Страна "ста тысяч загадок"

Итак, мы в Антарктике.

А что значит слово "Антарктика"? Анти-Арктика, то есть нечто противоположное Арктике. Слово же "Арктика" происходит от греческого "Арктос". Так древние греки называли созвездие Большой Медведицы, которое они видели всегда на севере. Значит, Антарктика - область, лежащая в районе Южного полюса Земли, в противоположность Арктике. А созвездие Большой Медведицы здесь вообще не видно.

И еще в одном противоположны друг другу полярные области. Если на севере это целый океан, скрытый подо~ льдом, то на юге - материк, закованный в лед.

Много различий между областями, окружающими полюса земного шара. В одном, пожалуй, они теперь ближе всего друг к другу -они влекут к себе ученых, их пытливый ум, их волю и желание решить загадки Арктики и Антарктики.

Американская научно-исследовательская база Мак-Мердо - одна из тех позиций, с которых ученые ведут наступление на Антарктиду, "страну ста тысяч загадок", как нередко ее называют.

...Через несколько часов после прилета советской экспедиции туман обволакивает станцию, оседает на льду пролива.

- Теперь садиться было бы уже далеко не просто, - говорят летчики.

Из Мирного сообщают, что там погода тоже неважная. Таким образом выясняется, что у нас есть время для знакомства с американской станцией и ее окрестностями. К этому мы сразу же и приступаем.

База Мак-Мердо - это около сотни строений, в несколько рядов расположившихся у подножия невысокой горы. Дома словно казармы, и чувствуешь себя в них, честно говоря, неуютно. Правда, американцы постарались, понастроили много: и клуб, и столовую, и магазин, и даже небольшую деревянную церковь.

Кстати, мы прилетели в Антарктику накануне того дня, когда американцы празднуют рождество. Нас удивила и рассмешила группа верующих, которая ходила от барака к бараку и распевала рождественские псалмы.

На одном из домов станции, у входа нарисованы колеса и сделана подпись: "Большие колеса".

- Здесь живут офицеры, начальство, - поясняют нам.

А почти все остальные полярники - рядовые, попросту солдаты. Американцы осваивают Антарктиду силами военных соединений, которыми обычно командует крупный военный чин. Летные экспедиции называются "операциями", и им присваивают названия типа "высокий прыжок"", "глубокий мороз". Порой в таких "операциях" участвуют до четырех тысяч человек.

Узкие улицы центральной части Сиднея словно бы стиснуты громадами высоких домов

Это единственные военные, которые появляются на берегах ледовитого материка. Они строят дома, прокладывают дороги, ездят на вездеходах, делают мирную работу.

Антарктида - континент мира.

Но не всегда это было так. Еще несколько лет назад между теми, кто приходил на ее пустынные берега, велись распри и споры. Они были настолько острыми, что для их разрешения в антарктические воды приходили военные корабли.

Споры возникали из-за того, что некоторые страны объявили часть территории Антарктиды своей собственностью, что на одну и ту же часть побережья претендовали две, а то и три страны. Так -оказалось, что у одного и того же острова два "владельца". Чтобы упрочить свою "власть", те государства, которые стремились к захватам на южнополярном материке, поскорее назначали губернаторов и прочих должностных лиц в Антарктике. Чилийцы, например, назначили даже судью, который должен был вершить суд на совершенно пустынной, населенной только пингвинами территории.

Но все споры удалось уладить. 1 декабря 1959 года двенадцать стран, заинтересованных в проведении исследований в Антарктике, заключили соглашение о шестом континенте. Подписал это соглашение и Советский Союз.

Теперь Антарктика принадлежит ученым. Она стала самой большой международной лабораторией. На ее берега запрещено ввозить оружие, создавать военные базы, проводить ядерные испытания. Шестой континент - самый холодный в мире, но на нем самый теплый политический климат. Достаточно сказать, что пингвинам не грозят пагубные радиоактивные осадки, в то время как от них страдают люди, жители тех островов Тихого океана, где американцы испытывали свои водородные бомбы.

Знаменитый сиднейский мост, ставший своего рода символом австралийского континента

В любое время дня и ночи любая научно-исследовательская станция шестого континента открыта для каждого. Таков закон.

И вот мы бродим по американской базе Мак-Мердо, заходим в научные лаборатории, разговариваем с американскими полярниками.

Многие при первом же знакомстве предлагают поменяться шапками. Наша обыкновенная ушанка с кожаным верхом очень нравится американцам. Они готовы на все, лишь бы заполучить ушанку. Но лишь одна наша шапка оседает в Мак-Мердо.

- Со временем мы выстроим здесь целый город, - говорят они.- Сейчас ведутся работы по строительству атомной электростанции.

Да, на берегу пролива Мак-Мердо все условия для основания города. Вообще выбор места для строительства базы в Антарктиде - дело чрезвычайно сложное. Для этого нужны выходы твердых пород. Строить научную станцию на леднике рискованно. У американцев была такая станция, ее "население" жило в постоянном страхе: а вдруг кусок ледника" на котором они живут, откололся и уплыл в океан. Ведь это не сразу заметишь.

Далее, антарктической зимовке нужен аэродром, который лучше всего строить на припайном льду. А с другой стороны, суда летом должны иметь возможность подойти к базе. Вот и разберись: и нужен лед и не нужен лед. В этом отношении Мак-Мердо очень удобное место: в узкой горловине пролива, как правило, держится толстый лед, а чуть в стороне есть место для подхода кораблей.

Кроме того, несмотря на то, что американская база расположена значительно южнее, скажем, нашей станции Мирный, климат здесь много мягче, от сильных ветров она защищена горами.

Вот в таких условиях работают американские ученые. Они исследуют недра шестого континента, здесь обнаружен уголь и ряд других полезных ископаемых. Изучается животный мир антарктических вод, строение материка, выясняется количество льда, его свойства, характер климата. Большую научную работу ведут полярники США.

В трех милях от Мак-Мердо на мысе Прам основали свою антарктическую станцию новозеландцы. Она совсем маленькая - шесть-семь помещений, соединенных друг с другом крытыми переходами из гофрированного железа.

Поначалу мы решили было отказаться от похода к новозеландцам. Три мили не пустяк. Но один из американцев, узнав о наших затруднениях, тотчас же останавливает проезжающий мимо вездеход.

- Езжайте, вот транспорт.

Водитель подтверждает приглашение, и на его вездеходе мы добрались до базы, носящей имя Скотта, минуя один из продовольственных складов, устроенных прямо в толще ледника.

- Рады показать вам наше маленькое хозяйство, - гостеприимно встречает нас Эсол Роберте, начальник базы.

"Хозяйство" действительно совсем маленькое. Собравшиеся в кают-компании зимовщики жадно расспрашивают нас о своей родине Новой Зеландии, которую мы покинули всего сутки назад.

"Так хочется домой!" - говорят новозеландцы.

Нам тоже хочется домой. Для нас, советских людей, дом здесь - советская антарктическая база Мирный, конечная цель нашего перелета, где нас с нетерпением ждут. Однако погода все еще оставляет желать лучшего и в Мак-Мердо и в Мирном.

- Как только прояснится, улетим, - радируют летчики в Мирный.

А пока что туман скрывает даже излучину берега, где, по нашим сведениям, должно находиться одно из самых памятных мест Антарктики - база Роберта Скотта. Можно ли не побывать близ нее!

Мы знаем, что следы стоянки знаменитого английского исследователя находятся примерно в километре от Мак- Мердо. Но где именно?

Навстречу нам попадаются американские солдаты. База Роберта Скотта? Нет, ничего не слышали. На гидов рассчитывать не приходится. К счастью, в них и нет нужды.

На склоне холма, почти у самого льда, стоит небольшое здание - вернее, часть здания, поверх которого впоследствии была возведена деревянная крыша, чтобы предохранить строение от снега.

"Старый дом" Роберта Скотта! Как много героических страниц истории шестого континента связано с этим домом и его хозяином!

Скотт пишет в своем дневнике, как он и его товарищи второй раз обживали "Старый дом": "Мои спутники занимались приведением дома в более удобообитаемый вид. После обеда мы все усердно принялись за дело и совершили чудеса.

Пустыми ящиками отгородили внутри дома большую комнату в виде буквы L, заделывая щели войлоком! Из пустой керосиновой жестянки и нескольких штук огнеупорного кирпича соорудили прелестную маленькую печку и соединили ее со старой печной трубой. На этой печке мы варим или жарим наиболее солидные кушанья; чай же и какао готовим на примусе.

Температура в доме низкая, но во всех других отношениях нам вполне хорошо... Мы собираемся вокруг огня, сидя на ящиках, каждый с добрым куском хлеба с маслом и жестяной мисочкой чаю: тепло, уютно, хорошо. После второго завтрака мы опять уходим. В доме ничто надолго нас не удерживает, а от движения на вольном воздухе мы все здоровеем.

Наступающие сумерки и ожидание ужина часам к пяти-шести гонят нас в дом с изрядным аппетитом, и наши кулинары один перед другим стараются над приготовлением вкусной жареной тюленьей печени. После ужина мы курим и беседуем. Через час или полтора после ужина мы один за другим удаляемся, раскладываем спальные мешки, раздеваемся и предаемся неге, ибо в наших мешках из шкуры северного оленя теперь, когда они успели просохнуть, удивительно тепло и уютно, и в доме сохраняется большая часть теплоты. Благодаря удачно сооруженным лампам и порядочному запасу свечей мы имеем возможность почитать еще часик или два..."

Полуразрушенная база Роберта Скотта - одно из немногих, если не единственное, свидетельств пребывания на ледовом материке знаменитых полярников прошлого. Ее ценность для истории особенно велика.

Спустя десятилетия после Амундсена и Скотта на Южном полюсе вновь появились люди, но там не было найдено абсолютно никаких следов замечательных походов этих исследователей. Ни палаток, ни флагов. То ли ураган смел их, то ли поглотил снег - неизвестно.

Советский самолет 'ИЛ-18' замер в аэропорту новозеландского города Крайстчерч перед прыжком в Антарктиду

"Старый дом" станет когда-нибудь первым музеем Антарктиды. Он этого по праву заслуживает.

А сейчас весь он до самой крыши забит плотным, слежавшимся снегом, так что лопасть внутрь невозможно. У входа разбросаны ржавые ящики, какие-то палки с обрывками кожи, почерневшие, но не сгнившие туши мяса. В чистом, морозном воздухе Антарктики они сохранялись многие десятки лет. Высвобождаем из-под обломков и переворачиваем металлический ящик с галетами. На нем еще заметна какая-то надпись на английском языке и дата. Она полувековой давности!

Значит, это галеты Скотта!

Может быть, именно этого ящика ему не хватило, чтобы дойти до базы, где его ждало продовольствие. Мы берем с собой по нескольку галет - самый удивительный антарктический сувенир.

Рядом с Мак-Мердо находится еще одно памятное место. Это гора, которую называют Обсервационным холмом, то есть холмом для наблюдения. Здесь после гибели Скотта и его спутников был воздвигнут крест. На нем начертаны гордые слова: "Бороться и искать, найти и не сдаваться!"

Мы решили подняться на Обсервационный холм, но Антарктика внесла изменения в наши планы. Из Мирного пришла радиограмма: погода улучшилась, аэродром подготовлен.

Руководители экспедиции решают, полетит "АН-12", "ИЛ-18" и весь основной состав экспедиции задержится в Мак-Мердо до Следующего дня. Но нам не терпится попасть в Мирный, и мы осаждаем командира "АНа" Бориса Осиповича:

- Захватите нас с собой!

- Да где же вы полетите? - говорит он.- Ведь места- то нет.

В герметизированном отсеке "АН-12" теснота невероятная.

- А впрочем, как хотите, - соглашается Борис Осипович.- Устраивайтесь как сумеете.

И мы устраиваемся. В тесноте, да не в обиде.

Американцы отговаривают наших летчиков.

- Подождите, погода еще улучшится. Полетите позднее.

"Улучшится". А если ухудшится? Нет, лучше воспользоваться первой же возможностью.

Напрямик, через горы и ледники шестого континента "АН-12" держит путь в Мирный. Перелет заканчивается.

Я вынимаю книжку участника экспедиции. В нее штурманами самолетов занесены все этапы нашего перелета и указана их протяженность. Сейчас Владимир Стешкин заполнит еще одну графу, и тогда можно подвести итог. Москва - Мирный. Сколько же всего получается? Ого! Больше двадцати пяти тысяч километров, сорок с лишним часов в воздухе. (История авиации, пожалуй, не знает другой трассы такой протяженности.

"АН-12" снова выходит к побережью. Видно несколько небольших островков, на берегу строения и радиомачты.

Ниже, ниже... Колеса касаются льда, самолет, подпрыгивая, мчится по посадочной полосе. Останавливается.

Мы - в Мирном!