Я остаюсь на Новой Земле

Летом 1911 года Главным управлением землеустройства и земледелия была организована новая экспедиция на Новую Землю. Задача, поставленная перед ней,- обследование побережья южного острова, в особенности Петуховского Шара, где предполагалось провести комплекс геологических и географических работ для оценки перспектив освоения этой части острова. Кроме того, Русанов мечтал обойти на этот раз весь южный остров и тем самым завершить рекогносцировочное обследование всего архипелага. Вернувшись из Москвы в Архангельск, Вылко начал деятельно готовиться к новому путешествию. В это время здесь строится небольшая парусно-моторная шхуна "Полярная", на которой и предполагается вести исследования. Вылко поступает на двухмесячные курсы мотористов, чтобы быть еще более полезным при работе экспедиции.

Кроме В. А. Русанова и И. К. Вылки в состав новой экспедиции вошли землемер и ботаник Э. П. Тизенгаузен и два матроса: Андрей Муханов и Александр Яшков.

6 июля "Полярная" и все имущество экспедиции были погружены на пароход "Ольга". Спустя двое суток после отплытия из Архангельска пассажирам "Ольги" открылись берега Новой Земли.

В Белушьей губе все экспедиционное снаряжение было перегружено на борт "Полярной". В течение нескольких дней шла оснастка корабля. Вылко был занят с утра до поздней ночи: закупал у своих соплеменников оленьи малицы и пимы из тюленьих шкур, принимал участие в оснащении шхуны, в опробовании мотора.

Утром 14 июля "Полярная" снялась с якорей, вошла в пролив Костин Шар и сделала первую остановку у восточного побережья острова Междушарского. Уже здесь Русанов и Вылко убедились в полной непригодности имевшихся карт: на них береговая линия северо-восточной части острова была изображена прямой и простой; в действительности же побережье было изрезано множеством глубоко врезавшихся в сушу заливов. К сожалению, участники экспедиции не имели возможности провести необходимую корректировку карт. Время было ограничено, и нужно было спешить к южной оконечности Новой Земли. Была предпринята лишь небольшая экскурсия, чтобы пополнить геологические, зоологические и ботанические коллекции. По пути Вылко убил трех чаек и двух небольших тюленей, а Русанов - трех уток, послуживших небольшой добавкой к скромному рациону путешественников.

На следующий день "Полярная" пересекла Костин Шар и вышла в открытый океан, чтобы обогнуть далеко вдающийся в море Черный мыс, подходы к которому были окружены подводными камнями и мелями.

Берега, мимо которых плыла "Полярная", мало напоминали их изображение на карте. К тому же побережье было затянуто туманом. Вылко впервые оказался у южного побережья острова и не мог помочь в ориентировке корабля. Только благодаря встрече с пароходом "Николай" удалось установить местоположение экспедиционного судна.

Когда "Полярная" вышла в Карское море, усилившийся ветер заставил искать убежище в одном из заливов. Во время экскурсии путешественники обнаружили здесь остатки старого поморского поселка - свидетельство того, что русские люди издавна знали эти негостеприимные берега. На покосившихся крестах уже нельзя было разобрать ни надписей, ни дат. Бури и время навсегда унесли имена первых обитателей острова. Под впечатлением этой находки Русанов записал: "...сгнили и развалились избы, в которых жили, мучились и умирали эти безвестные северные герои. Ушел ли отсюда живым хоть один человек? Почему разбросаны черепа? Что это: песцы и медведи разрывали могилы? Или умерли все, а последние трупы так и остались непогребенными? Кто угадает?! Старые, повалившиеся кресты не хотят рассказать свою тайну".

Вынужденная задержка у юго-западных берегов острова была использована для исследований. Вылко принимал деятельное участие в топографической съемке.

Еще в Москве Переплетчиков не раз говорил друзьям Вылко: "Очень было бы желательно, чтобы во время экспедиций, в которых он (Вылко. - Б. К.) примет участие, ему было бы предоставлено больше времени для живописи и рисования. Теперь, обладая достаточными знаниями, он может изображать местность, делать наброски фигур. С ним уже можно считаться как с некоторой художественной величиной. Умения у него хватит, чтобы дать иллюстрацию к путешествию, что несомненно увеличит интерес к экспедиции и даст наглядное о ней представление". Памятуя это напутствие, в перерывах между работой Вылко сделал несколько удачных этюдов маслом.

В открытом море "Полярная" встретилась с английским судном "Нимврод". Сверив английскую штурманскую карту с определениями координат "Полярной", Русанов убедился, что ошибка английского капитана в определении положения собственного судна составила не менее двух градусов долготы - более ста морских миль.

"Полярная" пересекла поперек Черную губу, затем сделала стоянку в одной из небольших бухт. В глубине бухты была обнаружена изба, построенная в 1910 году мурманским промышленником Олонкиным. Отсюда Русанов с Вылкой и с одним матросом направились на экскурсию в северо-западную часть залива. На следующий день исследователи осмотрели лежавшее в вершине бухты озеро. По пути Вылко и Русанов подстрелили оленей. Тащить по горам и болотам несколько пудов оленьего мяса было очень тяжело. Возвратившись в избу Олонкина, Вылко жарко растопил печь и положил в нее, прямо на горячие камни, две жирные оленьи ноги. Наутро все участники экспедиции вдоволь лакомились нежным оленьим ростбифом...

Обогнув поля льда, забившего обширную губу Соханиху, 28 июля "Полярная" вошла в Петуховский Шар. По пути сюда Вылко первым из участников экспедиции пришел к выводу о том, что показанный на карте Большой остров Тихомирова в действительности не существует.

Двигаясь по Петуховскому Шару, с борта судна вели съемку берега, делали промеры глубин. Чтобы облегчить движение шхуны на мелководье, часть имущества перегрузили на моторный бот. На ночевку "Полярная" остановилась у входа в обширный залив Рейнеке, который, по выражению Вылки, был "велик, как море".

Посвятив целый день топографической съемке, Русанов и Вылко, измученные, остались на ночлег на берегу, расположившись на шкурах убитых накануне оленей. В последующие дни съемку продолжали, пока можно было разглядеть румбы компаса.

5 августа в дневнике Русанова появилась следующая запись: "Продолжал стоять на руле до тех пор, пока съемка залива Рейнеке не была закончена и сомкнута исходным западным створом, после чего передал руль Вылке...

Меня очень радует, что наконец-то мы покончили с огромным заливом Рейнеке. Это оказался один из самых обширных заливов Новой Земли. До нас никто не знал его истинной величины и очертания. Только вход этого залива был нанесен на карту, да и то неточно. Нанесение всего залива на карту значительно изменит конфигурацию южной оконечности острова и еще резче подчеркнет изрезанность береговой линии..."

Здесь, в заливе Рейнеке, "Полярная" села на подводные камни. Только после начала прилива удалось с помощью якорей стащить с них судно. В узком проливе могли быть и еще более опасные камни, и поэтому было решено переждать разыгрывающийся шторм. Однако глубины оказались так велики, что стать на якоря удалось только в непосредственной близости от скалистого берега. В ожидании улучшения погоды в этом опасном положении "Полярной" пришлось оставаться в течение нескольких дней. На стоянке Русанов записывает: "...официальная и обязательная часть программы выполнена: не только снят и Обследован Петуховский Шар, но и залив Рейнеке. Однако меня это мало утешает. Я хочу во что бы то ни стало выполнить свою собственную программу: обойти с юга Новую Землю, обследовать восточное побережье, куда еще не ступала нога ни одного натуралиста, и Карским морем пройти в Маточкин Шар".

Переждав шторм, "Полярная" снова двинулась в путь. Во время съемки части южной оконечности острова Тизенгаузен и Вылко обнаружили положение неизвестного, уходившего на восток мелководного пролива, по которому неглубоко сидящая "Полярная" благополучно вышла на восточную сторону острова. Приблизившись к Карским воротам, шхуна вышла затем в Карское море.

Под парусом "Полярная" подошла к устью реки Савиной. Впереди темнел скалистый берег, обрамленный бурунами.

Стоя на носу шхуны, Вылко пытался разглядеть безопасный вход в устье.

- Буруны ходят через всю реку. Попробовать зайти или пойдем прямо в Абросимов залив? - обратился он к Русанову. Но еще раз всмотревшись в пенившиеся волны, заключил:

- Не пройдем сюда, зальет и бот, и нас.

И "Полярная" повернула на север - к Абросимову заливу. В полной темноте Вылко завел шхуну в какой- то никому не известный, но очень спокойный залив, где и бросили якорь. По берегу было предпринято несколько экскурсий. И, как всегда, Вылко вернулся из них с богатыми охотничьими трофеями.

Охота на оленей была вынужденной мерой в экспедиции Русанова. По его словам, "в полярных странах кровь - это лучшее, самое верное, в конце концов единственно верное средство от цинги и от смерти". И Вылко учит Русанова есть вынутую из животного еще теплую оленью печень, вымя с молоком, обмоченное вместо соуса в горячей крови сырое жирное мясо, сырой костный мозг, выбитый из оленьих ног.

Более десяти дней продолжался шторм, и "Полярная" оставалась в заливе Абросимова, а затем в заливе Голицына. Потом, не без риска, удалось провести исследования заливов Литке, Степового, Клокова. Здесь, в перерывах между экскурсиями, Вылко сделал несколько рисунков не известных ему ранее уголков острова.

Наконец с палубы "Полярной" стали различимы постройки ненецкого становища, кучка стоящих на берегу людей.

- Меня ждут, - тихо сказал Вылко Русанову.

- Может быть, не стоит задерживаться?- спросил тот.

- Я остаюсь на Новой Земле, - прозвучал ответ.

- Надолго?

- Навсегда.

Они попрощались. В памяти Русанова Вылко остался не только верным помощником, но и настоящим другом. "Начиная с 1907 года,- писал исследователь в заметке "Недочеты колонизации Новой Земли",- я постоянно из года в год провожу два-три летних месяца на Новой Земле. Я остаюсь все эти месяцы в обществе самоедов, которые всегда служили мне надежными проводниками и были верными и самоотверженными товарищами. Настоящую заметку я пишу с сознанием глубокой признательности к этим на край мира заброшенным людям и с чувством тесной дружбы, которая меня соединяет с некоторыми из них". Несомненно, последние слова Русанова адресованы Тыко Вылке.

С таким же теплым чувством Вылко вспоминал Русанова до последних дней своей жизни. По его словам, "Русанов был смелый, сильный и веселый человек. С ним мы не боялись никаких трудностей. Тяжелые карские льды нас не держали. Он тоже верил, что я знаю свою Новую Землю, знаю пути побережья и на ледники". И еще "он не посылал меня, где труднее. Сам вперед шел, но я не пускал, оберегал: я привычнее".

21 сентября в Маточкином Шаре спутники Вылки ступили на борт "Ольги", а 30 сентября вернулись в Архангельск. Позади остались полторы тысячи верст неведомого доселе науке пути. Среди результатов экспедиции были метеорологические и гидрографические наблюдения, интересные геологические находки и открытия. В результате этого плавания - изучения части Северного морского пути - убеждение Русанова, что "никакой другой путь не может быть выгоднее".

В судьбе же Вылки произошли неожиданные и трагические изменения.

...Робкие, неуверенные буквы едва ползут по листу бумаги. В неровном свете жирника Тыко пишет письмо в Москву:

"Его высокородие Василий Васильевич! Дорогой мой приятель Переплетчиков! Ты учил меня, очень помню тебя. Жил с тобой, жил дружно. Желаю быть тебе здоровым, когда-нибудь еще приеду к вам в Москву. Когда я пришел на Новую Землю, мне показалось скучно. Туман, холодно, плывут снега в горах... Брат застрелился - попал патрон на огонь и убил его. Жена, дети остались, шесть детей, и по нашим обычаям это моя семья".

В 1913 году Переплетчиков посетил Вылку на Новой Земле. Едва "Ольга" бросила якорь в Белушьей губе, к пароходу поспешил карбас, на палубе которого художник скоро различил Вылку.

- Ну как, здоров?

- Плохо. Корью был болен, потом воспалением легких, а потом сердце болело, недели две как поправился, а то все лежал.

- Работал?

- Да, немного картин рисовал, не очень много.

В избе Ильи Вылки чисто и аккуратно. Гостей встречает жена Прасковья...

- Здравствуй, Прасковья! Как живешь?

- Муж болен был, а то ничего, - отвечает она Над нарами висит несколько этюдов масляными красками, висит винчестер, на окне бинокль, на стене часы, но они не ходят - сломаны.

- А ну-ка, Прасковья, покажи-ка работы Ильи.

Прасковья бережно приносит папку с акварелями и рисунками. На одном из них очень недурно изображена изба при лампе в полярную ночь. На нарах, на оленьих шкурах сидит Прасковья и шьет. На другом рисунке изображена яхта...

С Переплетчиковым Вылко послал в Архангельск несколько своих работ, которые потом были на выставке в Москве.

Когда летом 1914 года на остров с Большой земли была привезена часовня, Вылко сказал чиновнику губернаторской канцелярии:

- Теперь богу будет хорошо, а ненцам все равно плохо. Лучше бы построили дома для промышленников.

Чиновник не посмел арестовать популярного ненца на острове и решил увезти его в Архангельск. Но, опасаясь ареста, Вылко скрылся на Карской стороне...

Здесь он поставил временный чум, затем построил избушку из плавника. В ней теснилась семья из девяти человек: сам Вылко, Прасковья, семеро детей.

Чтобы прокормить их, приходилось отправляться на промысел в самые отдаленные уголки побережья. Путь туда занимал несколько дней. Это была изнурительная, голодная дорога. "Собак кормил немного, чтобы хватило на другие дни. Домой ехать нету мяса. Живу совершенно бесполезно. Угрюмо, печально сижу",- записывал он.