Я искал не птицу киви

Нежелательная персона

- Послушайте, мистер, а ведь вы, оказывается, персона, нежелательная для проживания в нашей стране, - ведь вы проникли на территорию Новой Зеландии нелегально.

"О черт, только этого мне не хватало", - промелькнуло в моем усталом мозгу.

Худой, высокий человек в белом халате внимательно рассматривал мой паспорт, временами поглядывая на меня сверху вниз. Сверху вниз в буквальном смысле, потому что я лежал на носилках. И хотя они были установлены на очень высокой каталке, все же мое лицо было где-то на уровне груди моего собеседника.

- Скажите, доктор, а не можете ли вы на своей "скорой помощи" незаметно вывезти меня туда, откуда вы меня только что привезли, и тогда я войду в страну через нужную дверь, в которой стоят пограничники и таможенники?

- Нет, мистер, из этого уже ничего не выйдет, - устало произнес человек в халате. - Правда, пока вы здесь, в госпитале, вы ничего не должны опасаться. Вы находитесь под защитой Мальтийского креста...

Всего час назад наш огромный грязный грузовой самолет после девяти часов полета над Южным океаном заходил на посадку, на белую бетонную полосу прелестного, утопающего в цветах и зелени городка Крайстчерч. Все, кто находился в темном, чуть освещенном подслеповатыми амбарными лампами "салоне" самолета, прильнули к нескольким круглым окошечкам: "Земля! Земля!" Каждый раз, когда после многих часов полета над этим океаном вдруг открывалась четкая желтовато-охряная линия изрезанного берега, все - и пассажиры, и команда - искренне, не скрываясь, радовались этому. Радовались и удивлялись, несмотря на то, что все знали: самолет ведут умные навигационные приборы и проскочить мимо этих прекрасных островов невозможно. Но все-таки все всегда удивлялись. Ведь океан такой большой, а острова такие маленькие...

Но на этот раз два человека на борту не разделяли общее оживление. Один из них был матрос - участник американской антарктической экспедиции. Он лежал почти под потолком самолета на туго прикрученных к стенке отсека носилках и изо всех сил старался, чтобы мощная вибрация самолета, заполнявшая салон, угасла в его теле и не дошла до руки, искусно упрятанной в гипс и все-таки ужасно все чувствующей. У Джеймса был какой-то сложный и свежий перелом.

Вторым человеком был я. Я тоже лежал на таких же носилках, притороченных "этажом" ниже, и тоже старался сделать так, чтобы вибрация не проникала к моей спине и ноге. Уже несколько дней, как ужасная боль сковала меня, еще на леднике Росса в Антарктиде, во время горячих дней спасения скважины, пробуренной через толщу ледника.

Хмель наркотиков, которыми врачи щедро накачали меня и Джеймса перед полетом, уже проходил, и боль становилась все сильнее. Самолет наконец сел и, прорулив, остановился. Двери открылись, и волна полного ароматов, влажного воздуха ворвалась в кабину. Но лишь на секунду. Двери снова закрылись, и двое молодых парней в коротких форменных шортах, белых рубашках и белых носках на голых волосатых ногах начали медленно передвигаться по салону самолета, опрыскивая стены и вещи какой-то вонючей жидкостью. Все закашляли, зачихали.

К тому времени, когда мы двое, помогая друг другу, вышли из самолета, основная масса пассажиров уже двигалась к зданию аэровокзала, где их ждали пограничники и таможенники. Мы тоже были готовы ковылять туда же. Каждый из нас держал в руках паспорт и таможенную декларацию, заполненную еще в самолете. "Были ли вы в течение последних двух недель на сельскохозяйственной ферме...", "есть ли у вас изделия из шкур и меха животных..." - даже такие были вопросы. Страна островная, целиком зависит от продукции сельского хозяйства. Поэтому и охраняют его здесь всерьез.

Но вдруг откуда-то донеслись тревожные сигналы сирены, и прямо к трапу подкатил белый фургон с надписью "Эмбуланс", что значит "Скорая помощь". Только, в отличие от нашей "скорой", на борту машины был не красный, а черный, мальтийский, крест, раздвоенный на концах, как ласточкин хвост.

Двое молодых людей, парень и девушка, в форменных одеждах, выскочили из машины:

- Вы доктор Зотиков?.. Вы мистер Смит?..

И через секунду нас уже укладывали на белоснежные, накрахмаленные, со свежими складками простыни, которыми были покрыты двое носилок в машине. "Нет! Нет!" - пытались было вяло протестовать мы оба. Ведь в наших пропитанных соляром и сажей рваных куртках, огромных, когда-то белых бутсах мы были такие грязные, дурно пахнущие. Но нас уложили на белое хрустящее великолепие, взревела сирена, и мы понеслись. Сразу пропали все тягостные думы, стало так хорошо. Не надо ни о чем думать, ты просто больной, которого мчит белая машина с черным мальтийскилл крестом. "А думать-то надо было", - тоскливо думал я, лежа на высокой каталке и слушая человека в белом халате.

Мы находились в большом, с высоким потолком зале. Половина его была пустой, вторая половина, вдоль длинной стороны зала, была разделена белыми простынями на небольшие как бы загончики. Когда меня ввозили в этот зал через большие двустворчатые двери, я заметил, что в нескольких отсеках стояли такие же каталки, как и моя, на которых лежали покрытые одеялами люди. В один из них вкатили и меня.

Вдруг человек, говоривший со мной, уставился на двери. "Не думал я, что они будут так скоро..." - вслух подумал он. Я приподнял голову и увидел у противоположной стены двух высоких молоденьких краснощеких полицейских в фуражках со странными околышами, покрытыми большими черными шашечками, заставившими меня вспомнить наши такси. Полицейские неуверенно озирались, пытаясь привыкнуть к новой для них обстановке и разобраться, в котором из загончиков лежит тот, кого они ищут.

Немую сцену прервал вдруг голос из соседнего со мной отсека. Это был густой, басовитый, громкий голос, привыкший приказывать. Даже занавеска, разделявшая нас, заколыхалась. По-видимому, говоривший еще и жестикулировал:

- Лейтенант, я здесь! Спасибо, что пришли меня навестить. Для вас есть работа. Возьмите у этого мистера, что рядом со мной, его паспорт и декларацию, езжайте в международный аэропорт и попросите Джона, чтобы он оформил въезд этой персоны в нашу страну.

Голос оставался таким же громким, но внезапно металл исчез:

- Я начальник полиции города Крайстчерч, меня только что привезли сюда, наверное, аппендицит. Мои мальчики шустрые ребята, так что сделают все в два счета. Не волнуйтесь, мистер. - Спасибо, - смог лишь выговорить я.