Последний старт

Самолет Н-209 стоял на бетонной "горке", чтобы быстрее разогнаться и набрать скорость при взлете, полностью заправленный горючим и маслом. В широких крыльях и фюзеляже размещались баки с горючим, всевозможное снаряжение - от полуторамесячного аварийного запаса продовольствия до резинового клипер-бота. Экипаж одет в элегантные костюмы, все оживленно беседуют. Подъехали другие летчики - Герои Советского Союза Водопьянов, Байдуков, Беляков. Леваневского окружили советские и иностранные журналисты. Он дал короткое интервью:

- Мы летим через полюс без посадки до Фэрбенкса. Там заправим машину и полетим в Нью-Йорк. Возможно, сделаем остановку в Торонто.

Самые первые Герои Советского Союза: стоят: (слева направо) Н. П. Каманин, И. В. Доронин, В. С. Молоков, А. В. Ляпидевский, С. А. Леваневский; сидят: М. Т. Слепнев, М. М. Громов, М. В. Водопьянов

Кастанаев просматривал свежую карту погоды. Побежимов, Годовиков и Галковский направились к самолету. Левченко расспрашивал Байдукова о нравах Америки. Тот посоветовал захватить побольше серебряных монет: американцы любят сувениры. Левченко, смеясь, обошел собравшихся, нагрузил карманы мелкой монетой.

За штурвал сел Кастанаев. Рядом с ним на правом сиденье - Леваневский. Все правильно: Кастанаев лучше знал машину, а удачный старт - половина успеха...

Волнение охватило всех присутствующих, когда краснокрылый гигант начал разгоняться. Вот поднялся хвост, колеса оторвались от полосы. Все зааплодировали. Начальник Военно-воздушных сил РККА Я. И. Алкснис взглянул на часы:

- 35 тонн веса и 35 секунд разбега. Блестяще!

На следующий день все центральные газеты поместили подробные материалы о старте Н-209 и первые радиограммы с борта самолета. Американские утренние газеты на первых страницах опубликовали телеграммы из Москвы. Корреспондент Денни из "Нью-Йорк таймс" и Барнес из "Нью-Йорк геральд трибюн" отмечали блестящий старт.

Корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс сообщал из Фэрбенкса, что там с нетерпением ожидают прибытия Леваневского. Все население собирается прийти на аэродром, чтобы встретить летчиков. Авиаторы Аляски Б. Лавери и К. Армистед - участники спасения челюскинцев - находятся в Фэрбенксе и будут помогать в заправке самолета горючим.

Бюро погоды США командировало двух своих лучших метеорологов в Фэрбенкс, где уже находился представитель советской гидрометеослужбы М. В. Беляков (брат штурмана чкаловского экипажа А. В. Белякова).

Для срочной постройки радиопеленгатора и помощи в расшифровке радиограмм прибыл инженер С. А. Смирнов. В Сиэтле, имеющем самую мощную радиостанцию на северо-западе США, находился работник полпредства СССР в США А. А. Вартанян. Туда поступали все полученные с самолета радиограммы.

Начало перелета было успешным. Радиограммы приходили в штаб регулярно. Тексты - спокойные, неторопливые:

"Я - РЛ. 19 часов 40 минут. Пересекли Волгу-матушку, путевая скорость 205 километров в час. Высота полета 820 метров. Слышу хорошо Москву на волне 32,8. Все в порядке. Самочувствие экипажа хорошее".

"23 часа 09 минут прошли остров Моржовец. Высота полета 2600 метров. Три часа идем ночью. Леваневский, Кастанаев ведут самолет по приборам. В самолете горят кабинные огни. Все в порядке".

Эти три ночных часа были единственными в полете - дальше предстояло лететь только в светлое время.

Члены штаба перелета радовались тому, как гладко проходит полет. Руководитель штаба В. И. Чекалов спокойно отвечал корреспондентам на телефонные звонки, передавал текст последних радиограмм, а член штаба П. С. Ани-щенков сообщал новости семьям улетевших.

Никто не уходил домой после окончания дежурства. "Подумаешь, 30 часов не спать! - горячо убеждали В. И. Чекалова радисты, синоптики.- Это ведь не по трое суток сидеть, как во время чкаловского и громовского перелетов..."

"Я - РЛ. 5 часов 43 минуты. Высота 6000 метров. Температура воздуха -27°. Все в порядке.

Левченко".

Эта радиограмма говорит о многом: экипаж встретил облачность и, как было обусловлено заранее, решил подниматься выше ее - моторы позволяли. Работая на полную мощность, они вытянули самолет на предельную для него высоту. Таким маневром самолет ушел от обледенения, но условия работы экипажа ухудшились: усилился холод. За бортом - минус 27°, внутри самолета - чуть теплее. На этой высоте экипаж работает в кислородных масках, что затрудняет движения и нарастает усталость. Возрастает нагрузка и на моторы. Как только появляется возможность опуститься ниже, экипаж тут же ее использует. Вот радиограмма:

"11 часов 50 минут.

По пути к полюсу в зоне маяка. Высота полета 5400. Материальная часть работает отлично. Температура воздуха -28° . Все в порядке. Самочувствие экипажа хорошее. Как меня слышите?

Галковский".

Позади Земля Франца-Иосифа. Впереди - Северный полюс. Пройдена почти половина пути.

Их непрерывно слушают радисты полярных станций советской Арктики и уже начали принимать на Аляске. Но облачность повышается, и самолет через 42 минуты вновь поднимается на предельную высоту: "Широта 87° 55'. Долгота 58° . Идем за облаками, пересекаем фронты. Высота полета 6000, имеем встречные ветры. Все в порядке. Материальная часть работает отлично. Самочувствие хорошее. 12 часов 32 минуты.

Левченко, Галковский".

Но вот долгожданная и в то же время настораживающая радиограмма:

"13 часов 40 минут. Пролетаем полюс. Достался он нам трудно. Начиная от середины Баренцева моря все время мощная облачность. Высота 6000 метров, температура -35° . Стекла кабины покрыты изморозью. Сильный встречный ветер. Сообщите погоду по ту сторону полюса. Все в порядке". (Подписал весь экипаж.) Больше полных текстов радиограмм не принято. ...14 августа 1937 года "Правда" опубликовала сообщение Правительственной комиссии по организации перелета о том, что 13 августа в первой половине дня штаб перелета систематически получал сведения о ходе перелета. В 13 часов 40 минут по московскому времени самолет "СССР Н-209" прошел над Северным полюсом и лег курсом на Аляску. Передачу с самолета принимали береговые радиостанции Народного комиссариата связи СССР и Главного управления Северного морского пути. Вот самая тревожная часть правительственного сообщения: "В 14 часов 32 минуты с самолета была передана радиограмма, в которой сообщалось, что крайний правый мотор выбыл из строя из-за порчи маслопровода, высота полета 4600 метров при сплошной облачности. К этому времени самолет, выработав несколько тонн горючего, был настолько облегчен, что мог продолжать полет без снижения на трех моторах. После этого регулярная связь с самолетом нарушилась. В 15 часов 58 минут по московскому времени якутская радиостанция приняла следующее сообщение с самолета: "Все в порядке. Слышимость Р-1" (что значит - плохая). Затем в 17 часов 53 минуты радиостанция мыса Шмидта приняла с самолета радиограмму: "Как вы меня слышите? РЛ. Ждите..." По просьбе Наркомата связи СССР все военные, коммерческие и любительские радиостанции Северной Америки ведут непрерывное наблюдение за эфиром, слушая позывные и передачи советского самолета. Одновременно непрерывное наблюдение ведут северные и дальневосточные советские радиостанции. Между Москвой и Вашингтоном, а также между Москвой, Сан-Франциско и Фэрбенксом поддерживается регулярная связь по радиотелефону... с советником полпредства в США тов. Уманским. Однако до 2 часов 14 августа связи с самолетом "СССР Н-209" возобновить не удалось.

Правительственная комиссия по организации перелета".

За 52 минуты, прошедшие после перелета Северного полюса, самолет лишился своего основного преимущества - полета над облаками, из-за отказа одного мотора он стал терять высоту - с 6000 до 4600 метров.

Радиограмма с самолета, принятая 13 августа 1937 г. на Аляске (архив А. А. Вартаняна)

Из сообщения экипажа в 13 часов 40 минут стало известно, что изморозь покрыла окна кабины при прохождении полюса. Можно себе представить, как самолет, охлажденный до -35° , попал в более влажный слой облачности, и переохлажденные капельки воды, из которых состоят верхние облака, прилипали к сильно охлажденным частям самолета. Так образовался слой льда, который резко нарушает аэродинамику самолета, его вес. Какое решение примет экипаж в таком положении?

"Темная шевелящаяся масса поглотила самолет, нас бросало, словно щепку, нарастал слой льда, самолет начал вибрировать от носа до хвоста. Надо было опускаться к земле, возможно, прекратилось бы обледенение..."- такое решение принял чкаловский экипаж в аналогичной ситуации. И действительно, обледенение прекратилось...

Анализируя последние радиограммы, известный исследователь Арктики профессор Н. Н. Зубов писал: "Надо полагать, что Леваневский, заметив признаки обледенения, сознательно пошел на посадку. По собственному опыту Леваневский знал, насколько опасно обледенение".

Известный исследователь Арктики В. Стефансон (США)

Американские исследователи Арктики опытные полярники В. Стефансон и Г. Уилкинс заявили в Нью-Йорке корреспонденту ТАСС, что если срочно организовать поиски на летающей лодке со стороны Аляски, то можно за ближайшие две-три недели облететь предполагаемый район катастрофы. В случае необходимости можно садиться в разводьях, которых сейчас вполне достаточно, а через три недели они будут покрываться льдом. Стефансон так представлял ледовую обстановку в районе поисков: "Если Леваневский опустился севернее 75° , он мог найти достаточно твердый лед, чтобы расчистить площадку для взлета. Но если он сел южнее 75° , тогда мало вероятно, что он сел без повреждения при посадке". Что касается радиосвязи и возмущения радиомагнитного поля земли над полюсом, которое прервало регулярный радиообмен с самолетом, Уилкинс и Стефансон заявили, что период непрохождения волн может продолжаться один-два дня, а затем окажется возможным возобновить радиосвязь с самолетом.

По их мнению, мыс Барроу на Аляске является наиболее подходящей базой для спасательных операций гидросамолетами...