Свидетельствует лед

Встреча с айсбергом

Протяжный вой сирены, приглушенный туманом, не доходил до танцевального зала. При первых звуках вальса Штрауса ярко освещенный зал заполнили сотни танцующих пар. Черные, безукоризненного покроя фраки и ослепительно белые манишки резко выделялись на фоне великолепных декольтированных туалетов, каждый из которых стоил целое состояние. Всеми цветами радуги переливались люстры под потолком, в диадемах и ожерельях, в колье и браслетах разодетых дам сверкали редкостной величины бриллианты.

В соседнем зале вдоль зеркальных стен, между столами, уставленными старинным фарфором, хрусталем и серебром, бесшумно сновали официанты в белых фраках, разнося изысканные напитки. В сосредоточенной тишине игорных залов, отделанных роскошными панелями, раздавались лишь голоса карточных игроков.

Когда первые ленты серпантина прорезали танцевальный зал, шум усилился, дождь конфетти пестрым ковром усыпал блестящий паркет. В оранжерее, под сенью пальм, стайка женщин окружила статного мужчину в форме.

- Это самое чудесное путешествие в моей жизни, дорогой капитан. Как жаль, что оно такое короткое!

- Каждый вечер - бал! И так будет все время? Я рада, что захватила дочерей, они в восторге,- щебетали, перебивая друг друга, дамы.

- Муж, увы, остался в Лондоне... Неотложные дела. Всегда одно и то же... Пожалеет, когда ему расскажу. Забронируйте мне, пожалуйста, место на обратный рейс в Европу. Только обязательно, не забудьте, пожалуйста!

Суровое лицо капитана озарилось улыбкой. Польщенный их словами, он скользнул взглядом по полным восхищения лицам. Действительность превзошла самые смелые мечты его патронов.

Шумно разрекламированный первый рейс из Европы в Нью-Йорк собрал на борту парохода "Титаник" виднейших финансистов мира, крупнейших богачей Старого и Нового Света. В судовые сейфы были сданы на хранение деньги и ценности на сумму в миллионы фунтов стерлингов. Не один из находившихся на борту банкиров мог бы приобрести в собственное владение весь этот корабль-дворец без особого ущерба для своего состояния.

- Наш трансатлантический лайнер на самом деле не имеет себе равных,- ответил с гордостью капитан.

- Я счастлив, что на склоне лет мне выпала честь вести крупнейший корабль в мире. Причем в столь очаровательном обществе,- добавил он, склонив голову в сторону дам,- Да, крупнейший и самый быстроходный. Шутка сказать - сорок тысяч тонн водоизмещения. Идем с рекордной скоростью - свыше двадцати двух узлов. Под паром двадцать девять котлов, мощность машин - пятьдесят тысяч лошадиных сил.

- Хватит, хватит, это слишком сложно, от цифр у меня всегда разрывается голова,- нетерпеливо прервала одна из дам.- Расскажите лучше, капитан, какие сюрпризы вы нам готовите к прощальному вечеру? Костюмированный бал, маскарад?

- Извините, мадам, но это секрет. Да и зачем нам забегать так далеко вперед? Будьте уверены, что я приложу все усилия, чтобы этот первый рейс "Титаника" навсегда остался в памяти наших пассажиров.

- Господин капитан,- услышал он шепот. Склонившись в низком поклоне, посыльный протянул ему на серебряном подносе листок бумаги.

- Дорогой капитан так редко удостаивает нас своего общества, однако не пренебрегает любовными записочками,- подшучивали развеселившиеся дамы, не замечая глубокой морщины, перерезавшей лоб капитана.

- Передай, что сейчас приду,- бросил он коротко.

- А кадриль, которую вы обещали мне, капитан? Надеюсь, вы не подведете меня!

- К сожалению, долг зовет меня,- вздохнул Смит, разводя руками.- Постараюсь вернуться поскорее, обещаю вам.

- Куда это вы, капитан? - преградил ему дорогу седоватый мужчина с бокалом шампанского в руке.

- На мостик, господин председатель. Поступили сообщения о новых айсбергах, опасаюсь тумана.

- Чего это они морочат вам голову? Что нам туман или какие-то ледяные горы? - отмахнулся председатель и совладелец компании "Уайт стар лайн", которая финансировала строительство корабля.- Вы же плаваете сорок лет, а наш "Титаник"... Как это сказал мне только что инженер? "...благодаря своим шестнадцати отсекам, разделенным водонепроницаемыми переборками, непотопляем". Отлично сказано: "непотопляем"! - повторил он, смакуя это слово и мечтательно глядя через застекленные двери бального зала на кружащиеся в танце пары.

- Все в восторге, и многие уже поздравили меня с успехом. Только бы не снизить скорость, дорогой капитан,- добавил он озабоченно. "Титаник" должен превзойти "Мавританию", завоевать в этом рейсе "Голубую ленту" Атлантики. Подобная победа обеспечит нам в будущем контингент таких вот богатейших пассажиров, как эти. Они требуют роскоши и рекордной скорости, а я в свою очередь хотел бы вернуть те миллионы фунтов, которые вложил в строительство корабля. Ну и, конечно, получить некоторую прибыль,- звонко рассмеялся он.- Полагаюсь на вас, дорогой капитан. Не дайте запугать себя туманом и айсбергами. Рекорд скорости любой ценой, запомните это!

Жалобный вой судовой сирены врезался резким диссонансом в мелодию задорной польки.

- К чему это, капитан? Прикажите выключить ее. Этот угрюмый звук портит все настроение! - произнес он нетерпеливо.

"Голубая лента" Атлантики, рекорд скорости",- с горечью повторял Смит, торопливо взбегая на мостик. С тех пор как он принял командование этим гигантом, он непрерывно слышал этот приказ. Правильно ли он поступил? Не поддался ли просто честолюбивому желанию закончить свою славную морскую карьеру звонким аккордом? Крупнейший из крупных, самый длинный и самый высокий, с лучшим экипажем и самыми богатыми людьми в мире на борту, "Титаник" должен был побить все рекорды, блеснуть в истории пассажирских лайнеров, добившись ослепительного успеха.

Вой сирены прорезал воздух и, заглушаемый туманом, постепенно замирал на волнах. Вскоре же после отплытия из Ливерпуля туман тяжелой лохматой шапкой навалился на корабль, отгородил его от всего света непроницаемой завесой, прилип к его бортам - назойливый, зловещий.

Строго выполняя категорические приказы своих патронов, капитан ни на минуту не сбавлял хода. Однако делал это вопреки собственным? убеждениям, теша себя надеждой, что и на этот раз ему будет сопутствовать счастье, к которому он так привык на море. Но с самого же начала его преследовал какой-то злой рок. Когда "Титаник", ведомый буксирами, отходил от берега, он чуть не столкнулся с пароходом "Нью-Йорк". А неполадки с колосниками огромных котлов? Теперь же этот проклятый туман и настойчивые приказы из Лондона...

Кто из пассажиров догадывался, сколь опасен этот безумный, безрассудно быстрый ход? Кто представлял себе, какое беспокойство он внушал ему и каких тяжелых усилий он требовал от кочегаров? Какие опасности таились в море, которому был брошен столь дерзкий вызов?

Стальная громада рассекала воды Атлантического океана, высоким носом врезаясь в окружающий туман, который порой становился густым, как сметана.

Надоедливый вой сирены то и дело раздавался над кораблем, стлался по волнам, заставляя уходить с курса рыбачьи суденышки. Прошлой ночью одно из них едва успело увернуться, чуть не задев борт "Титаника". Капитан Смит невольно содрогнулся, вспомнив об этом. Опыт долгих лет службы на море подсказывал ему, что необходимо снизить скорость, однако каждая радиограмма из Лондона резко, настойчиво требовала рекорда скорости - "любой ценой".

- Все в порядке! - докладывал старший помощник, не спуская глаз с тяжелой, непроницаемой пелены. Время от времени какой-нибудь случайный порыв ветра сносил ее с серых гребней волн и видимость несколько увеличивалась, но лишь на короткое мгновение. Штурманская рубка тонула в темноте, которую не в силах был рассеять тусклый свет над картушкой компаса. Рулевой тоже тонул во мраке. На обоих крыльях мостика несли вахту два младших офицера, напряженно всматриваясь в густую пелену перед носом корабля, внимательно прислушиваясь, не прорвется ли вдруг через монотонный всплеск волн отчаянный рев туманного горна какого-нибудь рыбацкого суденышка.

Ритмичная вибрация машин, работающих далеко внизу, под мостиком, монотонный шум воды, отбрасываемой огромными винтами,- все это создавало иллюзию безопасности, однако чувство беспокойства не покидало старого моряка. Туман, большая волна, айсберги - обычное явление для апреля в Северной Атлантике. Если бы не его патроны, жаждущие рекордов, если бы только он мог замедлить бешеный ход корабля, как этого требовал разум,- он был бы спокоен. Но на этот раз капитан не мог поступать по своей воле. "Никогда больше не соглашусь на подобный рейс. На море я должен все решать сам",- говорил он себе.

Глухой, протяжный рев сирены опять прорезал тишину. Капитан поднес бинокль к глазам, но вновь разочарованно опустил его. Сквозь стекла видны были лишь валы волн, затянутые непроницаемым туманом.

- Скорость? - спросил он.

- Двадцать два.

- Снова мы потеряли один узел,- в голосе капитана прозвучала озабоченность.

- Плохо с топками. Видно, их придется переделывать. Все кочегары с начала рейса у топок. Ожидают крупную премию за "Голубую ленту". Впрочем, ничего больше из машин выжать сейчас нельзя, господиy капитан. Только что мне доложили об этом из машинного отделения,- донесся до него из темноты голос старшего помощника.

В штурманской рубке было слышно, как уныло гудел генератор. Капитан Смит неохотно заходил в радиорубку. Его раздражали тысячи голубых искр, с треском проскакивавших между дисками искроразрядника, он понять не мог, откуда берутся в слуховой трубке эти шумы и свисты, из которых радисты наловчились безошибочно вылавливать передаваемые издали слова и связывать их в целые предложения. Смиту делалось не по себе от одного вида больших катушек и лейденских банок, среди которых эти молодые люди с наушниками проворно выстукивали ключом загадочные точки и тире азбуки Морзе или вертели ручки конденсатора, чтобы потом заполнить мелким почерком целые листы.

Увидя командира, Филипс, старший радиотелеграфист, доложил:

- Радиостанция на мысе Рейс сообщает о новом айсберге, замеченном на 47°30' северной широты и 41°27' западной долготы. Он медленно дрейфует к югу. Это уже третий сегодня.

Старому морскому волку не нужно было ни циркуля, ни карты, чтобы рассчитать, что этот айсберг окажется на траверзе "Титаника" не раньше, чем завтра в полдень. "Придется отклониться от курса, новое опоздание",- мелькнула тревожная мысль.

- Торговое судно "Калифорния" извещает, что легло в дрейф приблизительно в двадцати пяти милях к северу от нас - его окружили льдины. Телеграфист только что сообщил: "Работу прекращаю, ложусь спать". Им все нипочем. Их радиостанция не будет работать до утра. А вот новая радиограмма из Лондона, господин капитан.

Смит быстро пробежал глазами содержание телеграммы и сердито смял ее. Опять то же самое:

"Сделайте все, чтобы завоевать "Голубую ленту" Атлантики. Пресса Америки и Европы ждет от нас сенсационных достижений. Нужно оправдать эти надежды".

Туман густел, глушил и поглощал стонущий вой сирены. Перед кораблем медленно и бесшумно появилась, словно призрак, какая-то синевато-белая глыба. Невысокая, плоская, глубоко осевшая в море, она засверкала над поверхностью волн мертвенным блеском. В тот момент, когда вахтенный на марсе закричал в микрофон: "Ice right ahead!",¹ капитан и его старший помощник тоже заметили этот зловещий блеск. Вскинув бинокль к глазам, капитан тут же бросился к машинному телеграфу и скомандовал: "Лево руля!" Рывком переведя ручку на "полный назад", он судорожно сжал на поручнях ладони, словно пытаясь усилием мускулов сдержать ход корабля.

¹ (Прямо по носу лед! (англ.) - Прим. перев.)

Меняя курс, "Титаник" замедлил ход. Стальной корпус внезапно вздрогнул, как если бы некая невидимая сила придержала его на какую-то долю секунды, а затем всей громадой вновь двинулся по инерции вперед.

От еле ощутимого толчка закачались в танцевальном зале хрустальные люстры, зазвенели на столах бокалы. Тут и там несколько капель шампанского пролилось на безукоризненно белые скатерти.

"Титаник" постепенно сбавлял ход.

В мгновение ока рулевая рубка и мостик заполнились офицерами. Разбуженные толчком от удара, еще не совсем очнувшись от сна, они на ходу застегивали форм

- Что случилось?

- Рыбачье судно? Пароход? - возбужденно допытывались они.

- Айсберг,- прозвучал краткий ответ, ясный для всех, кто понимал.

Вниз, в машинное отделение, был отдан приказ:

- Задраить водонепроницаемые переборки.

- Заняться пассажирами, не прерывать бал, не допускать паники, заверить всех, что эта небольшая авария будет быстро ликвидирована,- командовал капитан, силясь сохранять спокойствие.

Никогда раньше ни на одном из кораблей, который плавал под его командованием, он не оказывался перед лицом подобной катастрофы. На "Титанике" в его распоряжении было все, чем располагает современная техника. Он терзался сознанием собственной вины, но он не был виноват. Нет, он не мог ни в чем упрекнуть себя. Ни один корабль, ни одна станция не подали ни одного сигнала об этой плоской ледяной горе, глубоко погруженной в волнах, никто не мог вовремя заметить ее в тумане. Никто не был в состоянии предвидеть... Он горько улыбнулся. "Титаник" не завоюет в этом рейсе "Голубой ленты" Атлантики.

- Филипс, срочно сообщи по радио о столкновении, предупреди других об этом проклятом айсберге.

Направляясь из рубки радиостанции на капитанский мостик, он пристально смотрел на север, как бы опасаясь, что вслед за виновником катастрофы появятся новые зловещие призраки. Однако во мраке ночи океан, туман над которым рассеялся, был, словно в насмешку, свободен ото льдов до самого горизонта.

Пронзительный свист центробежных паровых насосов, перекачивавших сотни литров воды в секунду с правого борта на левый, тонул в грохоте лопат, кидавших черные глыбы в вагонетки, которые кочегары бегом, без передышки, подкатывали к бункерам. В тучах угольной пыли сверкали лишь белки их глаз.

- Быстрее! Быстрее! - подгоняли их механики.

- Быстрее! - взывал главный инженер.- Капитан обещал всем премию еще более высокую, чем за "Голубую ленту".

Но кочегары не думали больше о премии. Неустанно подгоняемые с самого начала рейса, они выбивались из последних сил.

В грохоте сыпавшихся непрерывным потоком глыб угля раздался сдавленный от ужаса крик:

- О, боже!

Черная от пота, смешанного с угольной пылью, рука указывала на клепаный шов между стальными листами. Тонкой струйкой сочилась из него вода. Одна, другая, третья, десятая... сотни струек. Приложив ладонь к толстой стальной плите, инженер-кораблестроитель с ужасом ощутил какое-то огромное давление, словно океан всей своей мощью рвался внутрь "Титаника".

Сирена продолжала жалобно завывать на низких тонах.

Капитан Смит внимательно вглядывался в побледневшие лица, в полные тревоги глаза срочно вызванных на капитанский мостик офицеров. Понимают ли они, какая страшная катастрофа случилась с их кораблем? Будут ли на высоте в эту грозную минуту?

Он казался всем более уравновешенным и хладнокровным, чем обычно.

- Нужно немедленно приступить к эвакуации пассажиров. Да, увы, это так. Любой ценой избежать паники. Благодаря оставшимся неповрежденными водонепроницаемым переборкам "Титаник" может еще долгое время продержаться на плаву. По крайней мере так уверял меня инженер,- добавил он через мгновение.

На капитанском мостике стало тихо.

- Извести радиограммой все суда о нашем положении,- обратился он к радиотелеграфисту.- Свяжись немедленно с "Калифорнией". Попроси капитана идти сюда на всех парах. Они ведь недалеко отсюда.

Последние слова заглушил жалобный звук сирены.

- Ребята,- сказал он мягко, видя, что офицеры все еще стоят в оцепенении, не постигая всего ужаса случившегося,- возвращайтесь на свои посты, наденьте спасательные пояса. Займитесь прежде всего пассажирами, успокойте их, заверьте, что помощь подоспеет вовремя. Приготовьте все шлюпки к спуску на воду, спокойно, без паники. Ведь это обычный случай,- добавил он, силясь улыбнуться,- вся жизнь моряка готовит его к такому именно моменту. И каждый должен справиться с ним. Полагаюсь на вас, ступайте!

CQD... CQD...¹ пароход "Титаник" столкнулся с айсбергом... серьезное повреждение... спешите к месту катастрофы... 41°47' северной широты, 50°14' западной долготы.

¹ (CQD - радиосигнал бедствия. - Прим. перев.)

CQD... CQD... мерно выстукивал Филипс.

CQD... CQD... пароход "Калифорния", слышите нас? В 23 часа 10 минут на полном ходу пароход "Титаник" столкнулся с айсбергом... корпус распорот ниже ватерлинии от форштевня до котельного отсека... наши координаты 41°47' северной широты, 50°14' западной долготы. Слышите нас? Отвечайте... CQD... CQD...

"Калифорния" молчала будто заколдованная. Напрасно Филипс тряс наушники. Сквозь треск и скрежет слышались лишь обычные сигналы каких-то далеких станций.

- Господин капитан, они не отвечают! Радист, видно, спит, как и предупреждал!

- Пускайте ракеты! К счастью, "Калифорния" находится недалеко. С этого расстояния они должны их заметить!

Спустя сорок минут с момента катастрофы в небо, шипя, взвился сверкающий шар и первый красный сноп рассыпался в воздухе сотнями пурпурных искр. Вслед за ним начали взмывать вверх другие.

После разговора с инженером-кораблестроителем "Титаника" у капитана не осталось ни малейшей надежды.

- У нас нет спасения! - надломленный, сразу постаревший, словно на его плечи навалилась тяжесть многих десятилетий, инженер Эндрюс беспомощно глядел на лежавшие перед ним чертежи корабля-великана.- Ничем помочь нельзя, тонем! - повторил он тусклым голосом.- Единственная надежда на спасение - быстрая незамедлительная помощь.

- Подать сигнал "SOS"? - спросил старший помощник капитана. Однако капитан отрицательно качнул головой.

Еще никто до сих пор не воспользовался на море новым радиосигналом "SOS" - "Save our souls!" ("Спасите наши души!"). Ни один капитан еще не опозорил себя этим зовом, говорящим о полном бессилии. Смит не хотел стать первым. Вопреки утверждениям инженера, вопреки собственным опасениям, он все еще надеялся, что непотопляемый "Титаник" продержится на воде, пока не подоспеет помощь.

На длинных волнах тяжело, беспомощно качалось стальное туловище раненого корабля.

Бал тем временем продолжался.

Пестрая вереница танцующих сворачивалась и разворачивалась, покачиваясь в такт мелодии вальса.

- Дамы направо, кавалеры налево, танцуем с визави! - зычный голос распорядителя покрывал веселый смех в зале.

На эстраде появился офицер. Подал знак, и оркестр оборвал мелодию на полутакте. Развеселившиеся танцоры застыли в ожидании какого-то приятного сюрприза.

-По распоряжению капитана прерываем бал. Небольшая авария в машинном отделении. Правила предписывают, однако, чтобы пассажиры надели спасательные пояса и собрались у отведенных для них шлюпок. Стюардессы и стюарды дадут вам нужные указания. Прошу захватить теплые вещи. Нет, ничего серьезного,- добавил офицер, видя, как оцепенели люди. Он старался сохранять спокойствие, но побледневшее, вытянувшееся лицо противоречило его словам.

В танцевальный зал ледяной струей внезапно ворвалась тревога. Тишину разорвал истерический крик, за ним раздались другие. Плотной массой люди бросились к выходу. Широкие двери оказались слишком тесными.

- Без паники, никакой опасности нет! - кричал офицер, давая знак оркестру продолжать прерванную мелодию, однако голос его утонул в нараставшей суматохе.

...SOS ...пароход "Титаник" тонет... SOS - полетел в эфир впервые в истории мореплавания отчаянный сигнал, взывающий о помощи.

...SOS ...пароход "Титаник" тонет... на борту две с половиной тысячи людей... SOS...

Съежившись от холода, вахтенный "Калифорнии" уже долгое время смотрел на вспыхивающие над южной частью горизонта разноцветные ракеты. Он никак не мог решиться, пока наконец, громко стуча сапогами по промерзшим доскам палубы, не направился к капитанской каюте. Старик терпеть не мог, когда его без надобности будили, и все боялись взрывов его гнева. Однако эти необычные огни в открытом океане не на шутку встревожили матроса.

Сонный капитан не скрывал своего неудовольствия.

- Какого цвета? - спросил он кратко, выслушав рапорт.

Первые были красного, затем желтого, зеленого... разных цветов,- докладывал испуганный вахтенный.

Ну и дурак, это просто фейерверк. Бал на "Титанике". Не морочь мне голову! И не вздумай только будить радиотелеграфиста! Лучше следи за тем, чтобы нас не занесло, чего доброго, на какую-нибудь ледяную гору!

Матрос ни с чем вернулся на палубу.

В южной части неба все реже, через все более длительные интервалы рассыпались цветные звезды ракет. "Бал, видно, кончается",- подумал он, успокаиваясь.

- Курс 52° NW! - скомандовал, получив сигнал SOS, капитан Рестон с парохода "Карпатия", шедшего из Сэнди Хэнд в Гибралтар.

- Немедленно известить капитана "Титаника", что находимся в пятидесяти восьми милях и идем полным ходом! К месту аварии можем прибыть не раньше чем через четыре часа.

- Поднять по тревоге команду! Удвоить вахты на носу и на мачте! Внимательно следить за льдинами и айсбергами!

- Приготовить все шлюпки к спуску на воду! Держать наготове бочки с маслом на случай, если будет большая волна.

- Самый полный вперед!

- Приготовить в каютах свободные койки для женщин, расстелить постели и одеяла в проходах. Кают-компанию первого класса превратить в лазарет. Приготовить перевязочные материалы!

- Кладовая! Выдать пледы и теплую одежду - все, что у нас имеется!

- Камбуз! Приготовить кофе, чай, горячую пищу...

Капитан Рестон поднял на ноги весь экипаж.

- Это все, что я могу для них сделать,- обратился он к своим офицерам.- Меня одно беспокоит: подоспеем ли вовремя? Это чертовски далеко, может быть, какое-нибудь другое судно окажется ближе к ним? Ручаюсь, у "Титаника" не больше девятнадцати спасательных шлюпок. Расчет простой: спастись могут самое большее тысяча человек. А как остальные?.. "Титаник" и катастрофа - совершенно непостижимо,- добавил он немного погодя.

Пароход "Карпатия" рассекал волны Атлантики со скоростью шестнадцать узлов. За всю свою долгую жизнь он никогда еще не развивал такой скорости.

Люди плотной толпой ринулись на палубу, словно бурная волна, сметая все на своем пути. Их, обезумевших от страха, подхватывали сильными руками матросы, стюарды и вызванные на помощь кочегары, которым уже нечего было делать у погасших топок. К шлюпке, которую спустили с ботдека на пассажирскую палубу, кинулись сотни людей.

- Сперва женщины и дети! - кричали офицеры.

На головы образующих кордон людей обрушились стиснутые кулаки объятых ужасом мужчин. На удары команда ответила ударами. Силой отрывали матросы перепуганных до смерти женщин от мужчин.

- Мама! - слышался в суматохе отчаянный крик.- Мама, где ты?

- Только женщины и дети! - черный от угольной пыли кочегар преградил рукой дорогу какой-то паре.

- Ступай, я поплыву на следующей шлюпке, дорогая! - мужчина силился сохранять спокойствие, выдергивая руку из судорожно сжатой ладони жены.

- Пропустите меня! - стонала женщина в порванном платье, беспомощно колотя кулачками по напирающим людям.- Пропустите, я оставила в каюте шкатулку с жемчугом.

- Аня! Аня! Где моя дочь?

- Она уже в шлюпке,- ответил, не раздумывая, офицер и кинул стоявшему в переполненной лодке матросу бессильно повисшую у него на руке женщину.- Шлюпку номер семь на воду! - скомандовал он.

На место отвалившей от борта пятидесятиместной шлюпки уже сползала сверху следующая. Сотни охваченных паникой людей дрались за место в ней. Не помогали ни призывы к спокойствию, ни удары кулаками, на которые матросы не скупились. Один из кочегаров, услышав крик упавшей в обморок и растаптываемой толпой девушки, мощным взмахом руки смел с полдюжины людей, вырывая из-под ног окровавленное тело. Кто-то, вытолкнутый напором толпы, с душераздирающим криком свалился с высоты нескольких этажей в море. С нижней палубы прыгали в воду пассажиры третьего класса, надеясь пробраться к шлюпкам, пляшущим на волнах. Это были эмигранты, бежавшие от голода из самых обездоленных сел - румынских, болгарских, польских и норвежских. Переходы на ботдеки закрыли перед этими людьми сразу после объявления тревоги, без колебаний пожертвовав ими. Спасательных шлюпок не хватало даже для пассажиров кают "люкс". Конструкторы корабля все предусмотрели, они забыли только… о возможности катастрофы. Она казалась абсурдом.

До смерти перепуганные, обезумевшие люди отчаянно боролись за жизнь среди пенящихся волн. Изо всех сил сражались за место в шлюпке. Ближайшая лодка, переполненная до отказа, за борта которой судорожно ухватились еще десятки рук, перевернулась килем вверх. Женщины и дети оказались в ледяной воде, которая сковывала мышцы, парализовала движения, замедляла биение сердца. Длинная атлантическая волна то вздымала на гребне безжизненные тела, то бросала их в морскую пучину.

Но видя, как быстро, исправно спускаются спасательные шлюпки, люди понемногу стали приходить в себя, паника и отчаянные крики постепенно утихали. Звуки танцевальной музыки, сменяющиеся серьезными мелодиями, успокаивали людей. Оркестр в полном составе - двадцать пять музыкантов - прямо из танцевального зала вышел на палубу. Оркестранты стояли там, как солдаты на посту.

В недрах опустевшего, огромного, как город, корабля, раздавался лишь все нараставший треск ломавшихся переборок и жалобный стон шпангоутов, испытывавших предельное напряжение.

- Пароход "Карпатия" спешит на всех парах,- докладывал капитану радиотелеграфист.- Капитан Рестон полагает, что подойдет сюда через два часа...

- Пароходы "Алмериэн" и "Маунт Темпл" изменили курс и прибудут к нам под утро...

- Пароход "Калифорния" продолжает молчать...

Запруженные людьми проходы и палубы "Титаника", ярко освещенные до этого лампами и прожекторами, внезапно погрузились в полную темноту. С душераздирающими воплями все вновь ринулись к шлюпкам, которые повисли у бортов, переполненные людьми. Уже ничто не могло удержать толпу. Сплоченная масса тел, как тараном, смела со своего пути матросов и, преодолев эту живую преграду, свалилась в море.

Свет! Свет на палубы! - кричали в панике те, кто успел вовремя отпрянуть.

- Спокойствие! Без паники! Все будут спасены!

- На помощь спешат суда! Они уже недалеко!

Офицеры пытались перекричать вопли толпы, но их голоса тонули в общей суматохе. Оркестр играл без перерыва. Время от времени ему вторил зловещий вой сирены.

- Свет! - неистово вопили пассажиры.

Как объяснить им, что вода уже залила последний котел? Что аварийного агрегата хватит лишь для работы беспроволочного телеграфа? Что пока не подоспеет помощь, они обречены на эту непроглядную, внушавшую панический ужас тьму.

Теперь ночную тьму прорезали лишь одиночные ракеты, все реже взмывавшие в небо. Тусклые огоньки штормовых фонарей ползали по волнам лишь там, где шла погрузка последних спасательных шлюпок. На воду спускали уже только плоты.

Окоченевшие от холода, парализованные страхом, люди, сгрудившиеся в шлюпках, видели, как "Титаник" медленно, неотвратимо погружался носом в океан. Точно какие-то страшные морские чудовища, поднимались из воды три замерших огромных винта и мощный руль на корме корабля. Высоко, на темном фоне неба можно было еще различить силуэты людей, мечущихся по палубе или уцепившихся за поручни и палубные надстройки. Нелегко было решиться на отчаянный прыжок в воду в поисках спасения на швыряемых волной плотах.

В иллюминаторе радиорубки все еще мерцал один-единственный огонек. Филипс посылал в эфир последнюю радиограмму:

SOS... 15 апреля 1912 года, 02 часа 20 минут, пароход "Титаник" тонет... SOS...

Оркестр замолк.

Сырой леденящий ветер пронизывал насквозь, грохот моря наводил ужас. Колышущееся, черное, оно швыряло и разбрасывало шлюпки, в которых теснились чуть живые жертвы кораблекрушения. Люди боялись задаваться вопросом, придет ли, подоспеет ли помощь? Казалось, время остановилось. Минуты, часы... Сомнение лишало последних сил.

Женщины в бальных платьях должны были взяться за длинные, тяжелые весла и не выпускать их из стертых до крови ладоней.

После двух ужасных, показавшихся вечностью часов окоченевших от холода людей осветили наконец лучи прожекторов. Пароход "Карпатия" не подвел.

С нескольких шлюпок взвились к небу ракеты, с других доносились лишь отчаянные призывы о помощи, заглушаемые шумом волн.

Спасательные операции были трудными. Течение и ветер отнесли шлюпки далеко от места катастрофы. И еще долго потерпевшим кораблекрушение пришлось бороться за жизнь.

И не все победили в этой борьбе. Итог этой памятной ночи был ужасающим. Удалось спасти лишь семьсот одиннадцать человек. Не было среди них капитана, не было и радиста, успевшего послать последнюю радиограмму за десять минут до того, как затонул "Титаник". Не спасся ни один оркестрант. В волнах Атлантического океана нашли смерть тысяча пятьсот четырнадцать человек.

Катастрофа, величайшая из всех случившихся на море в мирное время, вошла в историю мореплавания, предостерегая человека от беспечности.