К Полюсу относительной недоступности

Еще до отъезда в Антарктиду я задался целью во что бы то ни стало достичь Полюса относительной недоступности и создать там базу. К решению этой трудной задачи мы готовились всю зиму. Наш транспортный отряд тщательно ремонтировал каждый тягач, а затем выводили его на улицу и ставили в ряд с другими машинами, блестевшими новой краской. К весне в Мирном стояла готовая к походу шеренга тягачей и вездеходов.

В сентябре начали готовить поезд. Подбирали личный состав, укомплектовывали оборудование.

23 октября 1958 года поезд из шести тяжелых тягачей, одного вездехода "Пингвин" и семи саней вышел из Мирного в глубь Антарктиды. На них было погружено около 270 тонн снаряжения и продовольствия. Личный состав состоял из 21 человека. Начальником поезда я назначил А. Ф. Николаева.

Станция Комсомольская

Поскольку неотложные дела не позволяли мне на долгое время отлучаться из Мирного, я решил принять участие в походе только на последнем этапе - от станции Советская до Полюса относительной недоступности.

Первые 50 километров шли по свежевыпавшему снегу. Глубоко уходили в снег гусеницы и полозья. С трудом преодолели крутой подъем на 75-м километре от Мирного. Здесь забрали ранее завезенное топливо и отправились дальше, в глубь континента. Как и прежде, на участке до станции Пионерская наиболее неприятным препятствием были не морозы, а заструги. Тряска была столь сильной, что отдыхавшие водители не могли спать на своих койках.

28 октября поезд прибыл на станцию Пионерская и через два дня двинулся дальше.

В пути участники похода выполняли метеорологические, магнитные, гравиметрические, гляциологические и сейсмические исследования. Проведение научных работ требовало длительных остановок. Но нас занимали не спортивные рекорды, а научные открытия.

12 ноября поезд прибыл на станцию Комсомольская. Здесь поезд переформировали. Для доставки груза на станцию Восток намечено было направить три вездехода и один тягач, а к станции Советская и к Полюсу относительной недоступности - пять тягачей и один сопровождающий вездеход с горючим.

Через восемь дней, 20 ноября, поезд вышел со станции Комсомольская по направлению к полюсу. Снег был очень рыхлый, глубина колеи достигала 50-60 сантиметров, тягачи часто буксовали, приходилось идти сцепом по две-три машины. Часто ломались пальцы траков гусениц. Сменять стальные пальцы с помощью кувалды было очень трудно. Даже видавшие виды водители ощущали высоту и кислородную недостаточность.

В 230 километрах от Комсомольской, после заправки тягачей горючим, вездеход повернул обратно. На нем пришлось отправить двух водителей, заболевших горной болезнью.

29 ноября поезд прибыл на станцию Советская, где в течение нескольких дней проводились исследовательские работы по широкой программе, а тягачи готовили к последнему этапу похода.

30 ноября я вылетел из Мирного на Советскую. Я вез с собой бюст В. И. Ленина, решив установить его в центре Антарктиды.

Прибыв на станцию Советская, я прежде всего проинтересовался у врача Советской В. Г. Константинова состоянием здоровья участников похода. (Здесь надо сказать, что Константинов оказался столь же хорошим поваром, сколь и врачом, в чем я мог убедиться, отведав приготовленный им обед. А на полярной станции, да еще на внутриконтинентальной, хороший повар - это уже залог здоровья.) Результаты были неутешительные. Пришлось отправить самолетом в Мирный еще троих - механика-водителя и двух взрывников. Это ставило нас в трудное положение, но и рисковать здоровьем участников экспедиции я не желал и не имел права. Опыт показал, что не каждый организм выдерживает большие высоты и особенно напряженную работу в разреженном воздухе высокогорья. Поэтому я решил поначалу не форсировать дела, а попривыкнуть к здешним условиям. В. К. Бабарыкин уступил мне койку, и первый день я провел преимущественно в лежачем положении. К счастью, я хорошо переношу высоту и быстро адаптируюсь.

На следующий день я уже знакомился с сотрудниками станции и ее сооружениями. У меня складывалось самое благоприятное впечатление. Нельзя было не восхищаться этими людьми. В тяжелейших условиях коллектив станции под руководством В. К. Бабарыкина сделал все для того, чтобы здесь, в глубине континента, можно было нормально жить и работать. Программа научных работ выполнялась четко, без малейших срывов. Бабарыкина я забрал с собой как начальника станции Полюса относительной недоступности, предполагая возложить на него ее организацию и производство метеорологических наблюдений.

3 декабря 1958 года поезд из четырех тягачей, каждый из которых имел на прицепе одни сани, вышел со станции Советская по направлению к Полюсу относительной недоступности. Личный состав поезда включал 18 человек: кроме меня в составе поезда были - начальник поезда А. Ф. Николаев, В. К. Бабарыкин, штурман Ю. Н. Авсюк, начальник гляцио-логического поезда X. Я. Закиев, сейсморазведчики О. Г. Сорохтин и В. И. Коптев, врач-повар С. П. Шлейфер, механик-бурильщик С. В. Ромакин, радист Е. Г. Ветров, механики-водители В. Д. Якимчук, Л. Д. Донин, А. П. Ерохин, В. Ф. Задворников, А. Ф. Паршин, А. Н. Степаненко, А. Ф. Иванов и В. И. Гуменюк.

Дальнейшее движение поезда было сопряжено с большими трудностями. Местами тягачи увязали в глубоком снегу. Приходилось передвигаться челночно сцепом по два тягача на одни сани. Пальцы траков ломались. Гусеницы тягачей приходилось ремонтировать на высоте более 3400 метров над уровнем моря и при 50-градусных морозах. Чтобы выбить поломанный палец из трака при кислородной недостаточности, надо было прилагать огромные физические усилия. Иногда казалось, что поставленная задача ввиду позднего времени невыполнима. Однако мы упорствовали и настойчиво продвигались вперед. Обнадеживало то, что труднопроходимые участки сменялись более твердым настом и тогда тягачи шли значительно легче.

Пройдя более 100 километров от Советской, мы остановились на отдых, чтобы пообедать, заняться ремонтом тягачей и производством очередных научных наблюдений. Водители, как обычно, стали выбивать кувалдой пальцы траков. И вдруг мы услышали гул Антарктиды. Оглушительный звук, напоминающий звук от удара по пустой деревянной бочке, но в несколько тысяч раз сильнее. Буквально Антарктида гудела. После первого удара мы еще несколько раз ударили кувалдой по гусеницам - результат тот же. Антарктида гудела. Все мы живые люди, конечно, и от таких звуков нам стало не по себе. Очевидно, где-то пустота. Но где? Стали осматривать местность - кругом белая пустыня. Я влез на самый высокий балок. Все тот же снег, ничего более. Тем не менее я счел, что дальнейшее продвижение без разведки рискованно. Дал указание В. М. Перову вылететь из Мирного к нам и разведать рельеф по нашему предстоящему маршруту. Вскоре самолет был над нами.

Вот как описывает этот полет его участник В. Л. Лебедев.

"Сбросили в расположение поезда груз пальцев для ремонта гусениц. Затем самолет взял курс на Полюс относительной недоступности. Мы сообщили Е. И. Толстикову, что на предстоящем маршруте не видно трещин и что ничто не внушает опасения за судьбу тягачей. Потом самолет развернулся и пошел на север. Возвращаясь в Мирный, осмотрели гору Браун. В пути провели работы по барометрическому нивелированию ледяного щита. Обнаружено несколько неизвестных географических объектов. В точке 75°12' ю., 61°00' в., в 850 километрах к югу от станции Моусон, заметили отдельную пирамидальную вершину, имеющую высоту над уровнем моря 3300 метров. Вдоль 74-й параллели от 60°00' в. до 63°30' в. наблюдали горную цепь. Особенно выделялась двуглавая гора в точке 74°10' ю., 63°20' в. Следующая группа гор прой-дена на широте 73°45' ю. между меридианами 64°20' в. и 66°00' в. В ней насчитывается около 6 вершин. Группа является южной, не нанесенной на карты оконечностью гор Принца Чарльза. Все пройденные горы имеют сбросовую глыбовую структуру, многие вершины столовой формы. Далее были открыты две группы нунатаков, не отмеченные на карте. Первая из 4 островершинных нунатаков находится в координатах 73°35' ю., 70°10' в., вторая - из трех скоплений нунатаков - у 73°15' ю., 72°10' в. В точке 73°40' ю., 71°40' в. открыты два ледяных купола типа Массон. В координатах 74°50' ю., 62°10' в. пересечено начало ледника, ориентированного по меридиану и расположенного в ложбине ледяного щита."

После детальной разведки В. М. Перов сообщил по радио, что кроме снега кругом и по маршруту ничего нет. Конечно, снежные мосты над пропастями с воздуха не заметишь.

Я принял решение продолжить движение. К счастью, все обошлось благополучно. Если и были по пути снежные мосты через трещины и пропасти, то они оказались достаточно прочными, чтобы выдержать наш поезд. Кстати, измерения толщины льда и снега показали, что в это время мы находились над подледной горой высотой до 3500 метров, толщина снега в этих местах была 500 метров. Это в месте измерения. Очевидно, где-то эта толщина могла быть и меньше. Возможно, в районе нашего маршрута были и подснежные пустоты, которые и определили этот странный гул.

На 160-м километре от Советской поверхность ледника неожиданно начала отлого повышаться. Затем встретилось еще два больших подъема протяженностью по 4-5 километров. Как оказалось впоследствии, это было самое высокое место на всем маршруте - около 4000 метров над уровнем моря. Мы назвали этот район - плато Советское.

Чем ниже падал спирт в термометре, тем больше становились высоты и тем острее ощущали мы нехватку воздуха.

От холода нас спасала хорошая экипировка. Участники похода были одеты в ватно-пуховые костюмы, кожаные костюмы на меху, меховые брюки, унты, меховые шапки. Большое значение имело хорошее и регулярное питание. Пища готовилась в электрокамбузе на ходу поезда, так чтобы на остановках мы могли подкрепиться обедом или ужином.

Опыт первых походов показал, что мясо и крупа на высоте развариваются очень медленно и плохо, поэтому обеды готовили из полуфабрикатов (пельмени, куры, котлеты и т. д.), которые в замороженном виде заготавливались в Мирном.

Я ехал в головном тягаче, где была радиостанция. В этом же балке располагались А. Ф. Николаев и радист. Спали на двухэтажных нарах в спальных мешках, отапливались углем (чугунной печкой). Туалет был в тамбуре балка. Обедали в балке-камбузе.

Незадолго до прибытия в намеченную точку нам пришло сообщение о том, что где-то в горах к югу от станции Бодуэн пропали четыре бельгийских полярника. Бельгийская радиостанция передала SOS и просила помощи у всех, кто ее услышит. Что делать? У нас у самих работы много. Мы договорились с В. М. Перовым, что он прилетит и сядет на Полюсе недоступности на самолете Ли-2. И все же выручать бельгийских полярников нужно. Послал запрос в Москву. Пришел ответ от начальника полярной авиации М. И. Шевелева - если оказывать помощь, то лететь двумя самолетами для страховки. Этого я допустить не мог. Нам авиация была нужна. Вызвал на радиотелефонный разговор В. М. Перова. Посоветовались и решили - Перову лететь с экипажем на одном самолете. Об этом волнующем эпизоде речь будет еще впереди, а пока возвратимся к будням нашего похода.

14 декабря 1958 года поезд достиг Полюса относительной недоступности, Ю. Н. Авсюк определил координаты - 82°06' ю. ш., 54°58' в. д. Это точка, расположенная на самом большом удалении от всех берегов Антарктиды, то есть геометрический центр Антарктиды. Точка, где еще никогда не был человек.

В первый же день установили радиомачту, жилой балок и оборудовали постоянную радиостанцию. Разбили метеоплощадку, приступили к наблюдениям. Была пробурена скважина глубиной 60 метров.

Вблизи станции подобрали место для взлетной полосы и в течение двух суток во главе с механиком-водителем Л. Д. Дониным укатывали снег для посадки самолета Ли-2 на лыжах.

Вскоре на мачте взвился флаг нашей Родины, а на жилом балке, на высоком постаменте был установлен бюст Ленина, к Его взор обращен к Москве. До сих пор в центре Антарктиды развевается флаг нашей Родины и стоит бюст В. И. Ленина.

Итак, еще одна победа - Полюс недоступности Антарктиды взят советскими полярниками.

В тот же день я отправил телеграмму в Москву, в Главсевморпути:

Полюс относительной недоступности достигнут

"Докладываю: 14 декабря 14.45 мск поезд тягачей прибыл на Полюс недоступности Антарктиды, пройдя от Мирного расстояние около 2200 км по сыпучим снегам на высоте до 4000 м научными работами, в том числе сейсмическими, гравиметрическими. Личный состав здоров. Точке 82°06' юг 55°00' восток, на высоте 3710 м над уровнем моря создана станция Полюс недоступности для эпизодических научных наблюдений и база внутриконтинентальных походов. Дом-балок на 4 человека с радиостанцией, позывной РСОН, с двигателем, метеостанцией, индекс 89555, электрокамбузом, запасом продовольствия и горючего 2-3 месяца. На станции имеется скважина глубиной 60 м. В настоящее время на станции Полюс недоступности проводятся метеорологические, актинометрические, магнитные, гляциологические и сейсмические работы. Готовится аэродром для лыжных самолетов. На мачте поднят государственный флаг СССР, на возвышении дома-балка установлен бюст Ленина. Толстиков".

Другая радиограмма с Полюса недоступности:

"Внутриконтинентального поезда Литл-Америку, Моусон, копия Бугаеву.

Полюс относительной недоступности. В точке 8206 юг 5500 восток на высоте уровнем моря 3710 советской экспедицией создана станция для эпизодических научных наблюдений, метеорологический индекс 89555 позывной радиостанции РСОН. В настоящее время будет работать до 20 декабря. Толстиков".

Говорят, аппетит приходит во время еды. Взяв Полюс недоступности, мы стали мечтать о дальнейшем продвижении - к географическому полюсу. Подсчитали горючее - его хватит, чтобы добраться на одном тягаче до американской станции Амундсен-Скотт.

Было предложение попросить горючее на обратный путь у американцев. (Конечно, горючее, которое нужно было для возвращения тягачей в Мирный, у нас имелось в изобилии.) А. Ф. Николаев готов был выполнить эту операцию - сходить от Полюса недоступности к географическому полюсу и вернуться обратно. Однако я по ряду причин не стал на этот раз рисковать. Задачу, поставленную перед нами, мы выполнили и даже перевыполнили. Времени у нас было в обрез. Искушать судьбу не стоило. Правда, меня подмывало слетать по этому маршруту на самолете с посадкой на географическом полюсе, но не хотелось беспокоить американцев.

В первые дни пребывания на Полюсе недоступности (15 декабря) от В. М. Перова пришла радиограмма с сообщением, что бельгийцы найдены.

Дел в Мирном накопилось много. Нужно срочно было возвращаться. Опыт работы нашей экспедиции показал, что при большом объеме работ в экспедиции нельзя руководителю надолго отвлекаться на выполнение частных задач. Пусть эти частные задачи и интересные, и почетные, но во имя выполнения основных целей экспедиции нужно жертвовать собственными интересами.

18 декабря из Мирного прилетел и сел на Полюсе недоступности самолет Ли-2 (пилот Н. А. Школьников). Этот самолет доставил различный груз, и самое главное - пальцы для тягачей, которые чертовски ломались. Доставленные пальцы были выбиты из находившихся в Мирном тягачей. Запасных уже не было.

В тот же день я вылетел в Мирный. Со мной на борту были X. Я. Закиев, закончивший работы, С. В. Ромакин и С. П. Шлейфер. Следует сказать, что наш самолет с трудом оторвался от укатанной полосы и перед самым взлетом немного пробежал по целине. Я даже испугался за исход взлета и одновременно удивился. Ведь полетный вес самолета мы подсчитали точно и не допускали перегрузки. Стал выяснять, в чем дело. Оказалось, что один пассажир, не желая оставить какие-то инструменты и железяки, потихоньку набил ими самолет, что, естественно, повлекло за собой перегрузку самолета. Так легкомыслие чуть не привело к несчастью и срыву операции.

Полет прошел благополучно, и мы в этот же день прибыли в Мирный. Поезд на Полюсе недоступности находился до 26 декабря. Были выполнены большой комплекс научных работ и регулярные метеорологические наблюдения. Полюс недоступности находился на высоте 3720 метров над уровнем моря. Толщина льда в этом месте равна 2950 метрам, высота коренных пород подо льдом - 770 метрам.

14 декабря на станции Полюс относительной недоступности были начаты стационарные метеорологические наблюдения.

По окончании сейсморазведочных работ было начато переоборудование комбинированного домика на санях для использования его в стационарном положении. У основной входной двери был построен теплый тамбур. Пристройку к балку переоборудовали под продовольственный склад.

В 30 метрах от жилого дома была разбита метеоплощадка - психрометрическая будка с комплектом термометров и волосным гигрометром, актинометрическая стойка, термометры на поверхности снега, датчики дистанционной метеорологической станции (ДМС) на стандартной 6-метровой мачте и три снегомерные рейки. На метеостанции выполнялись метеорологические и актинометрические наблюдения 4 раза в сутки: в 3, 9, 15 и 21 часов московского времени (0, 6, 12 и 18 часов гринвичского).

На двух профилях проводились сейсмические наблюдения, включавшие определение толщины и структуры ледникового щита и ультразвуковой многоканальный каротаж снежно-фирновой толщи. По программе гляциологических наблюдений выполнено определение плотности и твердости снежного покрова, описаны его рельеф и структура, взяты поверхностные и коренные (до глубины 10-15 метров) пробы снега, измерена его температура на различных глубинах (до 50 метров).

Выполнена учащенная серия наблюдений по определению горизонтальной и вертикальной составляющих магнитного поля Земли. Проведено несколько серий гравиметрических наблюдений.

За период наблюдений метеорологические условия в районе станции были типичными для внутренних районов Антарктиды и мало отличались от условий на станции Советской. За короткий 12-дневный период наблюдений нельзя дать полной характеристики климата даже за летний сезон. Однако можно отметить некоторые особенности.

Так, прохождение циклонов сопровождается здесь более характерными признаками циклонической погоды, чем в районе станции Советской.

Температура воздуха колебалась от -27,5 до -37,4 градуса. Суточный ход температуры хотя и незначителен по амплитуде, но четко выражен во времени - максимум в середине дня и минимум в предутренние часы. Температура ледника, определенная в скважине на уровне нулевых амплитуд, дает основание считать, что средняя годовая температура воздуха находится в пределах от -67,5 до -58,0 градуса.

Атмосферное давление колебалось от 603,8 до 613,9 миллибара. Ход давления плавный. Относительная влажность колебалась незначительно: от 44 до 63%. Преобладало северное направление ветра, средняя скорость составляла 3,6 м/с. Облачность была преимущественно перистых форм. Средняя облачность за 12 дней составила 2,1 балла.

21 декабря была проведена консервация станции. Полярники оставили запас продовольствия на 4-5 месяцев для четырех человек и записку с просьбой, если в том будет необходимость, пользоваться продуктами.

Следует сказать, что после нашего похода на станции были еще три экспедиции, в том числе одна американская. Все они отметили, что станция находится в отличном состоянии, и с благодарностью обращались к первооткрывателям (их имена значились на доске, прикрепленной к балку).

Важно, что в результате этого похода мы установили, что подо льдом Антарктиды находится не океан, а твердые породы. По маршруту мы прошли огромный подледный хребет высотою до 3500 метров. Следует также сказать, что по пути следования было установлено двадцать два наземных знака (бочки, вехи, гурии и т. д.).

Обратный путь от станции Полюс недоступности до Советской прошли по старой колее. 3 января 1959 года поезд прибыл на Советскую. Чтобы вывезти отсюда все тягачи, самолетом были доставлены пять механиков-водителей. Этим же самолетом зимовавшие здесь сотрудники были вывезены в Мирный.

Поезд, теперь уже из семи тягачей, вышел к станции Комсомольская. Из-за сильной пурги поезд двигался с трудом. Одну сильно потрепанную машину пришлось оставить на полпути. 10 января поезд прибыл на Комсомольскую и на следующий день двинулся дальше.

14 января была законсервирована станция Пионерская, а зимовщики вывезены самолетом. 18 января поезд прибыл в Мирный. Итак, поезд пробыл в пути 88 суток и за это время прошел 4300 километров.