В краю Маори

Если не считать Антарктиду, то самая далекая от Москвы страна - это, конечно, Новая Зеландия. Стоит только посмотреть на глобус, чтобы убедиться в этом. До нее по прямой, наверное, тысяч четырнадцать-пятнадцать километров. Может быть, именно из-за отдаленности новозеландских островов мы так мало знаем о них.

Все, конечно, слышали или даже в школе изучали, что Новую Зеландию составляют два острова - Северный и Южный, разделенные проливом Кука, что более ста лет назад они были захвачены англичанами. Мало кто может сказать, что он знаком с новозеландцами или был в их стране. Чем меньше знаешь, тем больше нового, неожиданного приносит узнавание.

Самолеты экспедиции приземлились на Южном острове, в городе Крайстчерче. Слово "крайстчерч" означает в переводе с английского "христианская церковь". Видимо, первые поселенцы когда-то основали ее здесь на берегу. А позднее тут вырос гортэд, один из самых больших в Новой Зеландии, с населением около двухсот тысяч человек. Из этих двухсот тысяч две, не меньше, находились на аэродроме, у здания аэровокзала и на верхней открытой площадке его. Неужели все эти жители Крайстчерча пришли ради советской экспедиции?

Новозеландцы действительно пришли встретить советских людей. Мы убедились в этом, услышав дружеские возгласы и аплодисменты, раздавшиеся, когда экспедиция покинула самолет.

Жители Крайтсчерча по-особому ощущают близость шестого континента. Их город издавна служил последним этапом в подготовке экспедиций в Антарктику. Отсюда отправился к южнополярному материку корабль Роберта Скотта. Здесь находится штаб-квартира американских полярных исследователей, адмирал, который руководит всеми американскими станциями в Антарктиде. Наконец советская воздушная антарктическая экспедиция останавливается здесь перед решающим прыжком на шестой континент.

Погода в Рангуне - шедевр бирманской архитектуры

Поистине, Крайстчерч - город со славными полярными традициями. И жители его прекрасно разбираются в тех трудностях, которые ждут каждого в Антарктиде. Ведь среди южнополярных зимовок есть и новозеландская. Еще и поэтому к нам проявляли столь большой интерес в этом городе.

В Крайстчерче есть отделение Общества новозеландско-советской дружбы. Мы сразу же оказываемся под дружеской, заботливой опекой членов общества. Двое или трое из них смущенно пытаются заговорить с нами по-русски, они изучают русский язык. Но владеет им немного только Кэррик Льюис, президент отделения Общества новозеландско-советской дружбы, молодой учитель, дважды бывавший в Советском Союзе. С удовольствием вспоминает он свои поездки, припоминает названия городов, улиц, площадей, с трудом выговаривает русские названия.

- Я ваш должник, - говорит он.- Мы постараемся получше показать вам Крайстчерч.

По дороге в гостиницу мы проезжали мимо памятника Роберту Скотту, установленного в центре Крайстчерча. Знаменитый исследователь увековечен в белом камне. Он одет в полярный костюм, в руках лыжная палка. Решительностью и мужеством веет от его фигуры. Прошло пятьдесят лет со дня подвига Скотта. Как же много сделано за эти годы в Антарктике! Уже не на лошадях, а на тяжелых, многомоторных самолетах передвигаются ее неустрашимые исследователи.

Едва выдается свободная минута, как мы приступаем к осуществлению плана, задуманного еще в самолете. Нам хочется побывать у маори. Правда, большая часть коренного населения страны сосредоточена на Северном острове, но, наверное, и на Южном найдутся селения маори?

- Конечно, - подтверждает наш новый новозеландский друг Даффилд, который теперь постоянно сопровождает нас.- Два селения маори есть милях в двадцати от Крайстчерча. Моя машина в вашем распоряжении.

Машина Даффилда выглядит так, словно она пробежала свои первые километры еще в прошлом веке. Во всяком случае, можно смело поручиться, что она была уже не новой, когда экспедиция Скотта отплыла из Крайстчерча. Однако позже мы убедились, что, дребезжа и чихая, машина все еще упорно и не без успеха карабкается по новозеландским холмам.

- Просто так приехать к маори нельзя. Это считается у них невежливым, - говорит Даффилд.- Надо ехать в гости к какому-то определенному человеку, а уж он познакомит нас с остальными. У меня есть друг маори. Поедем сначала к нему.

Нас радушно встречает хозяин маори.

Маори коренаст и курчав, его лицо нежно-коричневого цвета, с правильными чертами. Ему более сорока лет, он работает кондуктором автобуса и принадлежит к числу немногих маори, переселившихся в город.

Вы из Советского Союза? - живо переспрашивает он.- О, я впервые вижу советских людей! Я рад рассказать вам о жизни моего народа и, конечно же, познакомлю вас с моими друзьями. Заходите в дом...

- Да, дом действительно новый, - подтверждает он наши догадки.- Мы въехали сюда неделю назад. Долго копили деньги, но дом пока что не принадлежит нам. Нужно еще несколько лет выплачивать за него.

На рынке Джакарты рыбаки, смело уходящие на своих лодках в открытое море, предлагают рыбу самой разнообразной формы и расцветки

В комнатах было совсем пусто, если не считать кроватей и стульев. А в большой комнате стояла елка, вернее - дерево местной породы, украшенное бумажными игрушками. Здесь и проходила наша беседа.

- Вам, конечно, сказали, что в Новой Зеландии нет расовой проблемы, что здесь все равны - белые и маори, - продолжает наш собеседник.- Формально, на бумаге это так, но на деле далеко не всегда. Ведь недаром я двенадцать лет был председателем общества борьбы за расовое равенство, сейчас я вице-председатель. Наше общество поддерживает тесные связи с американским обществом борьбы за расовое равенство. Недавно в гостях у нас был Поль Робсон.

- Расскажите подробнее о вашем обществе, - просим мы.

- Наше общество борется за права маори. На Северном острове страны маори порой не пускают в магазины и парикмахерские - разве это не дискриминация? Над нашими нравами и традициями нередко смеются, это задевает и обижает нас. А недавно произошло событие, возмутившее каждого из ста пятидесяти тысяч маори, живущих в Новой Зеландии. Команде регбистов, состоящей из маори, был запрещен выезд из страны на спортивные состязания. Несмотря на протесты, команда так и не выехала.

Мы узнали от нашего собеседника о том, что его соотечественников ущемляют во многом - трудно получить образование, нелегко построить дом, маори "советуют" жить в определенных местах, причем считается, что места эти "выбраны ими по желанию".

- Но я не сомневаюсь, - говорит Даффилд, - что если бы на землях, где живут маори, нашли, скажем, нефть, их согнали бы немедленно.

- Безусловно, - соглашается хозяин дома.- С маори поступили бы точно так же, как поступали сто лет назад. Сейчас я познакомлю вас с одним документом.

Он на минуту выходит из комнаты, а затем возвращается с бумагой в руках.

- Здесь текст старинной купчей, составленной сто лет назад. Вот, смотрите, за весь район Крайстчерча белые-заплатили только пятьсот фунтов стерлингов, а через несколько лет после покупки лишь небольшой участок здесь стоил уже семь тысяч. Разве не ясно, что коренные жители страны были обмануты. Впрочем, извините, - спохватился хозяин.- Мне пора на работу.

На прощание он подробно рассказывает нам, как проехать в селение маори и кого там нужно спросить.

Не чувствуют себя хозяевами страны те, кто первыми много столетий назад пришли на острова Новой Зеландии, в край вулканов и горячих источников, прозрачных озер и зеленых холмов.

В древних легендах этого народа рассказывается о том, как почти тысячу лет назад предки современных маори приплыли в открытых утлых каноэ на новозеландские острова. Они были отважными мореплавателями, если рискнули отправиться по океану на таких суденышках. Маори пришли откуда-то с севера, с островов Полинезии, но откуда именно, никто не знает.

Предания сохранили лишь название острова, с которого они двинулись в путь, - Гаваики. Где находится . такой остров? А может быть, его поглотил океан? Нет ответов на эти вопросы.

Их роднит с полинезийцами высокое искусство резьбы по дереву. Целые дома они покрывают необыкновенно красивыми орнаментами, изображениями людей и животных. Во многих местах Новой Зеландии можно видеть вырезанную из дерева фигурку одного из богов маори - "тики", по-видимому родственника знаменитого "кон-тики", а также изображение нелетающей птицы киви, которая водится только на этих островах.

Среди обычаев маори немало очень своеобразных. Так, например, при встрече, здороваясь, они трутся носами друг о друга. В некоторых районах страны пищу варят таким способом - кладут в плетеные мешочки и опускают в кипящие воды горячего источника - гейзера. За несколько дней до начала воинственных танцев мужчина, участник танцев, не имеет права ни к чему прикасаться руками. Отныне они предназначены только для копья. Поэтому его кормят женщины, протягивая ему пищу на специальной длинной палке.

Вдоль извилистого берега залива мы едем в селение маори, неподалеку от города Литлтаун.

Вот на склоне пологого холма видны несколько домиков с плоскими крышами. Подъезжаем ближе и останавливаемся на дороге.

- Здесь" - говорит Даффилд.- Сейчас я вернусь.

Он приходит через пять минут в сопровождении двух маори - уже немолодого мужчины и его сына, худенького, гибкого мальчугана лет пяти-шести, очень робкого и задумчивого.

Мальчика зовут Маноя, а его отца - Венуа Реху.

- Я слышал о вашем прилете, - дружески улыбается Венуа Реху.- Но никак не думал, что вы заедете к нам. Мы немножко знаем о вашей стране. Однажды к нам попал ваш журнал "Советский Союз" на английском языке, мы прочли его от начала до конца. А газету "Правда" знаем по названию, на нее ссылаются в наших газетах.

- Это наш поселок, - обводит он рукой вокруг, указывая на домики.- Нас тут немного теперь, раньше было больше.

Нас приглашают в дом, стоящий чуть в стороне от дороги.

Хозяин показывает нам зеленый камень, лежащий у входа. Это священный камень народа маори - поунаму. Каждый маори, строя дом, стремится раздобыть такой камень, наделенный по их поверьям различными свойствами, и положить у порога. Среди прочих поунаму обладает свойством, как считают маори, передвигаться и нередко ночью "переползает" с одной стороны входа на другую.

Джакарта. Счастливый обладатель велосипеда катает всех по очереди

Жена Венуа Реху скрывается в задней комнатке и выходит оттуда с зеленым камнем в руках.

- Возьмите его в знак дружбы между маори и советским народом, - говорит Реху.- Этот камень приносит счастье, пусть он все время будет в вашем самолете...

В Крайстчерче члены советской экспедиции были приняты мэром города Джорджем Маннингом.

- Ваш перелет в Антарктику - замечательное начинание, - сказал он.- Желаю вам успеха на последнем, самом сложном этапе. Нас очень интересует жизнь Советского Союза, все больше новозеландцев изучает русский язык. По моему настоянию преподавание русского языка введено в одной из школ Крайстчерча. Знание языка вашей великой страны будет нужно нашим детям...

- Я тоже скоро буду изучать русский язык, - поделилась своими планами Исмаи Даффилд, девятилетняя дочь нашего новозеландского друга.- Мне хочется переписываться с советскими школьниками.

Пока мы знакомимся с Крайстчерчем, экипажи "ИЛ-18" и "АН-12", связавшись с американскими и новозеландскими метеорологами, тщательно изучают последний отрезок антарктического маршрута.

Перед нами два пути. Один - прямо в Мирный, это около пяти тысяч километров по совершенно неизвестной трассе. Другой - на американскую южнополярную базу Мак-Мердо, до которой несколько ближе.

Первоначально предполагалось, что мы полетим из Крайстчерча прямо в Мирный, но метеорологические условия на трассе заставляют насторожиться. Дело в том, что в это время года здесь на больших высотах образуются воздушные потоки, которые будут направлены нам навстречу. Скорость ветра в таких случаях достигает двухсот километров в час.

Тропический ливень - не редкость в Джакарте, поэтому легкий яркий зонтик может оказаться очень кстати

Теперь подсчитаем, что же получится, если мы попадем в такой встречный воздушный поток. За час мы будем пролетать примерно пятьсот пятьдесят километров - это скорость самолетов - да сносить нас будет на двести, итого триста пятьдесят километров в час. А расстояние около пяти тысяч, значит, в воздухе мы должны находиться часов четырнадцать-пятнадцать. На такой полет никаких запасов горючего не хватит!

Поэтому после детального обсуждения всех возможных вариантов руководители экспедиции принимают решение: полетим в Мак-Мердо, а уж оттуда в Мирный.

Крайстчерч спит, когда мы в три часа утра проезжаем по его тихим улицам, направляясь на аэродром.

Минуем монумент Роберта Скотта и словно перенимаем у него эстафету антарктических исследований - мы двинемся к югу той же дорогой, что и он, только не по воде, а по воздуху. Суровый Скотт окончательно настраивает нас на "антарктический" лад, теперь все наши мысли уже там, у цели путешествия, на побережье ледового материка.

В утренних сумерках видно, как с открытой площадки аэровокзала нам машут руками: несмотря на такую рань, друзья пришли проводить нас.

Под их добрые напутствия "ИЛ-18", а за ним "АН-12" берут разбег.

Впереди - Антарктида. Впервые тяжелые советские самолеты сядут на ее ледовый щит.

А когда их колеса впервые коснулись льда Северного полюса? Четверть века назад, в 1937 году, когда начала свой знаменитый дрейф четверка папанинцев. И тогда в сердце Арктики их доставили советские самолеты.

Итак, двадцать пять лет разделяет наши экспедиции. Срок небольшой, даже для жизни одного человека.

И случилось так, что в составе антарктической воздушной экспедиции летят два человека из тех, кто в 1937 году участвовал в полете к Северному полюсу. Это Марк Иванович Шевелев, начальник Управления полярной авиации, и Марк Антонович Трояновский, человек беспокойной профессии - кинооператор. Ему мы обязаны уникальными кадрами, рассказавшими о первых днях папанинцев на льдине.

Первая арктическая и первая антарктическая.

Невольно напрашиваются сравнения и параллели.

Мы стартовали к Северному полюсу с арктического острова Рудольфа, на котором целый месяц ждали погоды, - вспоминает Марк Антонович Трояновский.- Сильно перегруженный флагманский самолет "АНТ-6", которым командовал Водопьянов, с трудом оторвался от земли. Разве сравнишь его с такой машиной, как "ИЛ-18"! Как-то встретит нас полюс? Мысли всех были обращены к этому.

Незадолго до экспедиции многие видные ученые утверждали, что всякая попытка сесть на лед в районе полюса обязательно кончится катастрофой, что от полета следует отказаться. Конечно, трудностей, которые ныне ничуть не заботят полярников, тогда было немало.

А сейчас, двадцать пять лет спустя, появились новые. Навстречу им на юг и идут мощные советские самолеты.