Постепенно все отчетливее начинают проступать контуры создаваемых нашим отрядом карт. Но не во все части горной страны можно попасть на самолете. Там, где поверхность льда покрыта трещинами, завалена валунами, самолету не сесть. Выручает положение вездеход «Пингвин», оставленный после разведки трассы на несколько дней в горном лагере.
На вездеходе 'Пингвин' по ледникам 1
Вездеход переделан из бронетранспортера. Зачем попало в Антарктиду это бронированное чудище, не совсем ясно. Очевидно, в первых экспедициях, когда специальных гусеничных машин не хватало, решили позаимствовать технику у энской воинской части. «Пингвин» уже давно израсходовал положенный ему ресурс часов и был списан как негодный еще несколько лет назад, но в этом году возрожден талантливым механиком Новолазаревской. Бронетранспортер заново покрашен в яркий оранжевый цвет. По бортам у него отштампованы аккуратные сусальные пингвины, а спереди, на «груди», кто-то в порядке самодеятельности коряво вывел большое асимметричное зеленое сердце и проткнул его желтой стрелой.
Начальник поручает мне наметить по аэрофотоснимкам трассу для вездехода.
На вездеходе 'Пингвин' по ледникам 2
- Смотри, упадем в трещину - отвечать будешь, - сурово предупреждает он меня. Но мы оба понимаем, что если упадем, то ни мне, ни ему отвечать уже не придется.
Согласовав маршрут, мы выезжаем. «Пингвин» лихо преодолевает заструги, перепрыгивает мелкие трещины и мчится вниз по склону ледника. Внутри машины все заполнено грохотом, временами откуда-то наползает дым. Мы целиком во власти дергающегося бронированного зверя. Странное чувство охватывает в гремящей металлической коробке. Возможно, это именно то состояние, которое испытывает танкист во время атаки. Изнутри сквозь смотровую щель почти ничего не видно, перед глазами пляшут прямоугольные картинки ледника, скал и неба. Разве заметишь тут какую-то несчастную трещину. Но раз не видно, то и не страшно. Только бы машина катилась и гремела...
Когда «Пингвин», содрогнувшись всем своим бронированным телом, перескакивает через трещину покрупнее, все переглядываются. Начальник с возмущением смотрит на меня. Орет, сложив рупором ладони: «Ну и дорогу ты подобрал...» Он, правда, сердится больше по привычке. Весь этот район изобилует сетью мелких, хорошо видимых трещин, которые нужно только пересекать под прямым углом. Кто-кто, а он-то теперь понимает, что гораздо опаснее ровные заснеженные участки ледника, где под снегом могут прятаться пропасти.
Чтобы лучше видеть, я вылезаю наверх, на броню. Теперь я сижу верхом на «Пингвине». Мои сапоги свешиваются с обеих сторон смотровой щели, и движениями ног я могу подавать знаки, а в случае чего срочно остановить вездеход, перекрыв щель.
Морозный ветер обжигает нос и щеки. После темного нутра машины так ослепительно ярко, что слезы катятся градом, но надо внимательно вглядываться в набегающий лед. А все вокруг выглядит так нереально, совсем не по-земному! Безжизненные горные цепи, низкое желтое солнце, поверхность льда, мерцающая синими искрами. Длинные, недвижные тени гор, валунов и летящий, стремительный силуэт танка со мной на крыше. Все как в фантастическом фильме. Я не удивлюсь, если сейчас вон из-за той медной вершины появится сама королева Мод!
Вдруг вездеход сильно подскакивает и резко останавливается. Я чуть не падаю с крыши. Из кабины вылезает разъяренный начальник отряда. Следует обращенный ко мне монолог:
- Куда ты смотришь, угробить нас хочешь... И снова: «По коням, даешь Антарктиду!»