На шельфовом леднике Росса

Когда распахиваются двери самолета в Антарктиде, первое, что чувствуешь, - это холодный и очень сухой воздух. Масса света, невероятно яркого солнца.

Когда мы прилетели из Мак-Мёрдо в лагерь "Джей-Найн", нас встретил Джон Клаух. Весь черный от загара, грязи и копоти, со смертельно усталыми глазами. Ведь днем надо было бурить, а ночью принимать самолеты (они почти всегда почему-то приходили ночью). И колоссальная ответственность.

Панорама лагеря 'Джей-Найн' после того, как на станцию привезли огромный паровой котел с такой вот 'фабричной' трубой

Вместе с нами на "Джей-Найн" прилетела группа ученых из разных стран. И все они ждали одного - скважину. Биологи намеревались опустить под лед сети и узнать, есть ли там что-нибудь живое. Но для этого нужна была скважина. Геологи хотели взять грунт со дна подледникового моря. Но для этого нужна была скважина. Океанологи привезли с собой вертушки для определения скоростей течений и бутылки для отборе проб воды - им тоже нужна была скважина.

Лагерь "Джей-Найн" представлял собой абсолютно плоскую, сверкающую на солнце ледяную пустыню, в середине которой стояли несколько зеленых стандартных палаток, похожих на длинные, поваленные на бок и наполовину зарытые в снег бочки. Их здесь называли "джеймсвей" Снаружи палатки были обтянуты ветронепроницаемой материей, а изнутри - слоями теплоизоляции. Поэтому одна-две соляровые печки, поставленные в "джеймсвей", делали его вполне сносным для жилья и работы.

Три палатки имели служебное назначение, и в них размещались штаб, лаборатория и кают-компания с кухней, туалетом и душем. Рядом со штабной палаткой колыхался ярко-оранжевый "сачок" матерчатого конуса, напоминающий, что сюда прилетают самолеты, и торчали покосившиеся удочки радиомачт. "Спальных" палаток, или "слипинг квортерс", было две. Как это обычно бывает на полярных станциях, окна в них, вне зависимости от того, ночь это или полдень, были занавешены, и входить туда надо было на цыпочках, чтобы не разбудить спящих грохотом сапог по фанерному полу.

Когда наши глаза привыкли к полумраку после ослепительного солнца "улицы", мы увидели, что справа и слева от центрального прохода стоят массивные железные кровати. Расстояние между ними было достаточное, чтобы уместилась высокая тумбочка, в которую каждый обитатель мог убрать свои личные вещи. Несколько кроватей выглядели образцово. Но большинство представляли собой беспорядочные горы одеял, курток, книг, сушащихся носков, ботинок и сапог. Тихо, успокоительно гудел огонь в ближайшей печурке. С двух-трех кроватей в каждом ряду доносилось тяжелое мерное сопение. В таких палатках всегда, в любое время суток, несколько человек спят после работы.

На высоте головы стоящего человека в палатке всегда тепло, хотя, судя по многочисленным солнечным лучикам, проникающим в щели, вентиляция - на высоте.

Сопровождающий показывает на образцовые койки. Его жест понятен - эти койки ваши!

Пора работать. Пошли в палатку науки. Это было полупустое помещение в центре поселка. У одной из стен рядом со входом - грубо сколоченный из неструганых досок стол, на котором, поблескивая экраном, стоит серый ящик телевизионной установки, предназначенной для наблюдений под ледником. Рядом - микрофон походной радиостанции. Передняя стенка палатки перед столом Джона была смело вспорота острым ножом, так что образовалось естественное окно с видом на лебедку с телевизионным кабелем. Если радио откажет, то можно подавать команды прямо в окно. Но для всего этого сначала нужна была все та же скважина через ледник.

Вводная инструкция Джона была краткой. Он представил нас тем, кто был в палатке, потом вывел на улицу, подвел к сугробу, из которого торчали доски и бревна, показал на ящик гвоздей.

- Инструмент лежит в помещении электростанции. Поработаете - отнесете на место. Делайте стол, ставьте рядом с моим и начинайте работать. Вопросы есть? - и Джон ушел, шатаясь от усталости.

Мы яростно пилили доски. Ребята молча наблюдали за нами. Довольно быстро мы сколотили прекрасный на наш взгляд, огромный и очень прочный стол. Снова пришел Джон Клаух.

- Так, сделали стол? Хорошо, но он слишком большой... Игор, сделай его наполовину короче, а то другим места не останется.

Витя, как и я, ощущавший на себе напряженное внимание присутствующих, зашептал:

- Игорь Алексеевич, не надо резать, это они нарочно, издеваются.

Но я уже не раз работал с этими людьми и знал, что, как правило, никто из них ничего не делает и не говорит попусту, поэтому обижаться не надо.

- Витя, - сказал я, - режь! Через час был сделан второй стоп, поменьше, но не менее прочный.

В общем молчании кто-то вдруг произнес:

- Ого-го! По такому столу запросто могут пройти русские танки!

Но по тону сказанного, по общему доброжелательному хохоту было ясно, что стол понравился и нас приняли.