"Капли" (из воспоминаний автотранспортника) (Александр Воронов)

Воронов Александр Николаевич (1895 - 1981). По специальности экономист. Более 20 лет работал в поселке Палатка Магаданской области заместителем и главным бухгалтером автобазы, а также главным бухгалтером Хасынского угольного района. Всю жизнь увлекался цветоводством. В поселке Палатка во время войны посадил огород, чем дал пример другим, а в 1960 г. на месте индивидуальных огородов с помощью добровольцев разбил сквер, засадил его деревьями и цветами.

С 1961 г. жил в Симферополе, занимался цветоводством. В 1976 г. опубликовал книгу "Цветы на балконе и дома", а в 1980 г. - книжку для школьников "Коллекция бабочек и жуков". Рассказы и очерки публиковались в газете "Магаданская правда" и в альманахе "Полярный круг".

Дальний Север, еще совершенно необжитый к середине тридцатых годов, ставил перед людьми почти неодолимые препятствия. Но ведь говорят: капля за каплей камень долбят. Так каждая, пусть небольшая, трудовая победа вливалась в общую реку усилий по освоению Дальнего Севера.

Дальний Север

И один в поле воин

Трещит телефон. Поднимаю трубку. Звонит начальник автобазы Геренштейн.

- Как имя-отчество шофера Крошина?

Зачем бы это ему? Отвечаю уклончиво: "Сейчас приду". Справившись в картотеке, записываю: Крошин Иван Дмитриевич. По дороге к начальнику догоняю Крошина. В кабинет входим вместе. Кладу записку на стол перед начальником, отхожу к окну.

- Я пригласил вас, Иван Дмитриевич, чтобы поручить вам трудное, очень трудное, почти невозможное дело, - голос начальника звучит почти торжественно. - Трасса на Среднекан уже закрыта, но есть важный груз, который надо туда доставить до вскрытия Колымы. Я мысленно перебрал всех лучших шоферов автобазы и пришел к выводу, что только вы сможете справиться с этим неимоверно трудным делом. Я знаю вашу машину, она, как всегда, в прекрасном состоянии. Выезжайте немедленно.

Здесь прошла Колымская трасса

Крепкое мужское рукопожатие. Крошин идет к двери.

- Минутку! Вот у меня сэкономлены две пачки махорки.

(Война окончилась, но мы все еще на голодном табачном пайке.)

Возвращаясь от Геренштейна, вспоминаю утренний разговор с соседом по квартире, отличным шофером:

- Как трасса?

- Какая там трасса! Мыло, а не грунт! Ночью еще туда-сюда, а днем... - он выразительно махнул рукой.

Если основная трасса - мыло, то что представляет собой 109-километровый "аппендикс" на Среднекан? Теперь, после официального закрытия трассы! Бедняга Крошин!

У каждого свои дела, и я забыл про Крошина. Встретился с ним дней через семь случайно в клубе.

- Доставил?

- А как же!

- Ну а как трасса?

- А ее, по сути дела, и нет, расползлась, грязь да болото.

- Долго добирались?

- До Среднекана, с грузом, двое суток. И обратно, порожняком, столько же. Сутки в Среднекане отсыпался.

Горная тайга

Это значит по пятьдесят километров в сутки. Не густо.

- И ночи мало помогали. На основной трассе другое дело, там слой грязи тонкий. Приморозит ночью, вот и можно двигаться. А тут грязь глубокая. Мороз ее поверху хоть и прихватит, но глубоко не проморозит. Образовавшуюся корку колеса машины проламывают. Нет никакой помощи от ночного мороза.

- Но все же трасса заметна?

- Не всегда. В низинах, где поднялась вода на соседних болотах, трассу вовсе не видать, залита водой. А "знаки" - дорожную обстановку - сразу сняли, когда закрыли трассу. Иной раз совсем потеряешь дорогу, ищешь в грязи ногами. Хоть какая ни на есть трасса, а сойдешь с нее в болото - уже не вылезешь. Луны нет, ночью стоять приходится. Если днем боишься потерять трассу, так ночью и впрямь потеряешь...

Озеро у поселка Палатка

Недаром я, выходя из кабинета начальника, вздохнул тогда: "Бедняга Крошин". Но "беднягой" он не выглядит. Спокоен, как всегда, и воспоминания о злоключениях его не волнуют. Просто он добросовестно отвечает на мои вопросы.

- Пилишь на первой, и все же, как передок влетает в яму, только баранка спасает, а то так бы в стекло лбом и дал.

- Песок с собой был? - спрашиваю, сам понимая наивность вопроса.

- Песок? Да будь его хоть полный кузов, он и тогда бы не помог. Какой там песок - капоты отепления под ведущие колеса подложишь, ну и выедешь.

- Сколько раз пришлось подкладывать?

- Не считал. Разов тридцать, а то, может, и сорок. В другой раз и телогрейку с себя в ту же грязь клал.

"И выедешь"... Один. Помощи ждать неоткуда: на сотни километров вправо-влево никого. Сзади Стрелка, впереди Среднекан, но никому из жителей этих поселков не придет в голову отправиться в путь в это время года - погибнешь.

"И выедешь"... А вы представляете себе, сколько весит с трудом вытянутый из грязи капот отепления - двухметровое ватное одеяло, набухшее водой и облепленное с обеих сторон грязью? На кого похож шофер, десятки раз вытянувший этот капот из грязи и столько же раз вновь положивший его под задние колеса, подлезая для этого (в ту же грязь!) под машину?

Какая сила, какая железная настойчивость нужны для такого подвига!

Спасибо, что ни силы, ни воли Ивану Дмитриевичу занимать не надо.

Начальник автобазы свой выбор сделал правильно.

О них не забыли

Утром 27 апреля с автобазы на прииск Н. вышла колонна в шесть автомобилей.

До прииска колонна не дошла.

Двадцать девятого на помощь выслана машина технической помощи, но на следующий день она вернулась. Шофер-механик доложил, что попытки вытянуть хвостовую машину колонны назад оказались тщетными. Зимник совершенно непроходим.

Первого мая шоферам колонны с вертолета сброшен вымпел. Содержащееся в нем распоряжение требовало сделать еще одну попытку пробиться на прииск: метеослужба обещает сильные морозы.

Прогноз метеослужбы не оправдался.

Пятого мая шоферам сброшены лыжи и вымпел с разрешением оставить машины и самим уходить в поселок...

Через несколько дней я встретился с одним из шоферов этой колонны.

- Ну, утопленники, как там куковали?

- А как? Разно. Когда голодали, когда пировали. Без разведки нас туда сунули. Рассказать по порядку? Ладно... Вышли мы с базы 27 апреля утром. Заночевали в машинах у начала зимника, чтобы пройти по предрассветному морозцу эти чертовы сорок километров. Отходит зимник от основной трассы на высоком месте, и поначалу все шло нормально. Плохо стало, как только спустились в долину: то одна, то другая машина проваливается. Вытягивали сообща. Все капоты отепления перепортили. Зато хоть чуть-чуть шли. А как головная машина провалилась по ступицы, стали совсем. Завязли прочно. Гришка и говорит: "Братцы, туда его так, давайте гать строить". Сгоряча взялись за топоры. Смейтесь не смейтесь, а взялись. Часа через полтора, как посмотрели, что мы заготовили, досада взяла. Бросили. А Гришку главным инженером прозвали. Гришка ершится: "А сами где были?" Ну что такое наша лиственница на болоте? Глядишь на срез - ей лет тридцать, а она меня чуть выше. Ветки... да какие там ветки! Сучки в одну сторону, в ту, куда ветер дует, а на них черная борода висит, мох такой, что ли. Какая с них гать!

- А чем питались?

- Двадцать восьмого доедали то, что из дому взяли, запас весь сложили вместе, разделили на равные пайки. На следующий день болтушку сварили. Селедку ели, болтушкой запивали. Потом аварийка пришла. Побилась, побилась - ничего. Сама еле вылезла. Жаль, механику невдомек нам хлеба привезти. Свой-то, конечно, и он и слесарь отдали, а что его на шестерых голодных? А сверху то снег, то дождь. Гришка опять с предложением: "Пошли домой". Ну, на него прицыкнули. Ждем, а чего ждем, сами не знаем. Селедка уже в рот не лезет.

Ну, прошло тридцатое. Утром первого мая такая благодать открылась: от дождя со снегом и помину нет. Солнце взошло, все кругом блестит, а мы из машин вылезаем - мокрые, дрожим, согреться не можем, хоть и костер развели. Смотрим: вертолет летит. Никак, к нам?..

И точно! Вымпел бросил. А потом прямые чудеса пошли: мешки с первомайскими подарками с неба посыпались... Сбрасывал мешки сам начальник. А в мешках хорошее такое поздравление с пожеланиями. Даже по бутылке шампанского в каждом из мешков, а шамовки - от пуза. Кончилась наша голодовка... Велено нам было дождаться морозов и пробиваться на прииск, а морозов-то и не случилось. Тогда пятого сбросили нам лыжи и разрешили уйти из болота.

- Какие же лыжи по воде?

- А по мокрому мху лыжи скользят, не удивляйтесь. Конечно, мирового рекорда не поставишь, зато проваливаться не будешь...

Сошел вскоре весенний паводок. Наступила обычная в этих местах весенняя сушь. Из неглубокого в сущности болота (под его моховой подушкой покоилась вечная мерзлота) гусеничные тракторы вытянули на прииск засевшие машины. Не без трудностей, конечно...

А вот ревизор при первой же ревизии Управления автотранспорта сделал начет на Геренштейна в полной сумме стоимости первомайских подарков шоферам засевшей в болоте колонны.

В высшей инстанции этот начет утвержден не был.

Фото автора