На рубеже континентов...

Василию Николаевичу Латкину было пятнадцать лет, когда он впервые побывал в Печорском крае. На всю жизнь ему запомнились безграничные, как море, леса, величавые полноводные реки, стаи непуганых птиц и стада не боявшихся людей животных. Потому, когда ему было уже тридцать, он снова посетил эти места. Ему хотелось не столько слышать шум вековых деревьев, сколько разведать водораздел между речными бассейнами Печоры и Волги, вероятно, чтобы выяснить, насколько осуществима идея соединения судоходным каналом этих двух великих рек Европейской России.

Спустя три года Латкин решил снова посетить Печорский край. Он надеялся достичь Урала и осмотреть район работ инженер-полковника Попова, который в 1808 году, по поручению Н. П. Румянцева, занимался выяснением возможности проведения канала между притоками Печоры и Оби. Результаты этих изысканий исчезли в архиве, и Латкин собирался своими глазами убедиться, реально ли создание надежного транспортного сообщения между Сибирью и Европейским Севером.

Ссылаясь на пример наиболее развитых капиталистических стран, В. Н. Латкин считал, что "проведение удобных путей сообщений и открытие возможностей к сбыту продуктов" будет содействовать развитию производительных сил далеких малонаселенных земель, которые таят исключительные природные богатства. Он полагал, что проникновение промышленности в Печорский край вырвет его из векового бездействия, даст "мощные начала будущего благоденствия тысяч людей"^* и принесет солидные барыши тем капиталистам, которые вложат свои деньги в эксплуатацию природных богатств Печорского Севера.

^* (Дневник Василия Николаевича Латкина во время путешествия на Печору в 1840 и 1843 годах. "Записки Русск. геогр. об-ва", кн. VII, ч. I, СПб., 1953, стр. 1. (Дальше: В. Н. Латкин, Дневник ...).)

"Я стремился туда, - писал В. Н. Латкин, - с целью исследовать и описать его и, если возможно, учредить компанию, чтоб с помощью ее капиталов развить там промышленность, воспользоваться природными богатствами края, до сих пор как будто забытыми и не приносящими никакой пользы."^*

^* (В. Н. Латкин. Дневник ..., ч. I, стр. 2.)

13 июня 1843 года В. Н. Латкин выехал из Петербурга. 15 июля он начал знакомство с Печорским Севером.

Дневник путешествия В. Н. Латкина характеризует одна особенность: Латкин интересуется Печорским краем с точки зрения капиталиста. Его внимание сосредоточено на оценке природных богатств, промыслов и путей сообщения. Особенно его влекут леса Усть-Сысольского и Мезенского уездов.

"Леса гибнут без употребления, - писал Латкин, - а между тем, какой богатый материал заключается в них для доходов края, государства и казны, если бы здесь водворилась лесная промышленность для отпуска леса за границу, но промышленность, подчиненная контролю и соединенная с правильным пользованием, дабы не истощить запасенного веками."^*

^* (Там же.)

На несколько дней он остановился в Колвинском погосте, где встретился с молодым ученым Матиасом Кастреном и провел с ним вечер в поучительной беседе о богатствах края и о составителях русских грамматик, которым и "во сне никогда не виделось, что об их трудах позволяли себе рассуждать и притом не весьма одобрительно в тундре самоедской, на берегах пустынной Колвы".

На следующий день он посетил квартиру ученого путешественника, который уже полтора года странствовал по Европейскому Северу и собирался на северные берега Сибири, исследование которых он намерен был завершить в течение шести лет^*.

^* (М. А. Кастрену посвящен очерк "Единственный в своем роде".)

19 июля Латкин, напутствуемый добрыми пожеланиями Кастрена, которому осенью предстояло отправиться тем же путем, оставил Колвинский погост. Он спустился по Колве в Усу и направился вверх к ее истокам. Спустя пять дней он миновал устье реки Воркуты, а 26 июля поднимался вверх по Ельцу, через бурные пороги, стремясь достигнуть рубежа между Европой и Азией. Вечером этого же дня Латкин записал в дневнике, что его "труд откроет новый торговый путь в Сибирь"^*.

^* (В. Н. Латкин. Дневник ..., ч. I, стр. 133.)

27 июля путешественник в сопровождении нескольких рабочих поднялся к озеру, лежащему в горах Северного Урала, откуда на запад течет река Елец, а на восток река Собью, впадающая в Обь. Рубеж между двумя речными системами оказался заваленным камнями и красноватыми скалами. Те же скалы и обломки скал увидел Латкин по берегам Собью, но он не считал их серьезным препятствием для того, чтобы прорыть канал, который должен соединить Сибирь с Европой.

"По обозрению реки Ельца, - писал Латкин, - озер, находящихся в горах на раздельном пункте бассейнов Усы и Оби и начала Собью, а равно по данным, собранным мною прежде, я вполне убедился в возможности устройства водяного сообщения Оби с Печорою."^*

^* (В. Н. Латкин. Дневник..., ч. I, стр. 140.)

Латкин полагал, что едва ли это будет стоить дорого. Но если даже потребуются значительные затраты, то они сторицей окупятся выгодами. Во-первых, сибирская пшеница, лён, рожь, железо, продукты животноводства получат выход на европейский рынок; во-вторых, потребность в рабочих руках привлечет в этот край -переселенцев; в-третьих, коммерческая деятельность вызовет оживление экономической жизни Западной Сибири.

Если идея провести канал испугает предпринимателей издержками и трудностями в горах Северного Урала, то в таком случае Латкин рекомендовал устроить железную дорогу: "то или другое, лишь бы воспользоваться соседством Оби с Печорою, по которым вплоть до океана суда пойдут по течению"^*.

^* (Там же, стр. 147.)

Он надеялся, что в России найдутся многие капиталисты, которые "решатся употребить часть своих капиталов на подобное предприятие".

1 августа Латкин спустился в Колвинский погост. Он хотел достичь Болванского Носа, чтобы осмотреть устье Печоры, но штормы помешали ему выполнить это намерение. За короткое время, которое оставалось до наступления зимы, невозможно было проверить сведения "опытных моряков" об этих местах. 15 августа Латкин отправился к Цильме, исследованию которой посвятил несколько дней. Затем спустился в Усть-Цильму, где до 7 сентября его ждал А. А. Кейзерлинг, чтобы вместе отправиться обратно в Петербург.

В 1853 году в "Записках Русского географического общества" он опубликовал свой дневник путешествия на Печору. Написан он живо, занимательно и содержит яркие описания жизни и быта обитателей Печорского края: зырян, ненцев, русских^*. Они не лишены той же остроты, которая свойственна, например, описаниям путешествий Александра Ивановича Шренка и Матиаса-Александра Кастрена, много раз отмечавших беззащитное- положение и полуголодное существование жителей Северо-Востока Европейской России.

^* (П. П. Вавилов, О. А. Кудрявцева. В. Н. Латкин и его дневник путешествия на Печору. "Изв. Коми филиала Всесоюзн. геогр. об-ва", вып. 9, 1964, стр. 70-75.)

Весьма подробно Латкин описал промыслы и оценил возможности их "капитализации".

По собранным им сведениям, в 1842 году в одной Болванской губе было выловлено около 8 тысяч пудов семги. Промысел моржей ограничивался всего лишь несколькими тысячами пудов, но, по мнению Латкина, мог бы занять важное место, "если бы капиталисты захотели обратить на него свою деятельность"^*, так как, по словам промышленников, этот морской зверь водится в водах Новой Земли в огромном количестве. Возрастал спрос на моржовый, нерповый и китовый жир, который в большом количестве вывозили чердынские купцы для кожевенных заводов Пермской губернии.

^* (В. Н. Латкин. Дневник..., ч. II, стр. 51.)

Морские и рыболовные промыслы могли получить, по мнению, Латкина, еще большее развитие, когда были бы "одушевлены" - привлечением значительных капиталов. Если пустозерские промышленники на своих утлых карбасах "выручают большие барыши, то какие выгоды ожидают тех, которые станут посылать на промысел большие суда!"^*. Например, в 1842 году в одном Пустозерске было продано продуктов промысла более чем на 250 тысяч рублей.

^* (Там же, стр. 51.)

Одним из важнейших условий оживления экономической жизни Печорского края В. Н. Латкин считал устройство морского порта в устье Печоры. Он полагал, что это даст толчок бурному развитию купеческого судостроения и русского торгового- мореплавания на Севере, которое почти прекратилось в связи с тем, что "заграничная" торговля в Беломорье почти целиком перешла в руки иностранцев^*. Одновременно В. Н. Латкин предлагал создать перевалочную базу в Екатерининской гавани, открытой для мореплавания большую часть года.

^* (Там же, стр. 53.)

"Усилившись коммерческим флотом, - писал Латкин, - мы без участия иностранцев будем вывозить свои товары туда, где заметим их выгодный сбыт..."^*

^* (Там же, стр. 55.)

По его мнению, отдаленность Печорского края, холод, "почти безлюдье" не должны вызывать сомнения в успехе, так как всюду, где устраивались пути сообщения, там немедленно развивалась промышленность и торговля (при этом он ссылается например США и Канады)^*.

^* (В. Н. Латкин. Поездка на Печору. "Коммерческая газета", № 58-59, 1844.)

Основу промышленной жизни Печорского края должен был составить экспорт леса в досках и изделиях в Англию и другие государства, при этом предполагалось ежегодно вывозить лесоматериалов на 450 тысяч рублей. Кроме того, перед Печорской компанией ставилась цель развития морских промыслов на высоком техническом уровне и создание водного или железнодорожного пути между Европейским Севером и Сибирью.

В. Н. Латкин подал, царскому правительству прошение "открыть путь с моря в Печору, т. е. тот самый путь, открытие которого правительством признано не возможным"^*. Он просил казну отпускать ему беспошлинно казенный лес, как отпускали его иностранным предпринимателям. Для вывоза леса он намерен был использовать иностранные суда, так как в северных морях "не существовало ни одного корабля..., принадлежащего русскому народу".

^* (М. Сидоров. Север России. СПб., 1870, стр. 207.)

И хотя министр государственных имуществ Киселев и министр финансов Канкрин со своей стороны старались предоставить значительные льготы, если он откроет морской путь на Печору, другие правительственные инстанции отказывали в его просьбах.

Печорская компания, в состав которой впоследствии вошли М. К. Сидоров, П. И. Крузенштерн и несколько других лиц, начала свою практическую деятельность в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов прошлого века. Дела ее шли гораздо хуже, чем рисовалось В. Н. Латкину, тем более что царское правительство, предоставлявшее льготы иностранным предпринимателям, отказало в этих льготах Печорской компании^*.

^* (И. Л. Фрейдин. Борьба за морской путь на Печору. "Летопись Севера", т. II, М., 1957, стр. 207.)

В конце концов В. Н. Латкин обанкротился. Безуспешными оказались и попытки его компаньона Павла Ивановича Крузенштерна открыть морской торговый путь на Енисей. Но мысль об улучшении путей сообщения, о влиянии культуры и техники на развитие производительных сил северных окраин продолжала жить среди прогрессивных деятелей России.