Наши гости

Работа нашей экспедиции осуществлялась в тесном контакте с экспедициями иностранных государств.

В составе Второй экспедиции зимовал американец Картрайт, небольшого роста, худощавый, подвижный человек. Он быстро сдружился с коллективом. Его почти все наши товарищи приглашали, когда собирали своих друзей, чтобы отметить день рождения или какие-либо другие торжественные дни. Поэтому ему чаще, чем другим, приходилось поднимать бокалы. Возможно поэтому, в одной из своих статей он написал о том, что русские могут много выпить.

На смену Картрайту мы приняли в Кейптауне американского ученого Мартина Рубина, который зимовал с нами. Это высокий, уже лысеющий мужчина лет тридцати пяти. На наших товарищеских вечерах он охотно поднимал тост за мир и дружбу и вместе со всеми пел русские песни. Как выяснилось, его бабушка-еврейка перед первой мировой войной уехала из России. Хотя мы и старались не отвлекать Рубина на хозяйственные дела, однако он часто по собственной инициативе выходил вместе с сотрудниками нашего аэрометеорологического отряда на авральные работы.

Рубин, будучи метеорологом, занимался обработкой высотных синоптических карт. Причем эту обработку он проводил очень тщательно и качественно. Много времени он уделял фотографированию облачности и вообще снимал все интересное, что происходило у нас.

Императорская идиллия

На условиях взаимности у американцев на станции Литл-Америка работал наш ученый Павел Астапенко. Наши и американские ученые регулярно связывались между собой по радио. Во время этих разговоров обменивались новостями и некоторыми результатами работ. В частности, от американцев мы узнавали о продвижении английского трансконтинентального поезда от моря Уэдделла к морю Росса через Южный полюс. Этот поход возглавлял Вивиан Фукс. Вспомогательную партию, которая шла от моря Росса к полюсу, с целью создания промежуточных баз для Фукса, на втором этапе пути возглавлял известный новозеландский путешественник, покоритель Эвереста Эдмунд Хиллари. Как-то американцы сообщили нам, что Хиллари обогнал Фукса и первый прибыл на полюс.

В конце января американцы радировали, что по направлению к нам идет их ледокол "Бертон Айленд". Рано утром 29 января он появился на рейде Мирного. Я вышел из дома и увидел не только ледокол, но и два небольших вертолета, которые летели к нам. Вертолеты сели в поселке. Американцев встретили и проводили в наш дом. Началась беседа. А в это время вертолет совершал рейсы к ледоколу, и народа в поселке все прибавлялось и прибавлялось.

По просьбе американцев мы указали пути подхода ледокола ближе к Мирному. Пока судно меняло стоянку, американцам, прибывшим на вертолете, мы предложили позавтракать.

Среди прибывших были сотрудники станций Халлетт, Уилкс, Литл-Америка, в том числе начальник станции Халлетт доктор Джемс Шир, начальник станции Уилкс Карл Эклунд, руководитель гляциологических работ этой же станции Ричард Камерон и другие. Прибыли также корреспонденты - от агентства "Ассошиэйтед Пресс" Т. Тейлор, от газеты "Нью-Йорк тайме" Уильям Беккер.

Первый вопрос, который мне задали корреспонденты, был таков: где здесь военная база и где базируются подводные лодки? Причем этот вопрос был задан без всякой дипломатии. Я был крайне удивлен и заявил, что мне неясно, о каких базах идет речь, ведь мы работаем только по программе Международного геофизического года, которая известна всем странам - участницам работ в Антарктиде. Я предложил им самим осмотреть весь поселок и попытаться найти хотя бы что-либо относящееся к военным делам.

Потом меня спрашивали, какой я имею военный чин, сколько лет я служу в армии и т. д. На что я отвечал, что я человек сугубо гражданский, много лет работал в Арктике, и в шутку добавил, что я жалею, что не прошел военной школы: может быть, тогда я был бы более дисциплинированным человеком.

После детального осмотра поселка я спросил у корреспондентов, что они обнаружили. Несколько смущаясь, они ответили, что, кроме консервных банок и нескольких пустых бутылок, им ничего обнаружить не удалось. Оказывается, они "располагали информацией" о том, что здесь, в Мирном, создана крупная база подводных лодок.

К полудню "Бертон Айленд" подошел близко к берегу, с борта была спущена десантная баржа, и на ней уже большими группами американцы переправлялись на берег. Среди гостей было и несколько негров.

Вскоре мне доложили, что на берегу появились руководители американской экспедиции. Я вышел из дома. Ко мне приближались несколько офицеров в парадной форме. Я пошел им навстречу, и мне представили военного капитана Джеральда Кетчема, заместителя адмирала Дюфека, начальника американских военно-морских сил, участвующих в антарктических работах, капитана ледокола мистера Бреннингема, помощника капитана старшего офицера мистера Рейнольдса и других. Я пригласил их в дом. Всего на берег сошло около 100 человек. Разбившись на группы, они знакомились со станцией и научными работами. Доктор Шир, Эклунд и другие долго беседовали с аэрометеорологами и присутствовали при выпуске радиозонда. Шир получил в подарок радиозонд и анемометр.

Американские ученые рассказали о своих работах.

Геофизики, в том числе Дек Чейл, знакомились с нашими геофизическими работами и рассказывали о своих работах и приборах. Гравиметрист Джемс Спарман в течение нескольких часов проводил измерение силы тяжести Земли. Гляциологи были гостями гляциологического отряда и т. д.

В 16 часов в кают-компании Мирного состоялся обед, на котором присутствовали руководители американской экспедиции и двадцать сопровождающих их лиц. Обед прошел в дружеской обстановке, поднимались тосты за дружбу, за успешнов изучение Антарктики. Корреспонденты вновь пытались возобновить разговор о военных делах, но их уже довольно резко одернули сами американцы.

После обеда американцам был показан фильм "Москва и москвичи", который гости наградили аплодисментами. Затем американцы пригласили нас на ледокол.

Через час мы с группой товарищей на американской самоходной барже прибыли на ледокол. Руководители американской экспедиции встретили нас у трапа, проводили в салон капитана, угостили кофе. Потом мы пошли осматривать ледокол.

Мы ознакомились с научными лабораториями, с устройством корабля. Как нам сообщили, "Бертон Айленд" зашел в Мирный по пути, совершая океанографическое плавание вдоль побережья Антарктиды на запад от моря Росса. Во время плавания судно проводит гидрографические, океанографические и Геофизические работы.

Гидрологией и гидрохимией в экспедиции занимается младший лейтенант ВМС США Роберт Старр. В гидрохимические работы входит определение хлорности, щелочности, содержания кислорода. Имеется портативная камера для подводных съемок. В общем оснащение и объем научных работ показались нам довольно скромными. Американский биолог Карл Эклунд подарил нашему зоологу В. М. Макушку приспособление для кольцевания большого, или южнополярного, поморника.

После осмотра ледокола я поблагодарил командование за гостеприимство и вернулся домой. Наши товарищи остались смотреть кино.

Дружеская встреча двух экспедиций закончилась взаимными пожеланиями успехов в исследованиях, счастливого плавания и счастливой зимовки. Ночью ледокол покинул Мирный.

На следующее утро ко мне стали приходить товарищи с заявлениями, что у них пропали шапки-ушанки. В. М. Макушок ходил в какой-то суконной шапке, напоминающей "австрийку". Я спросил, где его шапка, он ответил, что поменял на эту. На что я ответил: "Вот зимой и будете ходить в этом сувенире".

Нужно сказать, что иностранцам очень нравятся наши шапки-ушанки. Американцы старались приобрести их любыми средствами. И если обмен почему-либо не получался, наиболее нескромные из них употребляли недозволенные методы. В результате некоторые из наших товарищей неожиданно оказались без шапок. Между прочим, без ушанки оказался и американец Мартин Рубин, зимовавший с нами. Он мне тоже жаловался: "Утащили у меня шапку. Вот приятели!"

Как сообщило радио, 4 февраля корреспондент газеты "Нью-Йорк тайме" Беккер, посетивший Мирный, дал высокую бценку советской обсерватории. Беккер писал: "Американские ученые обнаружили, что в области океанографии, метеорологии, гляциологии русские достигли больших успехов". "18 домов в Мирном, - писал Беккер далее, - столь же прочны и гораздо уютнее, чем дома на любой американской полярной базе." Американские ученые отметили, что советское оборудование на одном уровне с американским.

На следующий день после визита американцев мы получили телеграмму с судна "Тала Дан" от начальника австралийской экспедиции Филиппа Лоу: "Мы будем проходить вблизи вашей станции и очень хотели бы нанести Вам визит. Будет ли это удобно, если мы прибудем в субботу 1 февраля. Наши частоты радиосвязи 8406 килоцикл на телеграфе и 4101 кц на радиотелефоне. Пожалуйста, посоветуйте частоту и время для радиосвязи".

Мы ответили: "Рады видеть Вас в Мирном. С сердечным приветом".

А с борта американского ледокола "Бертон Айленд" в Мирный пришла радиограмма: "Ученые и моряки "Бертона Айленда" благодарны Вам за Ваше гостеприимство тчк капитан Дж. Л. Кетчем".

31 января "Тала Дан" подошел к припаю и встал в одном километре от Мирного. Вечером состоялся радиоразговор. Мы пригласили Филиппа Лоу посетить Мирный. Он наше приглашение принял и сообщил, что завтра у нас будет 37 гостей - участников австралийской антарктической экспедиции.

Семейные неурядицы

На следующее утро австралийское судно, пробив припай, пришвартовалось носом к ледяному барьеру в районе западного склона сопки Комсомольской. До этого с судна был спущен на воду небольшой гидросамолет "Бивер", который сделал несколько кругов над обсерваторией.

Ярко-красный корпус ледокола резко выделялся на фоне белого снега. Установили ледовые якоря, спустили трап, и на барьер сошли начальник экспедиции Лоу и группа участников рейса. Лоу, директор антарктического отдела МИДа Австралии, представил нам своих коллег. Гости обошли поселок, побывали на каменных сопках, затем были приглашены на завтрак. За завтраком Лоу отметил изменения, происшедшие на советской базе со времени его визита в Мирный летом 1956 года. "При моем первом визите в Мирный летом 1956 года, - сказал он, - я видел на берегу лишь единичные здания и груды экспедиционного снаряжения. Теперь вы принимаете нас в прекрасно обставленной научной обсерватории. Я рад сделанным вами достижениям и желаю больших успехов в дальнейшей работе по программе МГГ."

После завтрака Лоу сел за пианино, и гости стали петь австралийские песни. Наши товарищи ответили русскими песнями, аккомпанировать пришлось мне.

Позже беседа продолжалась в доме начальника экспедиции. Члены австралийской экспедиции знакомились с обсерваторией и поселком. Затем был показан кинофильм "Укротительница тигров". Гости смотрели его с явным удовольствием.

Вечером человек тридцать из нашей экспедиции нанесли ответный визит. Во время осмотра судна "Тала Дан" нам рассказали, что зафрахтовано оно в Дании, поэтому экипаж датский. Судно идет на австралийские станции Дэвис и Моусон. Никаких работ в море судно не ведет. Нас ознакомили с программой работ австралийских станций. Мы договорились об обмене информацией. Потом в нашу честь был дан обед. Обед прошел в теплой и дружеской обстановке. Лоу и тут сорганизовал хоровое пение, на этот раз он аккомпанировал на аккордеоне.

Весь следующий день австралийские ученые знакомились с работой наших научных отрядов. Был установлен деловой контакт между учеными. Нас пригласили посетить станцию Моусон.

Следует сказать, что Лоу, будучи у меня в гостях, остался днем спать в моей комнате на диване. Поручив его заботам товарищей и оставив для него подарки (водку и икру), я ушел по делам в поселок. Когда пришел, Лоу уже не было. Вечером я лег спать, а проснувшись утром и открыв дверь из комнаты в коридор, увидел у двери маленький бочонок и фрукты. В бочонке был ром. Я в Антарктике не пил спиртного, поэтому этот бочонок был сохранен до отъезда и выпит всеми членами экспедиции на теплоходе "Калинин" перед приходом на Родину. Я, к сожалению, этого рома не пробовал, но говорят, хороший.

Во второй половине дня 2 февраля 1958 года мы распрощались с австралийцами.