Континент дружбы

На разных языках говорит шестой континент. Здесь можно услышать и русскую, и английскую, и французскую, и испанскую речь. Разные государства организовали научно- исследовательские станции на берегах Антарктиды. Но чаще всего бывает так, что на одной и той же зимовке ее население говорит на нескольких языках: на ней в тесном научном сотрудничестве работают ученые ряда стран, обмениваются информацией, делятся итогами наблюдений. В коллективе советских зимовщиков работали американские и немецкие ученые.

Наши полярники тоже частые гости на других базах шестого континента. Улетая из Мак-Мердо, мы "оставили" у американцев одного из участников экспедиции, метеоролога Павла Астапенко. Он должен работать на этой научно-исследовательской станции целый год вместе с американскими зимовщиками. А в Мирный приедет американский ученый, который проведет долгую антарктическую зиму на берегу Правды. Такой обмен делает еще более тесными связи между антарктическими зимовками. Так, между Мак-Мердо и Мирным поддерживается постоянная радиотелефонная связь. Астапенко часто "звонит" к нам, рассказывает о своей жизни и работе, делится новостями. Порой это вести радостные, приятные, а порой и тревожные.

В Антарктиде зимой, когда ледовое ожерелье вокруг континента составляет непреодолимое препятствие для судов, а ветры и снежные бури - для самолетов, остается всего несколько сотен человек. Десятки южнополярных зимовок полностью отрезаны от других материков, а нередко и друг от друга. Шестой континент населяет большая семья ученых, у которых общие тяготы, заботы и радости, и здесь горе или неудача одного - это неудача и горе для всех. Вдали от Большой земли, в мире опасности, где один неверный шаг порой обходится очень дорого, царит неписаный, но неуклонно соблюдающийся закон. Это закон дружбы, взаимопомощи, поддержки и солидарности.

Коротка история освоения Антарктики человеком, но в ней немало героических примеров того, как выручали друг друга в трудную минуту зимовщики, как шли на помощь тем, кто терпел бедствие, несмотря ни на какие опасности. Один из них - история спасения бельгийских полярников. Это было в то время, когда в Антарктике находилась третья советская экспедиция. Тогда-то и произошел случай, получивший широкий отклик во многих странах мира.

Четверо бельгийских полярников со станции Король Бодуэн, воспользовавшись летной погодой - дело было в декабре, - отправились на легком одномоторном самолете с небольшим запасом продовольствия в глубь континента. Они рассчитывали провести там необходимые научные изыскания и вскоре вернуться. Никто не ждал беды, но связь с самолетом внезапно прервалась, и от четырех зимовщиков, затерянных в ледниках Антарктиды, не было никаких вестей. Предполагалось, что самолет потерпел аварию даже не на леднике, а где-то в горах. Это ухудшало дело, вынужденная посадка в горах грозила катастрофой.

Спасательный отряд, вышедший с бельгийской станции, не смог пробиться к месту предполагаемой аварии самолета. Глубокие трещины оказались непреодолимыми для отряда, и, потеряв вездеход и двое саней, он был вынужден вернуться. Положение становилось опасным.

Как искать среди хребтов и пустынь ледового континента маленький самолет? К тому же, несмотря на летнюю пору, могла начаться пурга, а продовольствия у терпевших бедствие лишь на несколько дней. Поиски должны были быть организованы немедленно, иначе самолет вместе с людьми грозил исчезнуть бесследно.

На всех южнополярных станциях было тревожно в те дни. Едва в Мирном узнали о том, что бельгийцы терпят бедствие, как летчик Перов перелетел на станцию Король Бодуэн, а затем с двумя бельгийцами на борту вылетел на поиски. Путь лежал в горы. Низкие, густые облака. Порой начиналось обледенение. Один рейс, другой, третий. После долгих поисков Перов нашел в горах разбитый самолет, но людей близ него не было. Они ушли. Затем были найдены вещи, оставленные бельгийскими полярниками.

Но где же люди? Лишь после того, как маленький тихоходный "ЛИ-2" налетал почти десять тысяч километров над Антарктидой, удалось найти бельгийских зимовщиков. В поисках их Перов не раз совершал очень рискованные посадки в глубине ледового материка, которые каждый раз грозили кончиться поломкой самолета.

Советские люди, зимовщики шестого континента всегда придут на помощь. Это все знают в Антарктиде.

И поэтому, когда на австралийской станции Моусон заболел механик Аллан Ньюмен, о котором нас расспрашивали его соотечественники в Сиднее, австралийские полярники обратились прежде всего в Мирный с просьбой помочь больному. Состояние механика было тяжелым. Вывезти его австралийцы не могли - на их базе нет авиации. Ждать прихода ледокола? Это опасно, он придет лишь через два месяца, а кто знает, что случится за это время?

К берегу подойти трудно, и маленький самолет 'АН-6' выгружают с 'Оби' прямо на лед океана

Узнав о беде, постигшей австралийца, советские зимовщики оказали ему посильную помощь. Врач Мирного Николай Савельев не раз приходил на радиостанцию и связывался с врачом австралийской станции Моусон Пардоу. Оттуда по радио были получены данные о состоянии больного, предполагаемый диагноз, сделанный медиком Моусона. Николай Савельев, внимательно изучая новые данные о состоянии больного, давал советы, консультировал своегоавстралийского коллегу, всячески помогал ему. В один из рейсов пилоты Мирного пролетели над Моусоном и сбросили коробку с советскими медикаментами, новейшими медицинскими средствами, которых не было на австралийской базе и которые могли облегчить положение больного.

Напряженно следили зимовщики Антарктиды за той борьбой, которую вели австралийский и советский врачи за жизнь больного полярника. Решение врачей было единодушным: Аллана Ньюмена нужно вывезти на Большую землю, только там ему можно оказать действенную помощь.

Но реальная возможность вывезти человека с далекой антарктической зимовки появилась лишь тогда, когда в Антарктиду прибыли тяжелые советские самолеты, "ИЛ-18" и "АН-12". Только теперь можно было думать о перевозке больного на родину.

Советские летчики сделали все, что было в их силах. Однажды самолет "ЛИ-2" приземлился близ Моусона и вывез Аллана Ньюмена вместе с врачом на советскую базу.

Когда "ЛИ-2" сел в Мирном, его уже ждала группа полярников, заранее подготовивших все для перевозки Ньюмена в госпиталь советской станции. Тяжелый трактор едва полз по снегу, а за ним тянулись большие сани - волокуша, на которых было устроено что-то вроде постели для больного. Николай Савельев и австралийский врач Рассел Пардоу тут же оказали больному необходимую помощь, окончательно установили диагноз, сделали все для поддержания его здоровья. А затем большой советский самолет "ИЛ-18" отправился. в далекий рейс через Антарктику. За тысячи километров на американскую базу Мак-Мердо был доставлен Аллан Ньюмен. Только три пассажира было в огромном самолете в этом рейсе: больной, его врач и переводчик. Из Мак-Мердо Ньюмена перевезли в Австралию.

Так еще раз на практике был подтвержден незыблемый закон жизни полярников - любой ценой выручить товарища, попавшего в беду...

С профессором Мэдисоном Праером, известным американским биологом, я познакомился во время аврала по расчистке крыш от снега. Он прилетел в Мирный на лето.

- Я очень доволен тем, что попал в Мирный и работаю вместе с советскими учеными, - сказал он.- Только общими усилиями мы сможем "одолеть" Антарктику.

Мэдисон Праер установил маленькую круглую палатку на острове Хасуэлл, запасся теплыми вещами и намеревался провести в ней несколько дней.

- Поближе к пингвинам и чайкам, - улыбается он. Но свидание с пингвинами не состоялось, Антарктида помешала намерениям ученого. В тот день, когда бушевала пурга, палатку Мэдисона Праера ветром сорвало с креплений и унесло далеко на лед, к айсбергам.

Побывав на острове Хасуэлл, мы увидели, что от палатки не осталось и следов, а несколько дней спустя водитель вездехода привез спальный мешок Праера, который он нашел в четырех километрах от острова. Хорошо, что ученый в тот день был в Мирном.

Советская антарктическая база Мирный. Геофизик Виктор Власов у одного из своих приборов

Молодой американский геофизик Стюарт Гиллмор провел в Мирном всю антарктическую зиму. Это очень живой человек, уже довольно хорошо освоившийся с русским языком. Он даже выступает в роли переводчика, когда в кают-компании Мирного идут фильмы на английском языке. Стюарт живет в одном доме с советскими полярниками. Вся его комната заставлена приборами, за показаниями которых он наблюдает днем и ночью. Я хотел было зайти к Стюарту, но меня остановила табличка, висящая на двери его комнаты. "Я сплю" - было по-русски написано на ней. Услышав голоса, Стюарт вышел и, весело засмеявшись, сказал, что просто забыл снять табличку, которую вешает во время дневного сна. Ведь наблюдения приходится вести и ночью.

- Дней за десять до приезда я и не думал, что окажусь в Мирном, - рассказал он.- Меня спросили: хочешь работать с русскими в Антарктике? Я сразу же согласился и, не успев закончить колледж, улетел в Южную Африку, в Кейптаун, а оттуда перебрался в Антарктику. Я сделал здесь массу наблюдений, и мне придется довольно туго после возвращения на родину. Надо не только кончать колледж, но еще и обрабатывать те научные данные, которые я привезу.

Вместе с советскими полярниками в Мирном работали также трое ученых из ГДР, энтузиастов Антарктики.

- Через год-другой мы обязательно приедем сюда еще раз, - говорят они.- Нам очень нравится местный климат.

- Климат?

- Да, климат дружбы ученых разных стран, которому не страшны никакие морозы и ураганы.