Шаги к белым пятнам

Собаки медленно тащились по мокрому снегу. Силы их были на исходе, как на исходе были запасы корма... А впереди, у самого горизонта, синеватой чертой едва выделялся, вернее, угадывался берег Третьего Ляхова острова. Собственно никто не мог сказать определенно: остров это или исполинская земля. Лишь несколько промышленников, таких, как и он, скитальцев за счастьем, переправились через пролив на южный берег этой суши и, когда уходили в обратный путь, забыли на месте стоянки зеленой меди котел. Это было более четверти века назад. С тех пор ходили рассказы о том, что за проливом, по которому он сейчас шел и которому предстояло получить его имя, лежал столь обширный камень, что не могли усмотреть его северных и восточных берегов.

Собаки неожиданно остановились, хотя, пожалуй, неожиданного в этом ничего не было. Животные были голодны и измотаны.

Он раздал собакам дневную порцию рыбы и еще раз проверил запасы. Корма на обратный путь в далекий Усть-Янск явно не хватало. А ему еще хотелось достичь берегов Третьего Ляхова острова. Пока не поздно, надо остановиться и повернуть на юг. Быть может, на материке он встретит якутов, и они поделятся с ним своими запасами. А если не встретит... Лучше тогда идти не на материк через Второй и Первый Ляховские острова, а по льду на запад более прямой и более лучшей дорогой.

Приняв решение, он окриком поднял упряжку. Веселее бегут собаки, словно почувствовав, что возвращаются в зимовье. Равнодушно плывет солнце, равнодушно белеют снега. Не видно ни птиц, ни нерп - кругом пустыня. Он с ней давно сроднился и полюбил ее. Он не боялся ни одиночества, ни этой необычайной тишины. Не страшили его ни метели, ни лютые холода. Были дни, когда он не имел куска хлеба и питался случайно застреленной дичью. Была и радость удач, когда он собирал десятки клыков мамонта, которых, как говорят старики, занесло всемирным потопом в эти дальние северные края.

Шли часы. Над Вторым Ляховским островом появилась темно-серая туча. Она двигалась вслед за ним и за нею с востока ползла серая тень. А впереди все сияло. Лишь в одном месте обозначилась синяя, казавшаяся прозрачной дымка, какая порой держится над обширными полыньями. Когда спустя некоторое время он снова всмотрелся в даль, то заметил, что сквозь синеву проступают черные пятна. Потом он различил скалы, сугробы снега в расщелинах и кресты на берегу... Так весной 1800 года "якутский мещанин" Яков Санников^* открыл остров Столбовой и в конце концов оказался в некоторой мере виновником, а затем деятельным участником одной из самых интересных экспедиций начала нового, девятнадцатого столетия.

^* (С. Е. Мостахов в своей интересной книге "Сподвижники путешественников и исследователей" (стр. 71) отмечает, что Яков Санников родился в 1780 году. Однако он упускает из виду тот факт, что в экспедиции Геденштрома (1808-1812 годы) участвовало четверо сыновей Санникова и один из них подлежал рекрутскому набору. Вероятнее всего, Санников родился в конце шестидесятых годов XVIII века.)

Санников служил начальником артели промышленников у купцов Сыроватских, которые не могли похвастаться капиталами и вместе со своими работниками собирали клыки мамонтов.

На всем севере Сибири добывали мамонтовой кости в среднем около 2000 пудов. Клыки мамонтов вывозили через Кяхту в Китай и через Москву в Англию, где они конкурировали со слоновой костью на лондонском рынке^*.

^* (В. Т. Илларионов. Мамонт. К истории его изучения в СССР. Горький, 1940, стр. 74.)

Позднее ученые подсчитали, что за 200 лет (с 1660 по 1860 год) на различных рынках были проданы бивни более чем 20 тысяч мамонтов. Затем эта цифра будет уточнена. Выяснится, что за 250 лет в Сибири были добыты и проданы клыки 46 750 животных^*. Стоимость мамонтовой кости на внутреннем рынке колебалась в пределах от 20 до 60 рублей за пуд.

^* (В. М. Зензинов. Добыча мамонтовой кости на Новосибирских островах. "Природа", 1913, стр. 979-992.)

В начале XIX века Россия была заинтересована в расширении сферы сбыта этого продукта северных промыслов, что нашло отражение в некоторых дипломатических документах.

Министр коммерции Н. П. Румянцев считал, что "добыча мамонтовой кости на севере Сибири может составить важную отрасль торговли", и был весьма занят подысканием "места, куда сбывать оную"^*.

^* (Внешняя политика России..., т. I, стр. 404, 405.)

Промышленники, занимавшиеся добычей мамонтовой кости, положили начало выдающимся открытиям на Северо-Востоке в начале XIX столетия, впоследствии вызвавшим огромный интерес не только в России, но и в Европе.

Спустя четыре года после того, как Санников открыл остров Столбовой, он посетил остров Котельный, который в официальной переписке нередко именовался Третьим Ляховским. Земля оказалась столь обширной, что он не смог увидеть северных берегов. Было высказано предположение, что, возможно, она является частью северного континента, о котором слухи ходили со времен путешествия Михаила Стадухина в XVII веке.

В 1805 году Санников снова приехал на остров Котельный и по южному побережью направился на восток, пересек залив и открыл обширную песчаную землю, впоследствии названную островом Фаддеевским. Правда, спустя 30 лет М. М. Геденштром заявил, что этот остров первым посетил находившийся в зависимости у купца Сыроватского работник Фаддей, долги которого затем заплатил он (Геденштром) и тем вызволил его из кабалы^*.

^* (М. Геденштром. Заметка на статью Врангеля. "Русский вестник", №2, 1841, стр. 505-506.)

Однако это утверждение противоречит документам самого же Геденштрома, и прежде всего карте, составленной им в 1809 году, когда он уже около полугода был знаком и с Санниковым и с его товарищами. На этой карте остров Фаддеевский назван "Земля, открытая мещанином Санниковым"^*. Посылая ее в Петербург, Геденштром просил согласия государственного канцлера назвать эту землю именем Н. П. Румянцева, но, не получив разрешения, наименовал остров Фаддеевским. Еще в 1818 году И. Ф. Крузенштерн предложил вернуть имя Санникова острову, который был им открыт. Известно, что в 1812 году, представляя Санникова к награде, Геденштром снова отмечал, что этот промышленник открыл остров Столбовой, значительную часть берегов острова Котельного и весь остров Фаддеевский.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", II-21, 1806, д. 1, л. 167.)

В 1806 году промышленники первыми ступили на берега Новой Сибири, которая первоначально носила название "Земля, открытая купцом Сыроватским". Собирая в 1808 году в Якутске сведения о новых землях, Геденштром пришел к выводу, что купец Лев Сыроватский на острове Новая Сибирь не был, а открыли его промышленники Санников и Портнягин^*. Однако это было написано на основании рассказов, собранных в Якутске. Ни в донесениях, которые Геденштром позднее отправлял из Усть-Янска, когда уже был в курсе открытий сибирских промышленников, ни в отчетных документах Санников не упоминается как первооткрыватель Новой Сибири. Вместо конкретных лиц уже называются "промышленники Сыроватского". Вероятно, что действительно было групповое открытие. Не исключено, что Санников даже не принимал в нем участия, так как вряд ли Геденштром не взял бы его в первую поездку на этот остров, который принимали за часть северного материка.

^* (Там же, л. 99.)

Спустя более 30 лет Геденштром писал, что первым Новую Сибирь заметил работник Портнягин. Он увидел на востоке "землю, о которой и было донесено хозяину". "Лев Сыроватский ездил весной, - продолжал Геденштром, - но не далее 30 верст, боясь встретить свирепых жителей и полагая, что это та самая обитаемая на севере земля, толки о которой с XVII века не умолкали."^*

^* (М. Геденштром. Заметка на статью Врангеля. "Русский вестник", № 2" 1841, стр. 505.)

В этой же заметке, а еще раньше в "Отрывках о Сибири" путешественник объявил, что именно он, Геденштром, открыл Новую Сибирь, поскольку Портнягин и Сыроватский, хотя и первыми ступили на ее берега, прошли по ним незначительное расстояние. Он ставил в вину Ф. П. Врангелю, что тот в своем историческом обзоре открытий на севере Сибири не отметил этот важный факт.

Но претензии Геденштрома противоречили фактам, которые он сам же приводил в своих статьях.

Кроме Сыроватского и Портнягина, Новую Сибирь видела весной того же 1806 года артель, посланная купцом Поповым на север от устья реки Индигирки. Однако промышленники из-за сильной метели вынуждены были вернуться. Следующей весной новая попытка достичь неведомых берегов окончилась неудачей^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", II-21, 1806, д. 1, л. 90.)

30 марта 1808 года Николай Бельков открыл остров, который он назвал островом Иоанна Спасителя^*. Однако это название не удержалось. Как среди жителей Янского Севера, так и среди исследователей он стал известен под именем Бельковского.

^* (С. Е. Мост ахов. Сподвижники путешественников и исследователей. Якутское кн. изд-во, Якутск, 1966, стр. 72.)

Сведения от открытиях сибирских промышленников, в которых обращалось внимание на то, что одна из обретенных земель весьма обширна и является материком на Ледовитом океане, поступили в Петербург и были включены в отчет о важнейших государственных мероприятиях России за 1807 год.

Н. П. Румянцев, заботясь о том, чтобы Россия заявила о принадлежности "матерой земли" и новооткрытых островов русскому государству, желал как можно скорее обследовать их.

Министерство иностранных дел и коммерции решило отправить экспедицию, которая должна была составить надлежащее описание новых "островов и матерой земли"^*.

^* (Внешняя политика России ..., т. V, стр. 455.)

Ни одно из полярных путешествий первой половины XIX века, за исключением, быть может, экспедиций к Северному и Южному полюсам, не привлекало столь пристального внимания самых высоких правительственных инстанций. Сибирскому генерал-губернатору И. Б. Пестелю было разрешено тратить на экспедицию денег столько, сколько потребуется по обстоятельствам, не стесняя ее действий заранее составленной сметой^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", II-21, 1806, д. 1, л. 133 об.)

Сообщая И. Б. Пестелю об отношении правительственных кругов к экспедиции, Н. П. Румянцев писал:

"Мне остается теперь питать себя приятною надеждою, что ваше пр-во благоразумными вашими распоряжениями приведете к желаемому концу сие важное дело, которое должно составить в кругу познаний и польз государственных знаменитую эпоху"^*.

^* (Там же, л. 135 об, 136. Подчеркнуто Н. П. Румянцевым.- В. П.)

Столь настойчивое подчеркивание большой значимости научных и политических задач путешествия Геденштрома, характерно для всей переписки Румянцева с Пестелем. И не случайно ответственность за его осуществление государственный канцлер возлагает на сибирского генерал-губернатора, а не на ссыльного чиновника.

В экспедиции, которая в марте 1809 года отправилась из Усть-Янска, деятельное участие принял Яков Санников.

В первую весну Санников занимался "изведыванием" пролива между островами Котельный и Фаддевский, затем летовал на Новой Сибири, обследование которой Геденштром далеко не завершил в свою первую поездку (он описал 200 верст ее южного побережья и предполагал, что эта суша является "матерой землей").

Во время летовки Санников несколько раз совершал поездки в глубь Новой Сибири. Он открыл реку, которая текла на северо-восток от Деревянных гор. Санников рассказывал, что артельщики ходили по ее берегу "до 60 верст и видели взводную с моря воду". Из этого показания промышленника Геденштром сделал следующий вывод:

"Сие доказывает, что Новая Сибирь в сем месте не столь широка"^*.

^* (Там же, л. 223.)

Разъезжая по острову, Санников в 20 верстах от берега нашел кусок кости, "который, кажется, обделан для употребления вместо топора, ибо несколько походит на прежние каменные топоры чукоч". Других примеров, которые свидетельствовали о том, что на Новой Сибири раньше жили люди, промышленнику обнаружить не удалось.

В октябре 1809 года Санников со своими товарищами переехал на остров, "им прежде открытый" (Фаддеевский), где встретился с артелью промышленника Чиркова. Чирков нашел следы "не столь давней обитаемости". Среди них были "жерди юкагирской юрты, под ними саночные полозья еще свежие и копылья; несколько костяных скобелей для делания кож и камни, которые в них вкладываются"^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", 11-21, 1806, д. 1, л. 224-225.)

На основе этих находок Геденштром пришел к заключению, что в этот край в давние времена приходили юкагиры, которые, вероятно, удалились на восток. "Ибо ежели и предполагать, - писал он впоследствии, - что вещи сии принадлежат нынешним юкагирам матерого берега, то для чего было им употреблять кость и камень вместо железа."^* Возможно, что найденные Санниковым и его товарищами юртовища принадлежали этим людям. "Из всего, хотя недостоверно, но вероятно, что юкагиры убежали от оспы чрез море", - писал Геденштром.

^* (М. Геденштром. Путешествие. "Сибирский вестник", ч. 18, спб., 1822, стр. 119.)

Из показаний Санникова, руководителю экспедиции стало очевидным, что Новая Сибирь, вероятно, является не исполинской "матерой землей", а островом не столь уж большой величины.

Весной 1810 года Яков Санников снова отправился странствовать вместе с Геденштромом. После двенадцати дней скитаний по морским льдам путешественники наконец ступили на твердую землю. На острове Новая Сибирь Санников и Геденштром расстались. Начальник экспедиции продолжал опись южного берега Новой Сибири.

Санникову предстояло ехать на север в глубь земли.

Ранним мартовским утром он простился с Геденштромом, гикнул на собак и умчался один в синий рассвет. Вокруг расстилались снега. Только изредка встречались следы песцов, белых куропаток, ходы леммингов.

Спустя три дня Санников остановился на обрывистом северном берегу острова, который еще вчера считали "матерой землей". Дальше простирался необозримый океан, покрытый заснеженными льдами. Что находилось за этими льдами, еще никто не знал. Быть может, там лежал континент, ждавший своего первооткрывателя.

Яков Санников долго всматривался в далекий горизонт. На западе и севере не было ничего видно, кроме серо-свинцового неба, свидетельствовавшего о том, что впереди открытая вода. Но на северо-востоке далеко-далеко, у самого горизонта, над белой линией льдов Санников приметил синеву, то была не синева неба. Во время своих многолетних блужданий он видел ее не раз. Именно такой синевой десять лет назад казался остров Столбовой, а затем остров Фаддеевский.

Стоит проехать вперед тридцать - сорок верст, как из синевы выступят очертания неизвестной земли. Но нужно было выполнять заранее намеченный план, и промышленник направился на восток вдоль берега Новой Сибири, время от времени поглядывая туда, где виднелась загадочная синева.

Незаметно подкрался вечер. Сумерки постепенно все скрыли из виду. Санников разбил палатку, но ночь спал плохо.

Еще до рассвета он снова отправился в дорогу. Вдруг собаки дружно залаяли и рванулись вперед. Санников начал притормаживать нарты, решив, что поблизости бродит белый медведь. Но он ошибся. Издалека неслось тявканье лаек. Это был Геденштром со своими спутниками.

Начальник экспедиции с высокого берега Каменного мыса далеко на северо-востоке также заметил "синеву, совершенно подобную видимой иногда над отдаленной землею". Ту самую синеву, которую видел вчера Санников.

Как ни хотелось Санникову отправиться вместе с начальником экспедиции на северо-восток и побывать на далекой, еще неведомой земле, он должен был спешить на остров Фаддеевский, где его ждали сыновья, приехавшие туда за собранной минувшим летом мамонтовой костью.

С завистью Санников провожал Геденштрома и его спутников. Одна за другой упряжки спускались с берега Новой Сибири по направлению к загадочной синеве на северо-востоке. Санников не знал, что Геденштром не дошел до новой земли, решив, что это не неведомый остров, а хаотическое нагромождение торосов.

В то время как Геденштром, вернувшись на Новую Сибирь, сетовал на неудачу, промышленник вместе с сыновьями и другими промышленниками грузил на нарты мамонтовую кость. В один из последних мартовских дней собачьи упряжки выстроились длинной цепочкой и тронулись в путь. Санников проводил сыновей до острова Котельного. Вместе с промышленником Бельковым он решил остаться здесь до осени и заняться ловлей песцов и сбором мамонтовой кости.

Несколько дней они отдыхали, забыв о делах, об охоте. Санников думал о неизвестной земле, которую вместе с Геденштромом видел на северо-востоке от Новой Сибири. Санников был уверен, что она существует. Ему не сиделось на месте. Захватив запас провизии и корма для собак, он отправился в странствие по берегам острова Котельного. Не спеша ехал он по прибрежной тундре, время от времени вырубая торчавшие из земли клыки мамонтов, и по привычке осматривал горизонт.

В один из погожих дней перед ним далеко в море выросли высокие каменные горы. Санников прикинул расстояние. Не больше 70 верст. Неведомая земля лежала на северо-западе от острова Котельного. Но между нею и Санниковым находилось море, по которому плавали белые льды.

Вернувшись осенью в Усть-Янск, Санников поведал Геденштрому о том, что, находясь на острове Котельном, он заметил на северо-западе "высокие каменные горы". Геденштром нанес их на карту и написал: "Земля, виденная Санниковым". Он предполагал, что этот берег соединяется с Америкой. Именно этой, второй Земле Санникова и предстояло полтора столетия занимать умы географов России.

Геденштром осенью 1810 года был отозван в Иркутск. Но прежде чем покинуть Усть-Янск, он сделал все "нужные приготовления"^* для дальнейшего исследования новооткрытых земель, которое должно было осуществляться следующим образом. Санникову с унтер-офицером Решетниковым поручалось объехать весной северную часть Фаддеевского острова, а затем остаться на летовку на Котельном острове, чтобы "неотменно пройти те Каменные горы, которые он прошедшего лета с западной стороны Котельного острова видел... И ежели земля сия простирается за оными на северо-запад и запад, в чем удостовериться, то пересечь оную, чтоб выйти на восточную сторону..."^**.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", П-21, 1806, д. 1, л. 440.)

^** (Там же, л. 443.)

Участвовавший в экспедиции геодезист Пшеницын вместе с казаком Татариновым должен был пересечь Новую Сибирь, исследовать ее северный берег, опись которого не закончил Геденштром, и доставить сведения, "не простирается ли она на восток и не соединяется ли, или приближается к протянувшемуся, как предполагают, в Ледовитое море берегу северо-западной Америки"^*. Затем ему предстояло "сочинить" опись острова Фаддеевского.

^* (Там же, л. 442.)

Санников и Пшеницын должны были заниматься исследованиями не только весной, но и летом.

По окончании работ Якову Санникову было предписано "отправиться в Иркутск на коште экспедиции для личного донесения о своем успехе"^*.

^* (Там же, л. 413.)

В марте 1811 года экспедиция покинула Усть-Янск. Пшеницын с Татариновым объехали Новую Сибирь и положили на карту всю береговую линию протяженностью 470 верст. Татаринов пытался проехать по морю на север от мыса Каменного, чтобы узнать, не имеется ли там "предполагаемой матерой земли"^*, но был остановлен полыньей в 25 верстах от Новой Сибири. "Лед миновался, началось открытое волнующееся море, не имеющее уже при северо-западном ветре носимых льдов, а как токмо видимы были величайшие стада перелетывающих турманов и других родов птиц."^**

^* (АВПР, ф. "Главный архив", 11-21, 1806, д. 1, л. 484 (Журнал геодезиста Пшеницына, сочиненный во время описания новооткрытых на Ледовитом море земель-1811 года).)

^** (Там же, лл. 485, 486.)

23 мая, после того как была завершена опись Новой Сибири и составлена карта, Пшеницын со своими спутниками отправился на остров Фаддеевский, где они должны были провести лето. Переезд через Благовещенский пролив занял два дня. 26 мая Пшеницын отправил казака Никулина и крестьянина Фаддеева к стану близ речки Чугут-уах, куда князец Барабанский и крестьянин Гаврила Портнягин должны были доставить оленей, на которых он собирался объехать летом остров. Но в стане никого не было.

30 мая Пшеницын, взяв продовольствие и корм на 12 дней, приступил к описи острова Фаддеевского. Началось таяние. Между торосами появилась вода, а на льду - большие щели, "от чего собаки имели весьма медленный ход"^*. Полая вода затопила долины речек. Собаки изнемогали. Лед проваливался под путешественниками. В конце концов опись пришлось прекратить.

^* (Там же, л. 490.)

11 июня Пшеницын прибыл в стан своего отряда, где нашел пятидесятника Татаринова и промышленника Хабарова. "Князец Барабанский и крестьянин Портнягин с оленями и в сие время на Фаддеевский остров не прибыли"^*, - отмечал геодезист в своем дневнике, сознавая, что это ставит под угрозу не только опись Фаддеевского острова, но и жизнь самих путешественников.

^* (Там же, л. 495 об.)

В марте - апреле 1811 года Яков Санников вместе с сыном Андреем работал на открытом им в 1805 году острове Фаддеевском. "Он, - писал Геденштром, - начал путь свой с западной стороны от залива, почитаемого прежде проливом. Восточный конец сего залива простирается к морю низменным песком, посредством которого Фаддеевский остров соединяется с Котельным."^* Открытый Санниковым песок впоследствии получил название Земли Бунге в честь выдающегося русского географа, обследовавшего Новосибирские острова спустя три четверти века.

^* (Путешествие геодезиста Пшеницына и промышленника Санникова по островам Ледовитого моря в 1811, 1812 годах. "Сибирский вестник", ч. 19, СПб., 1822, стр. 282.)

Много дней странствовал Яков Санников по пустынным, еще не осмотренным ни одним путешественником северо-западным и северным берегам острова Фаддеевского. Он обследовал заливы, мысы, бухты. И при слепящем солнце, и при тридцатиградусном морозе с шуршащей струйками снега поземкой путешественник добывал для науки первые бесценные сведения об очертаниях и природе земель Севера. Кровом ему служила палатка, в которую во время метелей проникал снег и в которой в любую погоду было немногим теплее, чем под открытым небом. Пища состояла только из оленины, сухарей и промерзшего хлеба. Не всегда были дрова и не всегда можно было вскипятить воду, чтобы согреться кружкой чая. Постелью был снег или земля, покрытая шкурами. Ближайшее человеческое жилье находилось в 700 верстах. В случае беды он никому не мог дать об этом знать, никого не мог призвать на помощь.

Закончив рекогносцировочное обследование острова Фаддеевского, Санников с мыса Благовещенского отправился на север по льдам океана, "но проехав 30 верст, достиг до открытого моря"^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", П-21, 1806, д. 1, л. 461 об.)

В первом очень кратком донесении Геденштрома об этом путешествии нет ни слова о том, что Санников видел на севере еще одну неведомую землю с высокими горами. В нем лишь указывается, что остров Фаддеевский составляет в окружности 405 верст и что описание последней поездки Санникова подтверждает мнение Геденштрома, сообщенное им в Петербург в 1809 году, что Северный Ледовитый океан за островами и землями, лежащими между Леной и Шелагским мысом, "не замерзает, а потому для судоходства удобен, и что берег Америки действительно пролегает в Ледовитое море и оканчивается Котельным островом"^*.

^* (Там же, л. 462.)

Но уже в следующем документе, составленном Геденштромом на основании журнала промышленника, этой земле отводится значительное место. Геденштром сообщает, что Санников с северного берега Новой Сибири видел "на севере Землю с высокими горами"^*.

^* (Там же, л. 497.)

Не теряя ни минуты, он на своих сильных собаках помчался к звавшему его острову. Упряжка летела стремительно. Нетерпение хозяина передалось собакам. Еще двадцать - тридцать верст и они ступят на гористый берег.

С вершины высокого тороса Яков Санников увидел темную полоску. Она ширилась и вскоре он явственно различил широкую полынью, протянувшуюся по всему горизонту. Объехать ее -не было возможности. Геденштром писал, что проехал Санников "не более 25 верст, как был удержан полыньею, простиравшеюся во все стороны. Земля же ясно была видима, и он полагает, что она тогда 20 верст от него отстояла"^*

^* (Путешествие геодезиста Пшеницына и промышленника Санникова по островам Ледовитого моря в 1811 и 1812 годах. "Сибирский вестник", ч. 20, СПб., 1822, стр. 281.)

Спустя несколько дней путешественник снова с мыса Благовещенского направился по морскому льду на север. В 30 верстах от берега опять встретилась открытая вода. Земли не было видно. Как призрак, исчезла она среди Северного Ледовитого океана...

12 апреля Санников прибыл в Усть-Янск и занялся отправкой запасов продовольствия и корма для собак на остров Котельный.

2 мая промышленник выехал на север и через пятнадцать дней был на острове Котельном. После небольшого отдыха, в котором нуждались собаки, Санников вместе с унтер-офицером Решетниковым отправился обследовать его берега.

Весна еще не наступила, но уже чувствовалось ее приближение. На южной стороне торосов в солнечные дни таял снег. Капли воды под вечер превращались в причудливые сосульки. Еще держались морозы, но уже не такие сильные, как в марте. Часто наплывал туман. В белесой дымке было трудно различить, где кончается берег и начинается морской лед.

9 июня на остров Котельный прибыл пятидесятник Тарабукин и юкагир Черепов. Они привели 23 оленя, на которых Санников собирался предпринять летом описные работы. Путь до острова в это позднее и теплое время был очень труден. Во льду появились многочисленные трещины. Всякий раз приходилось из льдин делать мосты, по которым и люди и животные перебирались с риском для жизни...

25 июня Санников оставил становище и 54 дня блуждал со своими спутниками по острову Котельному, то обследуя береговую линию, то уходя в глубинные районы, чтобы достать корм для оленей.

Тундра сбросила зимнее покрывало. На земле, еще недавно покрытой глубоким слоем снега, появились цветы.

Санников был преисполнен "желанием к приисканию редкостей", но в первые дни не мог обнаружить ничего интересного. Путешествие затруднялось из-за разлившихся рек. Однако Санников пересек остров с запада на восток от Царевой реки до реки Санниковой, а затем, "держась берега", обошел весь остров.

17 августа Санников возвратился в свое становище. О его неутомимой деятельности свидетельствует "Журнал личных обсказаниев мещанина Якова Санникова, унтер-офицера Решетникова и с записок, веденных ими во время обозрения и летования на острове Котельном, существующем на Ледовитом море"^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", 11-21, 1806, д. 1, л. 467-480. На титульном листе приписка: "Сочинен геодезистом Петром Пшеницыным 1811-го года на острове Котельном". Журнал подписан Санниковым.)

В глубинных районах острова Котельного путешественники нашли в "великом множестве" головы и кости быков, лошадей, буйволов и овец. И Геденштром пришел к выводу, что в древние времена на Новосибирских островах был более мягкий климат. По его мнению, буйволы, лошади, быки и овцы водились на них в одно время с мамонтом, когда на острове "произрастал лес, окаменелые остатки которого встречаются целыми слоями в Новой Сибири".

Санников вновь посетил зимовье на Котельном острове. Он со своими спутниками обнаружил могилу, над которой стоял деревянный, обложенный свинцом крест. В ней был деревянный сруб, в котором находились топор, пила, 17 железных стрел, колыб для литья пуль, обитый кремень, огниво, костяной гребень и истлевшие остатки шкур песца, оленя, куски овчины и другие вещи. "Неподалеку от могилы найдена зеленой меди кастрюля, топор, перерубленная лыжа и нарта, сделанная из мелкого и тонкого лесу, не способная к употреблению в езде на собаках, но свойственная наиболее к пешим людям."^*

^* (Там же, л. 476.)

Во время этой поездки Санников обнаружил "многие признаки" жилищ юкагиров, которые, согласно преданию, удалились на острова от свирепствовавшей оспы лет 150 назад. В устье реки Царевой он нашел ветхое днище судна, сделанное из сосны и кедра. Швы его были проконопачены смоленой мочалой. Вблизи Нерпичьей губы путешественникам снова встретились остатки юкагирских жилищ и китовые кости, что, по мнению Геденштрома, доказывало, что от Котельного острова к северу простирается беспрепятственно обширный Ледовитый океан, не покрывающийся льдом, как "Ледовитое море при матерой земле Сибири, где никогда китов или костей их не видывано"^*.

^* (Там же, л. 475.)

4 октября Санников отправился на остров Фаддеевский, где вел опись Пшеницын. Якову Санникову было известно, что олени весной не были доставлены на этот остров и геодезист был лишен возможности объехать остров летом, когда более отчетливо, чем зимой, видна линия берега. Обойти его пешком было не по силам Пшеницыну. Положение создалось почти безвыходное. Корма для собак могло хватить только на обратный путь. Надежда на леммингов не сбылась. Собаки гибли одна за другой. К приезду Санникова осталась лишь половина собак и те были так худы, что не годились для езды по самой хорошей дороге. Продовольствия было недостаточно. Длительное недоедание изнурило всех. Санников доставил Пшеницына и его товарищей в свое становище на острове Котельном. Обильная свежая пища восстановила силы путешественников. Пшеницын по описаниям и рассказам Санникова составил карту Котельного острова и всего Новосибирского архипелага, которая была опубликована только через 152 года^*.

^* (Атлас географических открытий в Сибири и в Северо-Западной Америке XVII-XVIII вв. Под ред. А. В. Ефимова. Наука, М., 1964.)

27 октября экспедиция тронулась в путь. 15 января 1812 года Яков Санников и унтер-офицер Решетников прибыли в Иркутск. На этом завершилось первое детальное обследование Новосибирских островов, общие затраты на которое составили 18 664 рубля 20 копеек^*.

^* (АВЛР, ф. "Главный архив", П-21, 1806, д. 1, л. 510 об.)

Благодаря экспедиции Геденштрома - Санникова на географической карте появились все известные в то время острова Новосибирского архипелага:Большой и Малый Ляховские, Столбовой, Бельковский, Новая Сибирь, Котельный, Фаддеевский и песок, соединяющий два последних острова (Земля Бунге). Карта эта далека от совершенства, очертания островов Котельного, Большого и Малого Ляховских немного искажены, но не надо забывать, что Геденштром и его спутники пользовались инструментами, которые не всегда были исправными. Значительную часть берегов описал Санников, которого Геденштром обучил только обращению с компасом. Да и сам Геденштром до этой экспедиции никогда не занимался съемкой берегов. Этому искусству он учился самостоятельно, по книгам, без опытных наставников. Вызывает восхищение поистине самоотверженный труд участников небольшой экспедиции. Геденштром, Санников и Пшеницын^* не только составили первую карту Новосибирских островов, но и собрали первые сведения о строении берегов, о полезных ископаемых, растительности, рыбах, птицах, четвероногих животных, о древних юкагирских жилищах, о зимовье безвестных русских и, по-видимому, якутских промышленников^**.

^* (Геодезист Пшеницын составил описание островов Котельного и Фаддеевского (см.: М. И. Белов. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. "Морской транспорт", 1956, стр. 500. Далее: М. И. Белов. Арктическое мореплавание...).)

^** (М. Геденштром. Острова между Леною и Колымою. "Русский инвалид", № 268, 1839. Кроме того, имеются статьи М. Геденштрома: Новая Сибирь ("Русский инвалид", № 313, 1838), Головы неизвестных животных, находившихся в Северной Сибири ("Русский инвалид", № 318, 1838).)

Ученые высоко оценили результаты работ Геденштрома и Санникова. Выдающийся полярный путешественник А. Э. Норденшёльд писал: "Можно сказать, что благодаря замечательным путешествиям Геденштрома и Санникова по Ледовитому океану, дано заглавие многим важным разделам в истории о былом и современном состоянии нашего земного шара"^*.

^* (А. Э. Нор деншельд. Плавание на "Веге", т. II. Л., Изд-во Главсевморпути, 1936, стр. 441. М. М. Геденштром предлагал острова Котельный или Новую Сибирь использовать в качестве базы для отправки русских судов к берегам Гренландии или Америки. Позднее он снова вернулся к этой мысли: он предлагал для экспедиции в "Северный открытый океан" Построить в Петербурге пароход, затем, разобрав по частям, доставить его на Новосибирские острова. Здесь пароход собрать и предпринять на нем плавание к Северному полюсу или к противоположным берегам океана. Стоимость такой экспедиции он определял в 200 000 рублей. Для более раннего выхода с места зимовки лед он предлагал вскрывать порохом или пилами. (М. Геденштром. Заметка на статью Врангеля. "Русский вестник", № 2, 1841, стр. 516.))

Земли, еще недавно отданные во власть самых фантастических слухов и легенд, приобрели облик. Три из них открыл Яков Санников. Это острова Столбовой, Фаддеевский и Земля Бунге. Но как ни странно, имя его получило большую известность не благодаря выдающимся географическим открытиям, а в связи с землями, которые он видел издали в Северном Ледовитом океане.

Геденштром нашел в Санникове самого надежного помощника и именно ему поручил завершить работы экспедиции, когда губернатор отозвал его, Геденштрома, в Иркутск. В своих записках "Путешествие по Ледовитому морю и островам оного, лежащим от устья Лены к востоку" он не приуменьшил роль Санникова в этом географическом предприятии.

О деятельности Санникова на Севере с восхищением отзывался Иван Федорович Крузенштерн. В своем сочинении "Об островах, недавно открытых на Ледовитом море" он писал, что именем этого полярного исследователя по справедливости следовало бы назвать открытый им остров Фаддеевский^*.

^* (ЦГАВМФ, ф. 14, оп. 1, д. 45, л. 3.)

Высоко оценивал деятельность Санникова И. Б. Пестель: "Справедливость требует упомянуть в особенности о мещанине Санникове, коего труды по сей экспедиции заслуживают внимания; он открыл прежде Столбовой остров, большую часть Котельного и весь Фаддеевский остров; с 1809 года мещанин сей и четыре его сына числились при оной экспедиции с самого приезда Геденштрома в Усть-Янск". Пестель отмечал, что Санников не только был полезен Геденштрому, но просто необходим^*.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", П-21, 1806, д. 1, л. 464 об.- 465.)

Две из трех земель, усмотренных Санниковым в различных местах Северного Ледовитого океана, появились на карте. Одна - часть суши с гористыми берегами - была нанесена к северо-западу от острова Котельного, другая - гористый берег - протянулась от меридиана западного берега Фаддеевского острова до меридиана мыса Высокого на острове Новая Сибирь и была названа его именем. Что касается земли к северо-востоку от Новой Сибири, то на месте предполагаемого ее нахождения Геденштром поставил знак, которым обозначают приблизительную величину. Впоследствии именно здесь были открыты острова Жохова и Вилькицкого.

Таким образом, Санников видел в трех различных местах Северного Ледовитого океана неведомые земли. Всем было известно, что Яков Санников еще и раньше делал крупные географические открытия. И это придавало убедительность его сообщениям. Санников сам был убежден в существовании земель. Он намеревался "продолжить открытие новых островов, и прежде всего той земли, которую видел он на север от Котельного и Фаддеевского островов"^*, и просил отдать ему на два-три года каждый из этих островов.

^* (АВПР, ф. "Главный архив", 11-21, 1806, д. 1, л. 465-466.)

Сибирский генерал-губернатор И. Б. Пестель находил "предложение Санникова весьма выгодным для правительства"^*. Той же точки зрения придерживался и Н. П. Румянцев, по указанию которого был подготовлен доклад об утверждении этой просьбы^**. По архивному делу нельзя установить, было ли принято предложение Санникова. Имеются лишь свидетельства, что спустя десять лет он был жив. С ним встречался лейтенант Петр Федорович Анжу и расспрашивал о землях, которые он видел вдали Северного Ледовитого океана. Санников увлеченно рассказывал о высоких каменных горах. Как и Матвей Матвеевич Геденштром^***, Санников был убежден, что среди льдов океана скрывается та "матерая земля", которую они три года столь ревностно искали и не нашли.

^* (Там же, л. 466.)

^** (Там же, л. 504.)

^*** (В 1841 году Геденштром писал: "Я уверен, даже убежден, что к северу от Чукотки остаются незнаемые еще земли или острова". (М. М. Г е- денштром. Заметка на статью Врангеля. "Русский вестник", № 2, 1841, стр. 513.))