Опять Менеринги

И вот в стеклянных дверях, ведущих из нашей палаты на улицу, появился спортивного вида седеющий человек, а за ним женщина, которую почти не было видно за огромным букетом цветов, Это были Гай и Мэгги.

- О, диа Игор! О, дорогой Игорь!.. Как прекрасно, что мы снова встретились! - запела на экзальтированных восклицаниях Мэгги. Английский язык, на котором говорят английские женщины, сильно отличается по конструкции и произношению от языка, на котором говорят английские мужчины. Отличается он и по ударениям, и по интонациям: "О, дорогой! О, как прекрасно!.." Эта манера прививается еще в школах, и хотя восклицания эти, может быть, и не имеют отношения к реальным переживаниям, но они делают разговор, как говорят сами англичане, таким "леди лук лайк", то есть так похожим на язык, на котором должна говорить леди... И вот английская женщина снова разговаривала со мной на этом "леди лук лайк" языке.

- Игорь, - продолжала ворковать Мэгги. - Нам сообщили, что, может быть, тебе было бы хорошо погостить где-нибудь, пожить несколько дней среди друзей... Когда мы узнали об этом, мы решили - как прекрасно, как прекрасно! У нас же такой большой дом, и ты знаешь, что наша дочь уже замужем и поэтому дом пуст. Комната девочки и большая гостиная будут целиком твои. Пожалуйста, Игорь, соглашайся... Мы будем так счастливы...

Я согласился и часа через два уже лежал на кожаной кушетке в большой гостиной Менерингов.

За те десять лет, что мы не виделись, Гай превратился в небольшого, но процветающего бизнесмена, одного из тех, которых много еще в этой стране, из тех, кто старается быть не слишком большим. Ведь для того, чтобы выжить здесь, будучи "капиталистом", говорил Гай, нельзя быть хуже других. Если есть какой-нибудь средний уровень, который примем, например, за 100%, то, чтобы быть капиталистом, ты должен делать все на 101%, но никогда не на 99%. В последнем случае ты банкрот. У Гая было два пути, чтобы выжить: или всемерно увеличивать свое "дело", расширять фотолабораторию, нанимать больше людей и ставить производство продукции на поток, или пойти по пути сохранения очень небольшого предприятия с очень высоким качеством работы. Другими словами, делать небольшое количество таких фотографий, за которые можно получить очень большие деньги. Любые деньги, которые он попросит. "Пока я удерживаюсь на этом уровне", - говорил Гай, устало улыбаясь.

Остаток времени в Новой Зеландии я жил у Менерингов. Дом у них был одноэтажный. В большой комнате с камином одна из стен была сплошь из стекла и выходила в сад. В этой комнате стояли полки с книгами, магнитофон с проигрывателем и кушетка, на которой я лежал. В доме были еще три комнаты: спальня Гая и Мэгги, заваленный всяким хламом кабинет и маленькая детская, где росла их дочь. Официальной моей комнатой была детская. Но в ней было так одиноко и скучно, а ходить я еще не мог. А в большой комнате я был в центре событий. Почти каждый вечер приходили гости, посмотреть на живого советского русского, который пролетом из далекой Антарктики в еще более далекую Россию остановился здесь на время. Я был для них как диковинная птица, летевшая из страшного далеко в еще более далекое далеко и задержавшаяся здесь с подбитым крылом.

Новая Зеландия - такая маленькая страна, и расположена она так далеко от мест, где происходят основные события, волнующие мир, а киви так хочется ощутить свою причастность к событиям международного масштаба, что одно только присутствие русского уже создавало эффект такой причастности.