Встреча с аборигенами шестого континента

С высоты берегового холма, на котором стоит павильон аэрологов, можно насчитать не один десяток айсбергов, усеявших белое поле. Гладкие как стол и изрытые трещинами, ослепительно белые и со следами береговых пород, они почти круглый год недвижно стоят у Мирного, словно его верные стражи. Весь горизонт обрамлен ледовыми горами.

Это все-таки просто удивительно! До айсберга, самого настоящего антарктического айсберга, рукой подать, ближе, чем в Москве до троллейбусной остановки. Наверное, можно провести не одну зимовку в Антарктике и все же не стать равнодушным к красоте этих ледовых исполинов.

Ну, а нам, несколько дней назад ступившим на южнополярный материк, простительно, конечно, неудержимое желание тотчас же, немедля спуститься на лед океана, побродить в царстве айсбергов.

- Товарищи, новичков нельзя пускать одних на лед, - говорит кто-то из зимовщиков в кают-компании, когда мы делимся своими планами.- Они либо заблудятся, либо в трещину свалятся.

- Конечно, нельзя, - поддерживают его другие.

- Кстати, надо показать им колонию императорских пингвинов, там еще осталось несколько сотен.

Мы робко пытаемся отстоять свою самостоятельность, но на наши возражения никто не обращает внимания. После короткого обсуждения решено, что с нами на прогулку пойдет научный работник Борис Гуцко, свободный от дежурства. В глубине души мы, естественно, довольны: опытный человек, покажет самое интересное.

По дороге заходим на склад, и здесь завскладом по доброте душевной и по указанию начальника экспедиции выдает нам летнюю антарктическую форму.

- Самое удобное летом, - объяснил нам Борис, - это кожаный костюм, а внизу свитер. Тепло, не продувает ветром и легко.

Последнее особенно важно для нас, потому что при всех достоинствах наше нынешнее одеяние легкостью не отличается. Мы захватили из Москвы теплую одежду в изобилии. В специальной конторе, где снабжают одеждой полярников, нам выдали шапки, куртки, свитера и многое другое, включая меховые не то носки, не то мягкие сапожки. Особенно щедро нас одарили толстенными ватными брюками - каждому по две пары, а одному даже три.

Во всяком случае, мы были чрезвычайно рады возможности сменить всю эту уйму вещей на не новый, но еще прочный кожаный костюм.

- Темные очки у всех есть? - производит последнюю проверку Борис Гуцко.- Без очков пропадете.

Они есть у всех.

Впереди шагает Борис с лыжной палкой в руках. Первое время мы идем по нахоженой тропе, но он тем не менее все время выносит палку вперед и ударяет по снегу в том месте, куда собирается ступить. Проверяет дорогу. Что там, впереди, - твердый лед или трещина, присыпанная снегом?

Постепенно удаляемся от берега. Лед под ногами то гладкий, чистый, то припорошенный снежком. Кое-где в стороне видны серые пятна, поверхность льда ноздреватая.

- Смотрите, - указывает Борис на эти пятна, - через несколько дней здесь будут полыньи. Тает.

В нескольких местах на льду длинные снежные полосы - надувы. Это самое опасное дело. Раз надуло именно здесь, значит здесь поверхность льда чем-то отличается. У каждого надува руководитель нашей "экскурсии" останавливается и долго прощупывает снег.

Справа и слева остаются первые айсберги. У них мы не задерживаемся, идем дальше. Впереди нас ждут пингвины.

Знаменитый мавзолей Тадж-Махал - гордость индийской архитектуры

Однако первый обитатель Антарктики, которого мы встречаем, это не пингвин.

Это тюлень. Он лежит метрах в пяти от полыньи и дремлет, нежась под лучами южнополярного солнца. Мы его нисколько не интересуем. Серая, в пятнах туша не шелохнулась, пока мы ходили вокруг и фотографировали. Лишь после того, как один из нас не очень-то вежливо прикоснулся к нему сапогом, тюлень поднял голову, перевалился на бок и тихо засвистел или зашипел.

Вряд ли он хотел напугать нас, скорее сам перепугался. Крупные слезы полились у него из глаз.

- Не расстраивайся напрасно, ничего плохого мы тебе не сделаем.- С этими словами один из нас уселся тюленю на спину.

Это переполнило чашу терпения миролюбивого зверя. Он смешно, словно толстенная гусеница, пополз к открытой полынье и тихо, без всплеска нырнул.

Наш знакомец оказался так называемым тюленем Уэдделла, очень распространенным в Антарктике. Полынья, в которую он скрылся, - предмет его постоянных забот. Летом она сама постепенно расширяется. А вот зиму бедный тюлень почти целиком проводит подо льдом. Наверху, несмотря на толстый слой жира, он может замерзнуть. И тогда ему приходится постоянно зубами расчищать себе лунку, "продушину", чтобы иметь возможность дышать, высовывая голову из воды.

Но не все тюлени в Антарктиде такие безобидные и миролюбивые, как встреченный нами. Среди многих видов этих животных есть хищники, как, например, морской леопард. Его излюбленное блюдо - пингвины, он нападает на других тюленей, а в отдельных случаях может даже напасть на человека...

Наше первое знакомство с обитателем шестого континента закончилось быстро. Зато другие его аборигены - коренные жители - сами и с видимой охотой бегут нам навстречу. Мы заметили группу неуклюжих черно-белых птиц, переваливавшихся с боку на бок.

Пингвины!

Через минуту они были около нас, с любопытством разглядывая и издавая резкие гортанные звуки.

- Это пингвины Адели, - рассказывает нам Борис.- Они стаями приходят прямо в Мирный. Любопытны до крайности.

Действительно, пришельцы просто места себе не находят, сгорая от любопытства. Выглядят они очень своеобразно, чем-то напоминая маленьких человечков, гномов, одетых в церемонные смокинги.

- Теперь уже не отстанут от нас, - говорит Борис.

Таким образом, наш отряд увеличивается. Мы скоро привыкаем друг к другу.

Вытянувшись цепочкой по обеим сторонам тропы, около двух десятков пингвинов следуют за нами. Не надо особой ловкости, чтобы поймать любого из них и взять на руки. Вся стая поднимет при этом невероятный крик, птицы начнут метаться, взмахивая крыльями. Когда берешь пингвина, остерегайся получить удар крылом по руке. Крыло твердое, словно кость, а удар довольно болезненный.

Если же начать понемногу наступать на птицу, а затем все ускорять шаги, то, спасаясь бегством, она ложится на живот и, отталкиваясь лапами ото льда, скользит по его поверхности, как торпеда.

Вокруг нас только айсберги. Они уже скрыли берег и здания Мирного. Мы в царстве ледяных гор, голубоватых и густо-синих, в складках, они будто бы светятся изнутри голубым светом. Если вам скажут, что айсберги - белые, не верьте. Они бывают и розовые. Вечером, когда солнце низко над горизонтом, его лучи словно оплавляют края ледовых гор и они начинают розоветь.

Сверкающие отвесные стены, кое-где уже потрескавшиеся, поднимаются на высоту более двадцати метров. Это "малыши" среди айсбергов. Во время плавания во льдах моряки встречали ледовые горы высотой шестьдесят-восемьдесят метров и длиною в несколько десятков километров. Если вспомнить, что шесть седьмых объема айсберга находятся под водой, то легко себе представить его исполинские размеры. Нередко такие глыбы заплывают далеко на север и тают в теплых водах.

- К айсбергу не подходить, - строго предупреждает Борис.

- Почему?

- Он дышит.

- Как дышит?

- Значит, уже шевелится понемногу, - объясняет наш проводник.- Лед летом становится слабее, ветром айсберг может чуть-чуть раскачать.

- Ну и что?

- Тогда лед вокруг трескается. Можно в трещину угодить. Да и обвалы порой бывают.

- Обвалы?

- Да, когда внизу на уровне воды айсберг подтаивает, верхняя часть нависает, а затем срывается вниз.

После таких пояснений подходить к айсбергам уже не хочется, и мы издали, с сотни метров, любуемся их первозданной красотой.

Вдали у подножия ледовой горы видно большое пятно.

- Вот там и находится колония императоров, - показывает Борис.

Императорами полярники называют императорских пингвинов, красу и гордость Антарктики.

Большое пространство на льду занято колонией этих диковинных нелетающих птиц, которых в прошлом так и называли - "нелет". Здесь, наверное, не менее двух тысяч пингвинов.

- Не повезло вам, - сожалеет Борис.

- Почему?

- Ушли императоры.

- Как ушли? А эти?

- Это уже остатки. Здесь была колония тысяч в двадцать. Сейчас почти все взрослые ушли к чистой воде, на кромку льда.

Действительно, большинство птиц - птенцы в серовато-грязных шубах, ничего общего не имеющих с одеждой родителей. Это пока что "гадкие утята". Среди них одиноко расхаживают взрослые пингвины, оставшиеся присмотреть за порядком в пингвиньем детском саду. Когда малыши немного подрастут, они тоже двинутся к воде. Они поспешно ковыляют прочь, когда к ним подходишь. Взрослые, подпустив метра на два, удаляются медленно, не роняя достоинства.

Индия. Пустынные дворцы и храмы правителей древности привлекают своей неповторимой красотой

Императорский пингвин - самый крупный из всех семнадцати видов этих птиц. Кстати, пингвины живут не только в Антарктике. Одна их разновидность обитает на Галапагосских островах, совсем недалеко от экватора. Император достигает ста двадцати сантиметров в высоту и весит до пятидесяти килограммов.

Птицы живут большими колониями и в самое холодное время года, зимой, высиживают птенцов. Яйцо, из которого вылупляется птенец, весит около четырехсот пятидесяти граммов.

Наше посещение не осталось незамеченным пингвинами детской колонии. Старшие постепенно подошли к нам, чтобы узнать, кто и зачем к ним пожаловал, а из малышей осмелились приблизиться лишь двое или трое.

Трудное детство у пингвинов. Отбившись от родителей, которые согревают их теплом своего тела, они нередко замерзают в зимнюю стужу. Нередко, едва вылупившись, они становятся жертвами хищных антарктических птиц-поморников. Да и взрослых подстерегают опасности - морской леопард и злейший хищник моря касатка. В желудках убитых касаток находят порой до пятнадцати пингвинов.

И тем не менее пингвин - единственный обитатель Антарктики, переживший, по мнению ученых, эпоху обледенения материка.

Побывав в колонии императоров, мы поднялись на крутые склоны острова Хасуэлл. Они принадлежат пингвинам Адели. Тысячами сидели они на камнях, держа на лапах совсем махоньких темно-серого цвета птенцов. У некоторых из-под брюшка выглядывало даже по два пингвиненка.

Когда мы приближались к стае, родители поднимали шум, громко переговариваясь и выражая свое недовольство. Однако при этом ни одна птица, оберегая своих малышей, не двинулась с места. А когда один из нас вошел внутрь стаи, их отчаянным крикам и возмущению не было конца.

Юный Маноя - представитель древнего племени маори, издавна населяющего Новую Зеландию

После знакомства с пингвинами, пускаемся в обратный путь. Он дается тяжелее. Сказывается усталость. Становимся менее внимательны. Результат не заставляет себя ждать. Борис, шагнув вперед, увязает ногой в снегу, отскакивает назад и делает круг, говоря:

- Здесь трещина.

Потихоньку добредаем до Мирного. Экскурсия окончена.

Но через два-три часа я начинаю ощущать, что для моего лица она не прошла бесследно. Лицо начинает гореть, становится красным.

Все ясно - за время прогулки я загорел, а лучше сказать, сгорел. В ход идут поочередно все средства, которые рекомендуют зимовщики, - вазелин, простокваша, одеколон. Но делу это помогает мало. Пухнут губы, горят щеки и лоб, даже нос основательно увеличивается в размерах, приобретая очевидное сходство с картофелиной.

Я выхожу на улицу, опустив на глаза козырек зимней шапки и подняв высокий воротник мехового полушубка. Встретив фигуру, которая одета явно не по летней антарктической моде, те зимовщики, кто еще не знает о моих злоключениях, недоуменно спрашивают:

- Что, замерз?

- Нет, сгорел, - отвечаю я.

Право же, такое даже отвечать неудобно. В глазах у большинства сочувствующих я вижу коварный огонек усмешки: "Не будь вороной", "Думать надо", "Ты, Голубчик, в Антарктике, а не на московской улице Горького".

Что и говорить, неожиданный и печальный опыт знакомства с антарктическим климатом.