Осень

Итак, мы остались одни на ледяном континенте. Только через девять месяцев придет антарктический флагман - дизель-электроход "Обь". А пока единственным средством общения с Родиной остается радио. Благодаря этому чудесному изобретению человеческой мысли мы знаем о буднях Родины, о делах домашних и служебных. Радио помогает нам связываться по нескольку раз в день со станциями Пионерская, Оазис, Комсомольская, Восток, Советская, с санно-тракторными поездами, которые странствуют с различными задачами по ледяному континенту, и с нашими соседями - зимовщиками из Австралии, Америки, Бельгии и других стран.

Другим средством связи являются самолеты. Но с авиацией нашей экспедиции определенно не везет. Одна авария за другой.

Последняя произошла через несколько дней после ухода "Кооперации".

Я сидел в своей комнате и занимался обработкой материала. Вдруг вбегает В. М. Морозов:

- Самолет упал в море!

Я аж подпрыгнул на стуле. Опять авиация! Выбегаю из дома. Стоит второй пилот этого самолета Афонин. Мой первый вопрос ему:

- Как люди?

- Все живы.

Стало легче. Рассказывает. Дело было на ближнем аэродроме. Следует сказать, что на материковом льду у нас было два аэродрома. Ближний аэродром, с которого летали только самолеты на лыжах, располагался перпендикулярно барьеру, он имел небольшой уклон в сторону моря. Второй аэродром, для колесных машин, был дальше, и располагался он параллельно барьеру. Так вот на ближнем аэродроме летчик Григорьев (второй пилот Афонин), загрузив самолет, стал выруливать на полосу для полета на станцию Пионерская. Но во время рулежки лыжи против желания летчика начали скользить к барьеру. Нужно было бы моторами заставить самолет рулить в нужном направлении, но Григорьев растерялся, этого не сделал, и самолет медленно пополз к обрыву. Члены экипажа, видя это, стали выпрыгивать из самолета. Убедившись а том, что с самолетом не справиться, Григорьев последним выпрыгнул из машины, здорово ударившись при этом головой.

Садимся на вездеход - и к месту аварии. Там уже весь авиационный отряд. Подхожу к краю барьера и вижу лежащий на небольшом обломке льдины самолет.

Высота барьера в этом месте метров восемь. Главный инженер авиационного отряда Бердников со своими товарищами решает попытаться закрепить самолет тросами и тракторами его поднять. Смельчаки спустились на веревках к самолету, заводили концы. Я просил Бердникова не рисковать людьми, дал указание подготовить трактора. Мне казалось, что попытка достать самолет бесполезна, но отказываться от нее было нельзя. Вскоре мне сказали, что льдина не выдержала, самолет с нее сполз, оборвал крепящие его к тракторам концы и утонул. Так самым глупейшим образом мы теряем третий самолет.

Уже в который раз собрал авиационный отряд. В чем дело? Почему теряем машины? Что мешает работать? Командир отряда В. М. Перов, а за ним и другие товарищи сказали, что это просто ошибки летчиков. Пришлось и Григорьева снять с командиров, но допустили его летать вторым.

У нас остается только два самолета Ли-2 на лыжах, которые могут летать с посадкой на внутриконтинентальные станции. Если дело пойдет и дальше так, то мы окажемся в тяжелом положении. Мы не сможем поддерживать наши внутриконтинентальные станции, которые впервые остаются на зимовку в очень сложных условиях.

У нас был еще один самолет Ли-2, требовавший чуть ли не заводского ремонта и переоборудования. Наши умельцы - инженеры и механики - заявили, что в течение месяца они смогут подготовить этот самолет к полетам. Я сомневался, сомневались и многие специалисты. Но "механеры" (так их ласково называли) взялись. А пока я приказал законсервировать один исправный Ли-2 и на нем полетов не производить, а на втором вылетать только в крайнем случае. Пришлось в связи с этим сократить и полеты для науки.

Следует сказать, что механики сдержали свое слово. В очень сложных условиях, при сильных морозах и в пургу они работали не покладая рук и через месяц ввели в строй третий самолет Ли-2 на лыжах.

После этого "дышать" стало легче. А в нашем доме все эти неприятности обсуждались и в другой плоскости. Видя мое плохое настроение, товарищи решили, что все наши беды - оттого, что мы живем в доме № 13. Вспомнили, что начальник Первой экспедиции М. М. Сомов любил это число. Он поднял флаг над Мирным 13 числа, присвоил дому, в котором жил, номер 13 и что-то еще делал, связывая это с числом 13. У нас - наоборот: даже в поезде тягач под № 13 непрерывно ломался. И вот В. И. Парфенов твердо заявил - для нас число 13 несчастливое. Он снимет с дома номер 13, и дело пойдет лучше. Я возражать не стал. Номер был снят, и - что бы вы думали? - аварий больше не было! Но это шутка. А если говорить серьезно, то, очевидно, на работоспособности летчиков сказались сложные, необычные условия и крайне напряженный ритм работы.

Теперь, когда последние участники Второй экспедиции уплыли домой и жизнь в Мирном вошла в определенный ритм, надо было вплотную приступать к выполнению программы научных работ. Прежде всего, следовало организовать сейсмозондирование антарктического ледника. Для этой цели в состав гляциологического отряда мы включили сейсморазведчиков О. Г. Сорохтина и В. И. Коптева. Перед ними была поставлена задача - во время санно-тракторных походов определить толщину ледяного покрова Антарктиды. Этот вопрос интересовал ученых. Определив толщу льда на большом протяжении, можно было установить, что же спрятано под нею - материк, архипелаг или просто огромная масса льда, лежащая на дне океана.

Визит в 'детский сад'

Изучение этого вопроса, помимо познавательного характеpa, имеет и практическое значение для определения возможного залегания полезных ископаемых в коренных породах Антарктиды. Кроме того, зная толщину льда, можно будет вычислить запасы льда. Дело в том, что некоторые ученые подсчитали, что если весь лед Антарктиды растопить, то уровень Мирового океана поднимется на 50-60 метров. Для некоторых обжитых материков это будет катастрофой.

Определение толщины льда осуществлялось методом отраженных волн. Взрывная волна проходит через лед и отражается от коренных пород. Прибор фиксирует время прохождения волны и ее характер. С учетом скорости распространения волн и определяется толщина льда. Участники Первой и Второй экспедиций проводили такие работы у побережья. Однако южнее двухсотого километра, где снег более рыхлый, удовлетворительных результатов они не добились.

Прибыв на "Кооперации" в Мирный, наши сейсмики посоветовались со своими коллегами из предыдущей смены и решили, что для того, чтобы эти работы прошли успешно, нужно подготовить аппаратуру, буровой станок и отработать методику. Поэтому научная программа поезда, который пошел на внутриконтинентальные станции, сейсмические работы не включала.

О. Г. Сорохтин, В. И. Коптев, радист-взрывник Г. Е. Воробьев и взрывник Г. А. Буров приступили к подготовке аппаратуры. Когда аппаратура была готова, О. Г. Сорохтин начал настойчиво добиваться выделения ему транспорта для похода на станцию Пионерская.

Так как наш поезд, занимавшийся снабжением Востока и организацией Советской, еще не закончил работу, я считал неразумным распылять силы экспедиции на организацию еще одного поезда. Смущало и осеннее время. Так я и сказал О. Г. Сорохтину. И все же он чуть ли не каждый день приходил и требовал организации поезда. Дело доходило до повышенных тонов. Однажды Олег даже заявил, что если не будет поезда, ему здесь делать нечего. "Ну что ж, - ответил я ему, - могу вас отправить домой с китобоями" (в Антарктике работала китобойная флотилия "Слава"), Я понимал, что Сорохтин "бьется" за свою работу, а это мне нравилось - значит, человек болеет за свое дело. Ну а характер - он разный бывает.

Для того чтобы вопрос об этом поезде решить правильно, мы вынесли его на обсуждение Ученого совета. Это был первый Ученый совет нашей экспедиции, и был он посвящен сейсмическим работам.

Олег Сорохтин сказал, что вопреки первоначальным планам гляциологического отряда начинать внутриконтинентальные сейсмические разрезы нельзя без предварительных методических исследований во внутренних районах материка, в частности в районе станции Пионерская. К этому выводу сейсмики пришли на основе опыта предшественников. Как показали проводимые работы, трудности четкого приема отраженных сейсмических волн возрастают при удалении в глубь материка.

В районе Мирного превалируют отраженные продольные волны, далее возрастает процент отраженных поперечных и поверхностных волн, являющихся помехами в работе. На 150-м километре от Мирного выделять отраженные волны среди волн-помех уже очень трудно, а с 200-го - невозможно без заглубления взрывного заряда. У сейсмиков Второй экспедиции на 200-м километре вышел из строя буровой станок и им не удалось получить какие-либо результаты. До 200-го километра сейсмические измерения второй смены имели точность 95-97%. Далее их сейсмические промеры совершенно ненадежны. На Пионерской сейсмограммы показывают сплошной хаос волн. Эти затруднения сейсмоприема связаны со структурой верхней части ледникового щита. Здесь в отличие от приморских районов резкая слоистость сезонных отложений и большое различие в плотности слоев снега. При падении одного типа волны на поверхность раздела слоев возникают три типа новых волн: продольные, поперечные и поверхностные. В результате этого в слоистом теле образуется хаос волн.

Все перечисленные особенности работы во внутриконтинентальных районах требуют исследований для успешного развертывания сейсморазведочных работ будущей весной. Сейсморазведчикам нужно поставить параметрические исследования условий прохождения волн в верхнем слое ледника, выбрать оптимальные глубины погружения зарядов, выбрать оптимальные расстояния установок приборов, регистрирующих прохождение волн, найти оптимальные фильтрации для исключения волн-помех. Нужно разобраться в природе всех возникающих при зондировании волн и в схеме их распространения.

Все эти материалы могут быть получены экспериментально путем приема колебаний от зарядов, взрываемых на разных глубинах и расстояниях, подбором фильтров и т. д. На методические работы в районе Пионерской потребуется 16 дней. На обратном пути можно будет полностью заснять пропуск в профиле, полученном Второй сменой. На обратную дорогу потребуется 20 дней. Весь поход займет 40 суток. Поход следует провести в этом году, так как в ходе работ может выявиться необходимость переделки аппаратуры. Эту переделку можно осуществить зимой.

В заключение Сорохтин заявил, что для похода нужны три вездехода "Пингвин" и 10-12 человек. Балок с буровым станком почти подготовлен к работе.

В результате подробного обсуждения доклада было принято решение: сейсморазведочный поезд готовить к выходу в начале марта, после возвращения в Мирный поезда тягачей; сократить сроки работы до минимума ввиду позднего времени года. Решено также во время этого похода установить на 200-м километре автоматическую радиометеорологическую станцию и доставить груз на станцию Пионерская, поскольку плохая погода и постоянные метели не позволяли наладить регулярное сообщение с ней самолетами.

Мы отдавали себе отчет в том, что поезду придется пробиваться в глубь ледяного континента в очень сложных условиях осеннего времени, при постоянных пургах и сильных морозах. И все же решились на риск. Тем более, что водители, инженеры и ученые были настроены по-боевому и горели желанием выполнить важный цикл работ. Началась подготовка к походу.

Вскоре я решил вылететь на самолете на станцию Пионерская, чтобы проверить состояние ее сооружений, научной аппаратуры, обеспеченность продовольствием и горючим.

Пионерская была открыта Первой экспедицией в 1956 году и с тех пор непрерывно вела наблюдения. На станции были установлены два щитовых домика. В одном из них, площадью 14 м², было жилое помещение, здесь же метеорологический кабинет и радиостанция. Во втором, таком же, балке располагались камбуз и кают-компания. За два года станцию полностью занесло снегом, местами его слой над станцией достигал 4-5 метров. Вторая экспедиция оставила на Пионерской тягач с балком. Мы решили в этом балке сделать дополнительное помещение.

Когда я подходил к станции, то увидел полузанесенный тягач с балком, мачту и несколько черных точек на белой, с большими твердыми застругами, поверхности. Меня подвели ко входу-люку. Крутая лестница высотою 6-7 метров привела в снежный тамбур. Дверь в жилой дом. Входим. Слабый свет от маленькой электролампочки. Дневного света, конечно, нет. Чугунная печка. Вентиляция в доме только через печную трубу. Прямо у двери, направо, радиостанция, налево - метеостол, в глубине - шесть двухъярусных коек. Потолок просел под тяжестью снега, посредине столб, поддерживающий потолок. Картина удручающая.

Налево из тамбура - камбуз и кают-компания, здесь же газовая плитка, обеденный стол, шкафы с книгами и киноустановка. Еще один выход из тамбура ведет в подснежную кладовую. В углу тамбура - движок-электростанция. И еще один выход - в подснежный тоннель, который, разветвляясь, привел нас в помещение балка-тягача. Через низкий и узкий проход мы пришли в подснежный магнитный павильон, и, наконец, еще один тоннель привел в баню, которую Г. М. Силин уже успел сделать из палатки КАПШ-1. Воду в бане грели на газовой плите, отапливали баню чугунной печкой. Для стока воды под баней был вырыт котлован объемом 4 м².

Осмотрев станцию, я засомневался, стоит ли оставлять коллектив на зиму в таких условиях.

Но для выполнения программы Международного геофизического года наблюдения в этой точке были исключительно важны. Конечно, самое разумное было бы вновь построить здания на поверхности, но - приближалась зима. Посоветовались с Г. М. Силиным, решили по возможности отремонтировать и укрепить помещения.

За несколько минут до полета

Я радировал в Мирный, чтобы прислали плотников и необходимый материал. Начали с того, что очистили с крыш снег. Укрепили перекрытия. Соорудили новые входы-люки, под снегом построили новую силовую, сделали еще многое другое.

Покидая Пионерскую, я понимал, что здесь коллективу жить и работать будет не легче, чем на глубинных станциях: хотя природные условия там и суровее, но оборудованы они значительно лучше. Однако народ на Пионерской был крепкий, дружный, и я не сомневался, что задачи, поставленные перед коллективом станции, будут выполнены. И действительно, наши "пионеры-подснежники" доставили науке богатые материалы.

Между тем заканчивался февраль. Экспедиция жила напряженной трудовой жизнью. Вот несколько страниц из экспедиционного дневника:

"27 февраля 1958 года. В Мирном ясная погода, температура воздуха ночью -14°. У мыса Хмары на мелководье скопилось 20 айсбергов неправильной формы. Между айсбергами - обломки припайных льдин. Не видно лежбищ тюленей Уэдделла. Кое-где на льду черными точками виднеются тюлени-одиночки. Но затем и они исчезают. Вблизи обсерватории ходят киты-полосатики - сейвалы. Они держатся стадом, в котором наши биологи насчитали 15 голов.

На мысе Хмара виднеется небольшая колония пингвинов Адели. С удивительным постоянством и упорством они пробираются на прежние места линьки. Многочисленные препятствия, созданные человеком, им не помеха. Они перепрыгивают через протянутые леера и полосы железа. Установки, приборы и палатки они безбоязненно обходят. Не боятся они и бесчисленных фотографов, великодушно и снисходительно относясь к стрекоту киноаппаратов. В один из дней над Мирным появились серебристо-серые буревестники, которых нам еще ни разу не доводилось видеть.

В аэрометеорологическом отряде закончена новая установка психрометрической будки для выдержки зондов на воздухе. Смонтирована и установлена новая барокамера для прокачки радиозондовых датчиков. Самолет Ил-12 (Н-440), летчик В. М. Перов, штурман Б. С. Бродкин, доставил стройматериалы и продовольствие на станции Комсомольская и Советская, сбросив их на парашютах. Одновременно выполнялись научные исследования с борта самолета. Был получен профиль местности по маршруту Мирный - Комсомольская - Советская - 78° ю. ш., 79° в. д. - гора Гаусса - Мирный. Велись наблюдения за давлением, температурой, состоянием погоды, поверхностью ледникового щита. Непрерывно работал барограф-высотомер. Было установлено, что станция Советская занимает на пройденной трассе наивысшее место. К западу от станции ледник понижается до высоты 3500 метров и плато этой высоты простирается на несколько сот километров. Участник полета проф. В. А. Бугаев предполагает, что восточные ветры на станции Советская - это, видимо, стоковый ветер, вызванный мощным понижением местности.

В сейсмическом павильоне зарегистрировано землетрясение с эпицентром, удаленным более чем на 10 000 километров.

На всех станциях проводились плановые научные наблюдения. На станции Советская ясная погода, ветер восточный 3 м/с, температура минус 50-60°. На станции консервируется тягач, взлетно-посадочная полоса закрывается до весны. В сегодняшнем диспетчерском донесении В. К. Бабарыкин благодарит экипаж самолета Ил-12 (440) за изумительно точный сброс - все парашюты приземлились прямо у склада.

На станции Восток отлажена и задействована ионосферная станция. На станции Комсомольская температура воздуха минус 56°.

Самолет Ли-2 (летчик Школьников) доставил на станцию Пионерская для постоянной работы аэролога Никитина и стоматолога С. П. Шлейфера. Температура на станции минус 42°, ветер юго-восточный 9 м/с, поземок.

На станции Оазис проводилась магнитная съемка, в районе фиорда выполнено 17 определений, ветер слабый, температура минус 7°.

Внутриконтинентальный поезд тягачей закончил работы у аварийного самолета и вышел на станцию Пионерская. Дело в том, что с самолета нужно было снять все ценное оборудование. Поэтому бригаду авиационных механиков мы доставили на посадочную полосу Востока-1 самолетом, когда там находился поезд. Механики пересели в поезд и с поездом прибыли к аварийному самолету. И вот к 27 февраля все работы на самолете были закончены и поезд вышел на Пионерскую, взяв дополнительный груз с самолета.

28 февраля. В Мирном ясно, температура воздуха минус 12-17°, ветер до 18 м/с.

В павильонах и лабораториях Мирного проводятся стандартные наблюдения. Банный день.

Гляциологи-сейсморазведчики О. Г. Сорохтин, В. И. Коптев и радист Г. Е. Воробьев проводили сварочные работы в буровом станке.

Гидролог М. В. Извеков закончил дистанционную установку для измерения колебаний уровня моря и ведет пробную запись.

В геофизическом отряде проведены абсолютные определения элементов магнитного поля Земли.

Самолет Ли-2 (Н-470), летчик С. В. Рыжков, штурман Г. П. Байдала, провел фотосъемку части ледника Шеклтона Работы вели начальник аэрофотосъемочного отряда М. Г. Бурлаченко и ст. инженер Н. С. Малютин.

В районе Мирного проводились облеты самолетов после ремонта и тренировочные полеты.

Со станции Моусон пришла радиограмма от главного геофизика австралийской зимовки Кука о том, что началась магнитная буря.

На всех станциях успешно выполняются программы научных наблюдений.

На станции Советская температура воздуха минус 63-51°, давление 451,0 мм. Проводилось оборудование аэрологического пункта.

На станции Восток температура также минус 60°. Проводилась установка камеры для съемки полярных сияний. Радиозонд выпускался трижды (два неудачных). В. С. Сидоров сообщил, что аэрологический павильон, оставленный Второй экспедицией, не выдержит зимовки. Решили строить новый по опыту дрейфующих станций.

Подготовлен для жилья еще один балок, где разместились четыре человека и медицинская лаборатория.

На станции Комсомольская установлена метеорологическая мачта с контактными анемометрами, сверх программы начаты градиентные наблюдения за скоростью ветра на четырех высотах. Закончено оборудование помещения нового камбуза.

На станции Пионерская, как всегда, поземок. Утром внезапно заболел Г. М. Кургеландзе - метеоролог-повар. Больной жалуется на острые боли в животе, тошноту, головную боль. Температура у больного 38,8°. Хорошо, что там находится врач. Его диагноз - отравление. Начато лечение антибиотиками.

Строители закончили аэрологический павильон.

Врач С. П. Шлейфер проводил осмотр состояния полости рта у сотрудников станции, инструктировал магнитолога Ю. Н. Губанова по оказанию первой медицинской помощи и применению лекарств при различных заболеваниях.

В 15.30 в пяти километрах от станции показался поезд. В 16 часов поезд прибыл на станцию. Как всегда, у Силина вабота, чтобы тягачи в условиях плохой видимости не наехали ра станцию и не раздавили бы ее, но в небо взлетели ракеты. Встреча была радостной.

По сообщению начальника поезда А. Ф. Николаева, в ста километрах от станции поезд шел в районе высоких твердых застругов при постоянном попутном ветре. Машины двигались в клубах дыма, при отсутствии видимости. На станции Пионерская тягачи ремонтируются и заправляются.

На станции Оазис продолжается строительство бани".

Именно на эту станцию, организованную еще участниками Первой экспедиции вслед за Пионерской, я и решил отправиться. Откровенно говоря, станция не вызывала у меня особой тревоги. Она находилась, как говорят, под боком, и, имея вертолеты, всегда можно было оказать помощь ее коллективу. Тревожило меня лишь одно обстоятельство. Полярники жили Там в легких разборных домиках, и частые сильные ветры, нередко переходящие в ураган, могли доставить немало неприятностей.

Когда другие, более срочные и сложные, осенние задачи были решены, я полетел на станцию Оазис на вертолете. Под нами расстилалась более разнообразная и впечатляющая картина, чем при полетах в глубь континента: изрезанные трещинами выводные ледники, слева кое-где открытое море с плавающими айсбергами и льдинами, иногда выходы коренных пород на дневную поверхность, наконец, сам оазис - свободная ото льда гористая поверхность с озерами. На берегу одного из озер стоят небольшие сооружения. Вертолет сел недалеко от домиков.

На станции было, если можно так сказать, два дома. Оба дома состояли из двух разборных щитовых домиков Шапошникова, соединенных между собой небольшим коридором. Домики размером около 20 квадратных метров, высотой 2,5 метра. В одном домике первого дома размещались рабочие места начальника станции и метеоролога. В домике было две двухъярусные койки, всего четыре спальных места. Во втором домике - через коридор - размещались аэрологический кабинет и пульт управления камерой для съемок полярных сияний. За фанерной перегородкой с дверью находились радиорубка и спальное место радиста. К этому дому была пристроена утепленная силовая (здесь размещались движки). Во втором доме также находились два рабочих и четыре спальных места, а кроме того, кают-компания и утепленная продуктовая кладовая (во втором домике). К средней части дома Б. И. Имереков пристроил лабораторию земных токов и баню с тамбуром. В утепленном коридоре дома были установлены две газовые плиты и кухонный стол. Чтобы лучше сохранить тепло в домах, их с внешней стороны обшили плитами прессованной бумаги, а нижняя часть каждого домика была придавлена камнями. Эти домики были закреплены растяжками (от сильного ветра).

Американская антарктическая станция Мак-Мёрдо

Были на территории станции и другие небольшие павильоны и складики. Во всех домиках были установлены железные печки, приспособленные для топки твердым топливом и газом.

Эта нехитрая в "архитектурном" смысле станция также требовала определенного ухода. Новый начальник станции Б. И. Имереков и весь ее небольшой коллектив сделали все возможное, чтобы зиму провести в более или менее "человеческих" условиях. В результате коллектив этой станции успешно провел год и собрал хороший научный материал.

Следует сказать, что по просьбе польских товарищей эта станция в конце января 1959 года была передана польским ученым. С этой целью в Мирный на нашем судне прибыла польская экспедиция во главе с начальником Первой польской антарктической экспедиции В. Кшеминским. В составе экспедиции были представитель Академии наук ПНР профессор 3. С. Ружицкий и польские писатели Чеслав и Алина Центкевичи. При передаче станции она была переименована и названа станцией имени Добровольского, в честь одного из польских участников бельгийской антарктической экспедиции де Жерлаша, зимовавшей на "Бельжике" в 1898-99 году.

Итак, начался март. Теперь я спокоен. Все ближние станции (Оазис, Пионерская, Комсомольская) в основном подготовлены к зиме. Некоторую тревогу вызывают глубинные станции. На них наблюдаются низкие температуры (уже ниже минус 60 градусов), а сейчас только начало осени, что же будет полярной ночью? Самолетная связь прекращается, так как при температурах ниже минус 55 градусов садиться, а главное подняться самолет не сможет. При таких температурах даже лыжи не скользят и самолет невозможно стронуть с места.

Вспоминается, как перед отправкой людей на внутриконтинентальные станции я собирал коллективы и прямо говорил о. трудностях, которые им придется испытать. Если кто-то не уверен, что он перенесет эти условия, пусть не стесняясь скажет об этом. Лучше сделать это сейчас, говорил я, чем потом подвести себя и своих коллег. Но все были убеждены в том, что выполнят свой долг перед наукой и Родиной, как бы тяжко им ни пришлось.

Некоторых полярников, включая начальников станций, я знал хорошо и на них надеялся. Однако среди них было немало новичков. Вот молодой, очень славный врач Костя Лоткин. Он впервые в полярных районах и сразу попадает на станцию Восток. От него многое зависит. Он должен оберегать здоровье людей и заботиться о хорошем настроении. Костя едет не только врачом, но и поваром. А от того, как он будет кормить, зависит и настроение людей.

Поговорив с ним, убедился - Костя не подведет.

Молодые специалисты магнитолог Павел Майсурадзе и ионосферист Ординард Коломийцев также новички. Послав их на станцию Восток, я в общем-то сомневался - выдержат ли ребята. При всем завидном энтузиазме в их поведении было еще много "ребячества". К счастью, мои сомнения были напрасны. Оба они оказались хорошими товарищами и старательными специалистами.

Еще раз все проверяем. Запросили все станции об их готовности к зиме. Все сообщили - готовы. Как будто все сделано для того, чтобы зимовка внутри материка прошла успешно.

А в Мирном жизнь наконец вошла в колею.

Большинство товарищей работает с огоньком, инициативой, изобретательностью.

Многих интересует работа нашего биолога Виктора Маркеловича Макушка. Это и понятно - он ведет наблюдения за такими животными и птицами, которых раньше никому из нас не приходилось видеть.

Ради того, чтобы добыть новый экземпляр антарктической Живности, Макушок готов был пойти на отчаянный риск. Он ходил по очень тонкому морскому льду или пускался в плавание по морю на надувной резиновой лодке. Это меня тревожило. Дело дошло до крупных разговоров, которые до некоторой степени помогли. Однако Виктор Маркелович до конца остался верен себе, и, если наука требовала, он рисковал, не говоря, конечно, об этом мне. Но у Макушка было много помощников-добровольцев, особенно среди любителей рыболовов. Если Виктор Маркелович на удочку или сеткой ловил отдельные экземпляры, то объединенными усилиями рыболовов удавалось добывать в некоторые дни до 600 рыб. Наш биолог охотно рассказывал, что среди пойманных рыб преобладают трематомусы берначчи, реже трематомусы борхгревинки и реже трематомусы хансони и гимнодрако акутицепсы. Эти замысловатые названия наши любители рыболовы никак не хотели вводить в обиход, а заменяли их единым названием "макушки" в честь нашего биолога. И если встречаешь рыболова, то на вопрос, какие успехи, он ответит: сегодня много "макушков" наудил.

Вся пойманная рыба показывалась биологу. Тот выбирал нужные экземпляры, делал необходимые измерения, взвешивания, брал пробы, фиксировал в спирту пищеварительные тракты и гонады и т. п. Но это мог делать только специалист. Что касается рыболовов-любителей, то единственным доступным для них способом исследования было испробовать свои экземпляры на вкус. Они заявляли, что жареные "макушки" очень вкусные, и я могу это подтвердить - по вкусу они напоминают навагу.

Так как рыба временами ловилась очень здорово даже на пустой крючок, то "лаборантов" оказалось очень много. Но Виктору Маркеловичу помогали не только рыболовы. У нашего гидролога М. В. Извекова на припае вблизи барьера была лунка, в которой он проводил работы по изучению режима моря. Эта лунка была накрыта палаткой и освещалась электролампами. Их тепло предохраняло воду от замерзания. В этой лунке бывало много рыб, но иногда появлялись и тюлени. Однажды Миша тихо сидел в палатке, что-то делал, как вдруг из воды вылезла морда с усами и черными круглыми глазами. От неожиданности наш гидролог сначала испугался, но быстро опомнился и завел с гостем дружескую беседу. Тюлень был тронут добросердечным отношением и стал часто навещать Извекова. Но вскоре Миша решил, что и за ним интересно понаблюдать. Так появилась таблица с графами: "время появления", "время ухода", "время пребывания в лунке", "продолжительность отсутствия", "количество вдохо-выдохов за одну минуту" и т. д.

Во время одного из наблюдений в течение 41 минуты тюлень появился шесть раз. В графе "время пребывания в лунке" появилась запись: "от 2 до 5 минут", "продолжительность отсутствия" - "от 2 до 8 минут". В одну минуту тюлень делал от 9 до 14 вдохо-выдохов. Эти наблюдения дорого обходились Извекову, так как на тюленя часто находило игривое настроение, в результате чего электрические лампочки, несмотря на жестяную защиту, оказывались побитыми.

Раз уж пошел разговор о животном мире, остановимся и на других представителях его.

В районе Мирного много снежных буревестников, очень красивых птиц, напоминающих белых голубей, особенно в полете, качурок и, конечно, пингвинов - как Адели, так и императорских. Часто можно видеть хищных и неприятных птиц - поморников. Они почти не боятся людей, много времени проводят у мест, куда выносятся помои. У такого места был пойман один поморник с зеленым кольцом на ноге. Это кольцо было надето на станции Уилкс.

О хищных повадках этих птиц ходили легенды, которым верили мы все, кроме биолога. Говорили, что поморники набрасываются даже на людей, если им кажется, что человек обессилен или направляется к их гнезду. Два наших товарища из морской экспедиции, устроившие небольшой пикник на острове Хасуэл, с трудом отбились от атак поморников, которые пикировали на них с высоты.

Нам не пришлось наблюдать охоту поморников на тюленей, но, по рассказам, она очень интересна. Здесь поморники действуют сообща. Вначале один, очевидно самый отчаянный, с ходу выкалывает у тюленя глаз, последний от боли начинает отчаянно вертеться в воде. Когда у тюленя живот оказывается наверху, поморники набрасываются на него. Так постепенно, самыми разбойничьими методами, поморники убивают больших тюленей.

А наши летчики рассказывали и такой случай. Когда они летали на ледяную посадочную полосу около оазиса Бангера, то обычно после остановки самолета к ним подлетали два поморника. Одному из них они даже дали имя - Фомка. Летчики их подкармливали. Поэтому Фомка со своей подругой привыкли и к самолету, и к людям. Все, что поморникам бросали, они моментально съедали.

Но однажды летчики, долго ожидая вертолета со станции Оазис, решили попытаться накормить Фомку досыта. Фомка съел столь много, что когда прилетел вертолет, он не смог взлететь. Пришлось бедному поморнику убегать от вертолета.

Разумеется, самые интересные и самые забавные птицы - это пингвины.

Издали они напоминают маленьких человечков во фракак. Пингвины Адели, которые у Мирного бывают летом и располагаются на каменных островах, любопытные, ловкие, драчливые И шустрые. Большие императорские пингвины, флегматичные, медлительные, - конечно, менее интересны.

На зиму императорские пингвины собираются в колонию Около Мирного, на припае между айсбергами. Во второй половине апреля они заканчивают формирование колонии. В это Время птицы стоят между айсбергами отдельными группами й переходят от группы к группе цепочкой в затылок друг другу. Скопление потревоженных птиц напоминает поле гигантских цветов в сильный ветер. Раскраска пингвинов в это время года очень красивая - черные головы, красные клювы, серые с мышиным и сиреневым отливом "фраки", оранжево-желтые воротники, черные погоны.

Птицы пришли с моря очень упитанными и напоминают бочонки, а когда ложатся на брюхо - гигантских черепах. Если люди подходят к ним на 3-5 метра, пингвины кричат и уходят.

Биолог В. М. Макушок обследовал в сентябре 1958 года колонию императорских пингвинов. Он отметил, что повадки взрослых пингвинов резко изменились. До этого на каждого выскользнувшего из-под складки на животе птенца немедленно набрасывалось по нескольку птиц, чтобы запихнуть его к себе в сумку. Но сегодня можно было видеть в колонии сотни брошенных беспомощных птенцов, бегающих по снегу с громким писком. Взрослые птицы проявляли к ним неожиданное равнодушие и на попытки малышей забраться к ним под складку отвечали ударами или просто перешагивали через птенцов. Биолог наблюдал множество сцен, когда за шагающей по снегу взрослой птицей бежал хвост из четырех-пяти птенцов. Птенцы обгоняли самку, бросались ей под ноги, лезли в складку, но она отпихивала всех. На глазах у биолога птенцы коченели и умирали от холода. Макушок поколотил одну из взрослых птиц, а двенадцать малышей забрал греться к себе под одежду. Когда стало смеркаться, поведение взрослых пингвинов изменилось, и они снова стали брать птенцов себе в складки. Макушку удалось пристроить у пингвинов десять из двенадцати согретых им малышей. Оставшихся двоих он принес домой.

Прилетели к американцам

Многие птенцы сбиваются в плотные группы, штук по тридцать, для защиты от ветра и холода. Некоторые маленькие птенцы (возрастом около 10 дней) в поисках тепла уходят далеко от колонии. Два малыша были встречены химиком Л. А. Матвеевым севернее острова Хасуэл, почти в четырех километрах от колонии. Летчики нашли одного птенца на аэро-дроме на припае, в трех километрах от колонии. Этого птенца они передали на воспитание Макушку.

Адельки - птицы сообразительные. Как-то, наблюдая за припаем, я увидел пингвина Адели, который в одиночестве разгуливал по припаю. Вдруг на пути он встретил трещину. Трещина была не широкая, около метра шириною, но глубокая. Перед трещиной пингвин остановился. Около минуты стоял, изучая обстановку. Затем осторожно подошел к краю ее и, вытянув шею, осмотрел. По-видимому решив, что это место не подходит для переправы, он пошел вдоль трещины. Добравшись до места, где трещина была уже, вновь осмотрелся и опять нашел, что место не подходит. Наконец добрался до места, где трещина совсем сузилась. Еще раз внимательно изучил обстановку и пришел к выводу, что место для переправы подходящее. Можно попробовать. Осторожно ступил на снежный навес, затем стремительно прыгнул через узкую трещину и приземлился на противоположном навесе снега. От радости пингвин замахал ластами-крыльями. Затем он осмотрелся, лег на живот и, работая ногами и крыльями, быстро пополз на животе к видневшейся вдали небольшой стае пингвинов.

Так вот он куда стремился, рискуя жизнью! Кто-кто, а он-то знал, что на одиночных пингвинов нападают поморники и нередко их забивают. Причем едят, как правило, только мозг из головы. Поэтому в одиночестве бродить аделькам по Антарктике не рекомендуется.

Забегая вперед, отмечу, что в районе Мирного адельки снова начали селиться в начале ноября. Сначала их было всего четыре, затем их число достигло нескольких сотен. Адельки иногда заходили в Мирный и храбро знакомились с его обитателями. Пингвины захватили остров Фульмар. Они набивали клювы камнями и таким образом доставляли строительный материал. Вскоре выяснилось, что камней для всех не хватает. Начались ссоры и междуусобные войны.

Между тем биолог Макушок продолжал на собаках разъезжать по припаю и обозревать животный мир в окрестностях обсерватории. Однажды на пути собачьей упряжки встретилась колония императорских пингвинов. Объехать колонию было нельзя, так как справа и слева путь закрывали айсберги. Собаки рвались к птицам, которые двигались не спеша и не проявляли беспокойства. Тогда одному из участников поездки пришлось разгонять птиц, бегая по льду с трехметровым хореем.

В этот же день Макушок обнаружил птенца-альбиноса, совершенно белого, включая клюв и лапы. Птенец был взят на воспитание в дом биолога, где уже жили два его сверстника: Арк и Тика. Альбиноса назвали Ант. Встречен он был крайне враждебно, но при первых же драках показал, что хорошо умеет постоять за себя.

Но вернемся к делам экспедиционным.

5 марта в полдень прибыл поезд под руководством А. Ф. Николаева в составе шести тягачей. Правда, поезд мог бы прийти в Мирный и на сутки раньше. Но ребята решили вблизи Мирного остановиться, побриться, умыться, привести себя в порядок, чтобы в "столицу" явиться во всей красе.

К ним навстречу вышли из Мирного два "Пингвина", на которых находилась делегация Мирного во главе с В. И. Парфеновым и Г. Ф. Бурхановым. И вот на горизонте, за дальним аэродромом показались черные точки. Они быстро приближались. Вскоре можно было различить два оранжевых "Пингвина" и шесть красных тягачей. На головной машине гордо развевался красный флаг. Войдя в поселок, тягачи остановились У метеоплощадки, на которой собрались почти все жители Мирного.

Из тягачей выходят участники похода. Почерневшие от ветров и морозов, похудевшие, но крепкие и радостные.

Поздравления, поцелуи, объятия. Состоялся митинг, на котором мы тепло приветствовали участников похода и поблагодарили их за выполнение задания. Да, они сделали большое дело. За 69 дней поезд прошел 3900 километров. Это самый длинный маршрут, когда-либо пройденный наземным транспортом по Антарктиде. Он примерно на 1000 километров длиннее известного трансантарктического перехода через Южный полюс, недавно совершенного английской партией под руководством Фукса. Причем поход нашей экспедиции проходил по сыпучим снегам, на большой высоте, в условиях кислородной недостаточности.

Позже, на Ученом совете экспедиции, Аркадий Федорович Николаев доложил о результатах похода.

Поход был выполнен на десяти специально для этой цели модернизированных тягачах Харьковского завода ("Харьковчанках"). Удельное давление тягачей 0,3 кг/см², ширина гусениц 0,75 метра, вес тягача 24 тонны, тяговое усилие 19 тонн. Для сравнения он привел данные американских тягачей D-8, на которых совершались походы от Мак-Мёрдо до станции Бэрд. Эти тягачи весили 30 тонн, ширина гусениц 1,3 метра и удельное давление 0,18-0,20 кг/см².

Режим движения был следующий: 10 часов пути, 4 часа остановка на обед и обслуживание машин. Много неприятностей доставили сцепные устройства: за время стоянок сани примерзали к снегу, и сцепные устройства при попытках сильными рывками сдвинуть сани с места нередко рвались.

Одним из наиболее сложных был участок пути через стокилометровую прибрежную зону трещин. До станции Пионерская снежная поверхность изобиловала твердыми застругами. На этих застругах здорово разбалтывалось крепление саней. Глубина колеи не превышала 20 сантиметров.

Резкое изменение снежного покрова произошло на участке Восток-1 - Комсомольская, где колея углубилась до 50 сантиметров. Рыхлость снега у Комсомольской увеличилась настолько, что движение одного вездехода с двумя санями стало невозможным.

Движение до Комсомольской шло на первой передаче, со средней скоростью 2,5 километра в час и расходом горючего 8 литров в час на один тягач. После Комсомольской расход топлива увеличился до 10-12 литров. Участок пути между станциями Комсомольская - Восток отличался частыми ветрами, колея поезда на обратном пути была полностью забита снегом. В районе же станции Советская, наоборот, наблюдалась постоянная штилевая погода.

Основные работы по строительству станций были закончены за шесть дней, после чего поезд, оставив на Советской два тягача, направился в обратный путь.

После Пионерской машины перешли на вторую и третью передачи. На неровной поверхности сильно трясло. Отдыхать можно было, только крепко держась за что-нибудь руками.

Во время похода пришлось три раза проводить крупный ремонт тягачей. Наблюдалось явление хладоломкости. Резко возросли поломки пальцев траков. Топор рассыпался, как стекло, от удара по обуху кувалдой. Газосварка оказалась невозможной при низких температурах. Во время похода изучалась работа машин, а также проводились научные наблюдения за характером снежного покрова.

Это официальный отчет. Но сколько за ним скрывается перенесенных трудностей и выдержки людей!

Аркадий Федорович показал себя не только прекрасным специалистом, но и хорошим, вдумчивым организатором. Радовали меня и водители. Молодые ребята, которым недавно исполнилось по двадцать лет, рвались на трудные дела. Особенно отличились спокойный, уравновешенный Анатолий Иванов, всегда веселый и остроумный Владимир Задворников, крепыш Алексей Паршин и Андрей Степаненко. Остальные водители также показали, что и они способны на большие дела.

Хорошо проявили себя и механики - представители Харьковского завода: Леонид Донин и Михаил Чихичин. Люди они разные по характеру и внешнему виду. Леонид - высокий, смуглый, живой, любитель взять, как говорят, "на пушку". Михаил - небольшого роста, худой, замкнутый. Леонид горяч в работе, волевой, поэтому он как-то сразу завоевал роль "старшины" среди водителей и эту роль выполнил неплохо.

Штурман поезда Юра Авсюк, высокий, спокойный, добродушный парень, немного наклонив голову набок, спокойно заявил: "Вот мы и приехали!" На вопрос, как прошел поход, ответил: "Вышли - снег, шли - снег, пришли - снег".

Конечно, жизнь мирян складывалась не из одних только научных наблюдений и технических работ. Полнокровной жизнью жили партийная и профсоюзная организации, развернули свою работу комсомольцы.

Выпускались стенгазеты, фотогазеты, радиогазеты, регулярно проводилась политинформация. По местному радиовещанию ежедневно слушали московские передачи. По вечерам в кают-компании было весело и людно. Отчаянные "козлятники" ударами костяшек о стол оглушали присутствующих в кают-компании. Исправно работал наш "кинотеатр" - три раза в неделю вечером смотрели кино. Причем какую картину смотреть - часто решалось голосованием.

На Южном полюсе

Довольно скоро среди участников экспедиции выявились музыканты, танцоры, певцы, рассказчики. Бортрадист М. К. Сулим оказался хорошим руководителем музыкального кружка. Возглавляемый им же оркестр народных инструментов пользовался у нас заслуженной репутацией. Однажды в кают-компании появился такой приказ:

"ПРИКАЗ № 991

по эстрадно-самодеятельному коллективу "Пингвин" Антарктида, Мирный 30 апреля 1958 г.

30 апреля 1958 года в 21 час 15 минут местного времени исполнилось ровно 14,5 дней с момента основания крупнейшего в нашем эстрадно-самодеятельном коллективе художественного объединения - оркестра народных инструментов. Вышеупомянутый оркестр почти полностью вынес на своих плечах тяжесть подготовки к концерту и полностью оправдал возложенные на него надежды.

Поэтому:

§1

Присвоить данному оркестру звание заслуженного коллектива континентального масштаба.

§2

Наградить руководителя данного оркестра Сулима Михаила Кузьмича (по всей вероятности, только случайно ставшего бортрадистом) грамотой с печатью и ценным подарком.

§3

Всем остальным участникам оркестра вынести благодарность с последним предупреждением. P. S.

Ввиду отсутствия в нашем ансамбле твердо оформленного единоначалия подписывать приказ некому, а поэтому он (приказ то есть) выносится на утверждение всех присутствующих."

Сотрудник геофизического отряда Андрей Галкин был "заводилой" в подготовке программ "концертов". Этого с виду несколько угрюмого человека, строго поблескивавшего стеклами очков, трудно было заподозрить в способностях к юмору. Однако на концертах он с блеском выполнял роль остроумного конферансье.

Работали и кружки самообразования. Молодые ребята, преимущественно тягачисты, изъявили желание готовиться к экзаменам за 8 и 10 классов. Среди научных сотрудников нашлись добровольцы-преподаватели по физике, математике, русскому языку и другим предметам.

Работало два кружка английского языка - для начинающих, который вел В. Макушок, и кружок повышенного типа, который вел американский ученый М. Рубин. Зимой действовал также кружок автолюбителей.

16 марта участники нашей экспедиции выбирали депутатов в Верховный Совет СССР. Перед этим нам по радио сообщили биографии кандидатов в депутаты. Избирательная комиссия развернула активную подготовку на всех станциях. Избирательные бюллетени готовили сами, так как доставить их с Родины не было никакой возможности.

Мы голосовали по Дзержинскому избирательному округу города Ленинграда за писателя Николая Семеновича Тихонова - в Совет Союза, и бригадира Ленинградского завода "Светлана" Галину Семеновну Емельянову - в Совет Национальностей. Избирательный участок был организован по всем правилам в празднично убранной кают-компании.

Ровно в шесть утра местного времени (что соответствует двум часам ночи московского времени) празднично одетый председатель избирательной комиссии наш парторг профессор В. А. Бугаев поздравил избирателей с всенародным праздником и пригласил приступить к голосованию. К 9 часам утра на всех станциях голосование было окончено. Вечером все собрались в кают-компании на праздничный ужин, после ужина смотрели кинофильм.

В этот день было плохое прохождение радиоволн. Москва не слышала Мирного, не слышали и находящиеся в Антарктике суда флотилии "Слава", с которой Мирный имел связь.

И вот наши радисты стали искать пути передачи результатов голосования в Ленинград. После долгих поисков в эфире им удалось связаться с рыболовным траулером, работающим в Северной Атлантике. Радист траулера любезно согласился принять от Мирного телеграмму с результатами голосования и передал ее радиоцентру Министерства рыбной промышленности, оттуда по телефону телеграмму передали в Главсевморпуть, а уже оттуда ее дослали в Ленинград, в Дзержинский избирательный округ.

Между тем приближалось календарное начало антарктической осени, хотя в действительности она уже давно вступила в свои права. Приближалась пора полярной ночи над континентом и самых жестоких морозов.

В павильонах и лабораториях Мирного продолжались плановые научные наблюдения. В аэрометеорологическом отряде проводилось четырехразовое зондирование атмосферы. Монтировалась градиентная установка датчиков температуры и ветра. Отряд делал также заготовку льда на зиму.

Ионосферная станция регистрировала продолжающееся ионосферное возмущение. Подготовили к работе камеру для съемки полярных сияний.

Плановые работы продолжались и на всех остальных станциях. На станциях Советская и Восток температура воздуха достигла минус 67 градусов. Но в домах тепло. На станции Комсомольская установлена дополнительная радиомачта, готовятся к зиме тягачи. На станции Пионерская продолжаются работы по рытью подснежных сооружений. Заканчивается газгольдерная. За сутки на поверхность поднято 10 кубометров снега.

21 марта в 16.00 местного времени из Мирного в район станции Пионерская вышел гляциологический поезд, состоящий из трех вездеходов "Пингвин", двух саней с грузами и саней с буровым балком. Это последний перед наступлением зимы поезд. Основной задачей поезда было провести отработку методики сейсмических работ для будущего похода к Полюсу недоступности.

Кроме того, поезд должен был доставить на Пионерскую уголь для отопления станции. В связи с резким ухудшением погоды авиация выполнить эту задачу не могла, и доставить топливо мог только наземный транспорт.

И, наконец, район 250-го километра от Мирного в направлении к Пионерской представлял большой интерес в отношении метеорологических наблюдений. В связи с этим возникла третья задача похода вездеходов "Пингвин" - установка автоматической радиометеорологической станции.

Стоянка судов вблизи Мак-Мёрдо

Конечно, отправлял я этот поезд с нелегкой душой - ведь зима была на носу. Но пути к отступлению не было. Можно было отложить сейсмические исследования. Но нельзя было оставить Пионерскую без топлива.

Поезд возглавил Г. Ф. Бурханов, его заместитель по науке - X. Я. Закиев, руководитель сейсмических работ О. Г. Сорохтин, штурман поезда Ю. Н. Авсюк, радист Г. И. Болвин, инженер по сейсмической аппаратуре В. И. Коптев, взрывник Г, Е. Воробьев, водители: С. В. Ромакин, Л. М. Момыхов, Г. Д. Давыдов, А. А. Крылов, В. Ф. Задворников, Н. М. Занин и врач С. П. Шлейфер.

Несмотря на осеннее время и плохую погоду поезд успешно продвигался. Так, за первые сутки он прошел 82 километра, ставя маркировочные вехи через каждые 2 километра. К 25 марта поезд дошел до 250-го километра, где установил АРМС.

Но, конечно, нельзя сказать, что поезд шел как по маслу. Для выполнения гляциологических наблюдений приходилось делать частые остановки, тяжело загруженные сани быстро примерзали и сдвинуть их нередко удавалось только тягой двух машин. При длительных стоянках в пургу машины и сани заносило большими сугробами снега.

Отработка методики сейсмических наблюдений проводилась в 2 километрах от Пионерской в течение 11 дней.

11 апреля, закончив намеченные работы, поезд вышел в обратный путь. В связи с тем, что АРМС через три дня после пуска перестала передавать сигналы, поезд направился к месту ее установки, чтобы выяснить причины неисправности. Однако из-за очень плохой видимости АРМС найти не удалось, и поезд двинулся в Мирный.

Тридцатидневный поход был проведен в очень тяжелых условиях - при низких температурах, сильных ветрах, пурге, при плохой видимости в течение всего похода. Силовые узлы вездеходов работали безотказно, задержек движения, связанных с какими-либо неисправностями машин, не было.

Шли последние дни антарктической осени. Солнце едва поднималось над горизонтом. Полярная ночь опускалась над Антарктидой. Морозы крепчали. Зима стучалась в дома Мирного.