Одинокий властелин - великий белый

Морозный ветер стегал лицо, хруст снега под лыжами звучал упоительно. Слегка сгибая колени, балансируя всем телом с ловкостью спортсмена-олимпийца, он описывал большие петли на крутом склоне, оставляя за собой серебристые облака снежной пыли. Еще один полукруг - и, скрипя стальными кромками лыж, срезающими оледенелую корку, он остановился, жадно вдыхая всей грудью морозный воздух.

Восемь недель затворничества в тесном помещении радиостанции, на которые его обрекли непрерывные метели, давали себя знать. Он не мог нарадоваться теперь свободе движений и уединению на лоне природы, по которым так соскучился.

В призрачном свете отступающей арктической ночи тьма уже не скрадывала белизны снега. Черневшие вдали вершины резко выделялись на фоне мертвенно поблескивавших ледников. Как завороженный впился лыжник глазами в сверкающую алмазную россыпь звезд на темно-синем небе. И долго не мог оторвать взор от пленительно светившей Полярной звезды, что привела его сюда. Мог ли он, зачитываясь в молодости повестями о Крайнем Севере, мечтать, что увидит ее когда-нибудь светящей в зените, прямо над головой?

Мороз коварно пробирался под меховой анорак, под белье. Он поправил петли на лыжных палках, потер лыжами о лед, чтобы они лучше скользили, оттолкнулся изо всей силы, присел и, со свистом рассекая воздух, продолжил спуск. Радость распирала грудь.

Внезапно снег под лыжами просел с сухим треском и разогнавшийся лыжник провалился в какую-то глубокую яму. Прошло некоторое время, пока он машинально не дотронулся до облепленного снегом лица. Оно оказалось целым, так же как и руки и ноги. Лыжи тоже были целы. Над головой сверкали звезды. "Ничего страшного!" - успокоил он себя, но тут же в нос ударил какой-то острый, тревожный запах. Сердце у лыжника замерло: в глубоком мраке снежной ямы блестели, словно два фонарика, чьи-то глазищи. Вдруг тишину прервал жалобный писк, раскрывший страшную истину: медвежья берлога! Вихрем пронеслись в голове рассказы о разъяренной медведице, защищающей своих детенышей. "Живым отсюда не выберусь!" - содрогнулся он.

Глаза понемногу привыкли к темноте. В нос бил смрадный запах берлоги. Вид медвежьей пасти, застывшей всего лишь в одном метре от его головы, парализовал волю, от страха перехватило дыхание.

Как долго стояли вот так без движения друг против друга человек и медведица - он не мог бы сказать. В какую-то долю секунды он принял вопреки рассудку отчаянное решение. Когда же он отважился на это первое, невероятно медленное, осторожное, едва заметное движение? Не спуская взора с впившихся в него, горевших, как угли, глазищ, он решился через мгновение на второе и третье движение. Но зверь даже не дрогнул. Это придало ему смелости. Опираясь на локти, человек изо всех сил напряженных до боли мышц стал подтягиваться на спине вверх. Лыжи страшно затрудняли движение, упираясь в стену берлоги, но он не отваживался нагнуться, чтобы снять их.

Каждая минута казалась вечностью. Когда наконец колени оказались на уровне белой головы, медвежонок заскулил еще жалобнее. Все еще не издавая ни звука, медведица разверзла пасть, ощерив огромные клыки. Лыжник замер. Переждать или бежать сию же секунду?

"Не знаю сам, как я выбрался наконец из этой проклятой ямы, не помню, как, ощущая дрожь в обмякших, словно вата, коленях, мчался изо всех сил вперед, от греха подальше. Страх подгонял меня. Нет, никогда не сумею точно воссоздать этих ужасных мгновений, когда я заглянул в лицо смерти. Рев разъяренной медведицы еще долго преследовал меня. Я слышал его не раз и впоследствии, он мерещился мне в кошмарных сновидениях..."

Весть о приключении датского радиотелеграфиста на восточном побережье Гренландии с быстротой молнии облетела арктические полярные станции. Одни недоверчиво качали головой, не желая прямо сказать, что все это - лишь плод буйной фантазии молодого человека, другие пытались найти какое-то объяснение для необычного поведения медведицы. Ведь лакомый кусок чуть ли не сам просился ей в пасть. Так почему же она не воспользовалась счастливым случаем? Старый опытный траппер, выслушав споры, сразу же разрешил их: "Медведица не привыкла к подобным непрошеным визитам через крышу и попросту перепугалась, наверное, не меньше, чем наш радиотелеграфист".

Но никто не видел, как вскоре после панического бегства датчанина, встревоженная мать, осторожно схватив зубами за шею медвежонка, которому был всего один месяц, отправилась на поиски новой, более безопасной берлоги. Найти ее в самый разгар арктической зимы - нелегкое дело. Но медлить было нельзя, мороз не шутил, малыш мог поплатиться жизнью за визит человека.

Обычно в ноябре, когда солнце все ниже клонится к горизонту, пока наконец совсем не опустится в море на все время длинной полярной ночи, когда начинают свирепствовать морозы, а кольчатые тюлени уходят под лед, белая медведица предусмотрительно выискивает себе на склоне горы какую-нибудь яму или глубокую пещеру под навесом скалы. Инстинкт подсказывает ей, что постройку своего зимнего логова она может спокойно доверить лучшему из архитекторов - самой природе. Поэтому она безмятежно ложится в своем укрытии и терпеливо ждет, впадая в короткую зимнюю спячку. По мере того как над ней растет снежный покров, она время от времени просыпается, ворочается, уминая спиной стенки ямы, расширяя и углубляя ее. Обычно диаметр ее берлоги полтора, а длина около трех метров; в берлогу ведет проход, хорошо защищенный от зимних ветров. Но не для себя она готовит удобное жилище. Не о себе заботится она, а о своем потомстве.

Медвежата появляются на свет в конце января - один или максимум два, размером не больше крысы. Они беспомощны, слепы и голы, без единого волоска на теле. Своими мощными лапами, одного удара которых достаточно, чтобы размозжить череп тюленю или раздробить кости человеку, медведица заботливо прижимает детеныша к своей теплой, лохматой шерсти, согревает его, оберегая от ледяной сырости снежной берлоги.

Дней через десять малютка раскрывает свои сомкнутые до этого черные глазки, но проходит еще много недель, прежде чем он обрастает пушистым белым волосом и начинает делать первые неуклюжие шаги. До весны, до возвращения на землю первых лучей солнца весь его мир заключен в этой пещере, вся его жизнь согрета материнской заботой.

Пока продолжается полярная ночь, медведица не отпускает своего малыша ни на шаг, кормит его молоком, вылизывает шершавым языком, учит ходить. В конце марта, когда голод начинает все больше мучить ее, медведица, исхудавшая после четырехмесячного поста, выбирается наконец из берлоги на поиски добычи. Нужно быстро, как можно быстрее, восстановить силы, чтобы прокормить потомство. Возвращаясь с охоты, она тащит то куски мяса пойманного на льдине молодого тюленя, то птичьи яйца, выкраденные из гнезд, повисших на скалах, то рыбу, которую она терпеливо вылавливала в трещинах между ломающимися льдинами. Когда морозы наконец слабеют, медведица выводит детенышей на дневной свет, давая им первые уроки далеко не легкой жизни. Заботливая и внимательная, она пускает их вперед, руководит их первыми шагами, подталкивает и отчитывает по-своему, причем всегда держится вблизи, чтобы в случае необходимости сразу же прийти им на помощь. Долгое время - год, порой два - она одна опекает медвежат. Своего отца они никогда не видели и не увидят, С начала и до конца медведица одна несет нелегкое бремя родительских забот.

Несколько лет назад зима, более суровая, чем в предыдущие годы, сковала воды Арктики толстым слоем льда. Мрак полярной ночи медленно, нехотя, отступал перед дневным светом, еще свирепствовал мороз, и тюлени не отваживались выходить из своего укрытия, когда исхудавшая за зиму медведица отправилась добывать пищу. Однако тщетно искала она добычу. Тщетно часами подстерегала ее - поймать ничего не удавалось. Пустой желудок настойчиво напоминал о себе, голод терзал все сильнее. Поэтому она подкралась потихоньку к кораблю, застрявшему зимой во льдах Баренцева моря, и стащила с палубы большой кусок мяса. Медведица сожрала его в одно мгновение, но, как заботливая мать, унесла в пасти несколько небольших кусков своим детенышам.

Целиком поглощенная кормлением медвежат, она не заметила опасности. Несколько матросов пошли, крадучись, по ее следам. Запасов продовольствия у них было вдоволь, а вот развлечений мало. Почему не воспользоваться случаем, не поохотиться?

Прежде чем медведица успела подбежать к детенышам, чтобы защитить их, грянули выстрелы, один, другой, третий - и все в цель. Медвежата застыли на снегу. Тяжело раненная, не обращая внимания на боль, медведица встала и начала бегать то к одному, то к другому, толкая их носом и тыча под коченеющие уже мордочки разбросанные куски мяса. Но тщетно. Однако она не сдавалась, не бросилась бежать, не кинулась на врага. Ослабев от потери крови, собрав остаток сил, она притянула к себе обоих детенышей и стала лизать их раны, пока сама не испустила дух.

- С тех пор я больше никогда не брал в руки ружье,- рассказывал впоследствии очевидец - датский исследователь, некогда заядлый охотник.

Почти каждое живое существо имеет свое место на земле, свой "домашний очаг", в котором оно появляется на свет, делает первые шаги, и такое место, которое оно облюбовывает себе позднее на период спаривания или под лежбище, куда время от времени возвращается впоследствии. Почти каждое из них ожесточенно отстаивает такое место, порой гибнет, защищая его, долго не решается его покинуть.

И лишь один отшельник не знает, что такое домашний очаг. Ни один властелин не может похвастать столь обширными владениями, как полярный медведь, и тем не менее он не обрел себе места ни под лежбище, ни для семейной жизни.

Великий Белый - как его называют гренландские эскимосы - самый одинокий зверь на нашей планете, неутомимо бродит он по своим белым владениям, на страже которых стоят мороз и пурга. Ни густой туман, ни холод, ни многомесячный мрак полярной ночи - ничто не в состоянии помешать его странствиям. Вечный скиталец, он бредет все дальше, будь то под черным, искрящимся звездами небом или при ослепительном свете дня.

Благодаря современным достижениям техники человеку удалось недавно установить маршруты, по которым странствует белый медведь. До этого никто не знал, что от берегов Сибири зверь направляется на запад, в Гренландское море. Он дрейфует со льдами по течению, которое, унося стволы деревьев от устьев Оби и Енисея на запад, влечет их затем вдоль восточного побережья Гренландии к югу. Обогнув южную оконечность острова - мыс Фарвель, белый медведь сворачивает на север и через Девисов пролив попадает в море Баффина. Но и это еще не конец дальнего путешествия Великого Белого, которому позавидовал бы не один знаменитый полярник. Через извилистые, узкие проливы, через лабиринт островов Канадского Арктического архипелага властелин арктических пустынь возвращается в открытые воды Северного Ледовитого океана, заканчивая свое уникальное кругосветное путешествие вдоль заколдованной линии полярного круга в местах, которые он покинул несколько лет назад.¹ И нигде на своем пути он не прижился, не облюбовал ни одного местечка, не выбрал ни одного логовища, обреченный, как и его предки, на вечные скитания.

¹ (Сейчас ученые считают доказанным тот факт, что белые медведи не совершают циркумполярных путешествий, а живут довольно-таки замкнутыми популяциями, обитая на определенных, правда, весьма обширных акваториях (см. книгу Р. Перри "Мир белого медведя", переведенную с английского языка и выпущенную Гидрометеоиздатом в 1974 году).- Прим. ред. )

Вот что рассказывает Петер Фрейхен об одной из своих встреч с медведем, когда он с женой Навараной и сыном Мекусаком странствовал по восточному побережью Гренландии.

"Малыш несносно капризничал, ни в какую не хотел раздеться донага, перед тем как забраться в спальный мешок, а это непременное условие, чтобы сохранить в нем тепло. Пытаясь напугать его, Наварана сказала, что по ночам на дворе бродит большой страшный медведь, он ищет непослушных мальчиков, которые не спят, и отгрызает им головы.

Аргумент оказался веским. Малыш в конце концов дал себя уложить между мною и женой. На дворе бушевала пурга, но мы спали как убитые. Через некоторое время Мекусак выкарабкался из спального мешка, и можно себе представить его ужас, когда прямо перед собою он действительно увидел огромного медведя, грозно на него глядевшего. До смерти напуганный, малыш прибежал на свое место столь стремительно, что разбудил Наварану.

Теперь и она заметила медведя.

- Петер,- шепнула она охрипшим от страха голосом,- здесь нанук!

В этом не было ни малейших сомнений... Это был настоящий медведь, и, что хуже всего, он стоял между мною и моим ружьем. Вскрикнув, я выскочил из спального мешка, но не так-то легко вступить в схватку, когда ты совершенно гол при наружной температуре в сорок градусов ниже нуля. Выхватив штаны из-под спального мешка, я стал их надевать, но волнуясь, засунул обе ноги в одну штанину. Тут сорвался с места с ружьем в руке мой погонщик Итукусунгуск. Но стрелять он не мог, опасаясь попасть в меня. С обеими ногами в одной штанине двигаться было нелегко. Споткнувшись, я покатился прямо к ногам медведя. Мое падение испугало его не меньше, чем меня самого, и он отскочил в сторону. Погонщик мог теперь стрелять... Все это немало позабавило Мекусака, который громко захохотал, увидя меня лежавшим - буквально, без преувеличения - между лапами зверя.

...Наварана так гордилась своим сыном, точно он сам сразил непрошеного гостя. Она велела ему кинуть в медведя своим детским копьем, чтобы в соответствии с традицией часть добычи досталась и ему. Разумеется, вся шкура стала его собственностью, так как он первым заметил нанука".

Великий Белый ведет наполовину сухопутный и наполовину водный образ жизни. Когда именно он начал спускаться с суши в океан в поисках добычи, этого никто точно не знает. Через сотни тысяч, а может, миллионы лет и он, наверное, полностью приспособится к морской среде, где такое изобилие пищи. Как это случилось некогда с китом. Уже сегодня толстый слой подкожного жира и густой смазанный жиром мех отлично защищают медведя от убийственного холода полярных морей. Отменный пловец, невероятно выносливый, он не сумел бы, однако, легко наловить достаточное количество увертливых рыб - тех двадцати с лишним килограммов, которые он должен был бы съедать ежедневно, чтобы не обессилеть. Ему гораздо легче поймать тюленя на льдине и мясное блюдо дополнить рыбной закуской.

Белый медведь в состоянии продержаться весьма длительное время в ледяной воде арктических морей, не выходя ни разу на льдину. Кто хоть раз видел, как красивая узкая выпуклая голова на стройной длинной шее всплывает над волнами среди обломков льдин, тот никогда не забудет этого зрелища, настолько оно великолепно. И нет ничего удивительного, что предки нынешних эскимосов прозвали его властелином Арктики.

Экипажи морских судов не раз встречали белого медведя в Северном Ледовитом океане на расстоянии нескольких сотен морских миль от ближайшего берега. Что он искал там? Куда направлялся, обходя свои владения? Или у каждого властелина есть свои тайны?

Охотясь за тюленями, полярный одиночка проявляет завидное терпение, которому его научила Арктика. Целыми часами он неподвижно выстаивает над тюленьей продушиной, выжидая, пока появится круглая усатая голова, чтобы одним молниеносным движением зажать ее своими огромными лапами. Голодный, он никогда не спешит наесться, объедая лишь кожу и жир с шеи, а все остальное откладывает впрок. Проглотив свою дневную порцию, он ложится спать, но сон его неспокоен. Зверь все время настороже, при малейшем скрипе снега просыпается, хотя никто из подвластных ему тварей не отважился бы отнять у него добычу. Разве только какой-нибудь другой медведь, сильнее его или доведенный голодом до крайности.

След в след за белым странником, держась на почтительном расстоянии, как шакал за львом, терпеливо бродит другой плотоядный четвероногий обитатель Арктики - песец. Вековой опыт научил его, что в этой пустыне лучше поживиться порой объедками с господского стола, чем самому искать пищу. Однако делает он это опасливо, готовый в любой момент броситься наутек.

Изнуренный голодом, медведь не брезгает и песцом, и полярными птицами, и яйцами, вынутыми из гнезда, даже арктическими лишайниками, корешками или ягодами.

Изголодавшись, он нападает порой и на молодых, неопытных моржей. Притаившись, бесшумно подкрадывается с подветренной стороны, стараясь не спугнуть облюбованной добычи. Затем молниеносным движением хватает неуклюжего моржонка за задний ласт и поскорее тащит его подальше от стада на самую середину льдины. Медведь знает, что самка заботливо следит за своими детенышами и защищает их до последнего, яростно атакуя нападающего. Огромная, весом до одной тонны, охваченная бешенством моржиха, ее мощные клыки - все это внушает страх.

Морж, крупнейший из арктических зверей, выползающих из воды на сушу,- единственная тварь, перед которой Великий Белый пасует.

Твердый, прочный череп взрослого моржа не пробьет и пуля, что уж говорить об ударе медведя, даже если он и нанесен со всей силы.

Во время своих многолетних странствий белый медведь путешествует в одиночку, издалека обходя встречающихся ему на пути собратьев и обычно избегая стычек с ними. "Сей род властелинов Арктики характеризуется вооруженным нейтралитетом",- неоднократно отмечал Кнуд Расмуссен. Даже в брачный период Великий Белый проводит со своей избранницей вместе всего лишь несколько дней.

Порой пишут и говорят с некоторой ноткой досады, что медведь хитер и плутоват. А может быть, это просто горький жизненный опыт? Одиночные странствия многому научили его. В этом пришлось убедиться недавно советским полярникам, зимовавшим на Земле Франца-Иосифа. Отправляясь весной в далекую исследовательскую экспедицию, они вынуждены были оставить в лагере весь запас мяса - 250 килограммов. Как защитить этот клад от голодных в это время года медведей? Посоветовавшись, они сложили мясо в глубокую яму, завалили его глыбами льда, засыпали снегом, а сверху обильно полили керосином, зная, что зверь не выносит его запаха. А на самой верхушке бугра поставили бидон с керосином весом в 30 килограммов. "От него несет издалека, за километр, любого мишку отвадит",- смеялись полярники, радуясь своей выдумке.

Спустя несколько недель они возвращались из экспедиции промерзшие и голодные, пережив свирепые морозы и многодневную метель, которая задержала их в пути. Уже давно была съедена последняя банка консервов и сожжена последняя капля керосина. Всех утешала только мысль о запасах, ожидавших их в полной сохранности в лагере. Они заранее предвкушали предстоящее пиршество, обдумывая, что съесть, "лишь бы поскорее, пожирнее и побольше". Могли ли они предполагать, какое жестокое разочарование их ожидает?

Тайник зиял пустотой, мясо исчезло, а лед кругом был изрыт когтями. Неподалеку от ямы виднелись глубоко отпечатавшиеся в снегу следы лап медведицы с двумя детенышами. Очевидно, медведица была очень голодна и полна самоотверженности. Она сбросила с тайника пропитанный керосином снег, чтобы противный запах не помешал медвежатам наесться. Но удивительнее всего было то, что тридцатикилограммовый бидон бесследно исчез. После нескольких часов поисков полярники наконец нашли его в 100 метрах от ограбленного склада. Следы клыков на его ручке не оставляли никакого сомнения: добрая мать постаралась изо всех сил.

- Первое время, пока самолет не доставил нам продукты с базы, мы были зверски голодны и - чего греха таить - страшно злы. Но постепенно злость уступила место чувству уважения к зверю. Разве любой из нас не сделал бы все, что в его силах, чтобы накормить голодного ребенка? - рассказывал потом метеоролог экспедиции.

Арктические хроники полны рассказов о белом медведе - правдивых и вымышленных. Однако это главным образом описания его схваток с нападавшими на него людьми, а также той хитрости, с которой он избегал ловушек. Редко когда медведь бросался первым на человека, и то, пожалуй, только ранней весной, когда его терзал голод. Так было в те давние, счастливые для белого медведя времена, когда Арктика была совершенно пустынной и в своих странствиях он лишь изредка сталкивался с эскимосами.

Великий Белый издавна вселял в гренландских охотников чувство страха, смешанного с почтительностью. Доставляя в поселок убитого гарпуном нанука, охотник посвящал ему своего рода траурную эпитафию, надеясь, что освобожденная из телесной оболочки "душа" возрадуется оказанным ей почестям в стране, где нет страданий, и не станет мстить охотнику.

Пою, как умею, охотничью песню, 

 Пою ее долго, весь день. 

 Хочу рассказать вам, как встретились там 

 Мы двое на севере дальнем. 

 Как гнались мы друг за другом, 

 Как наконец померились силами 

 Мы двое на севере дальнем. 

 Я долго пел ему песню, 

 Чтоб бдительность его усыпить, 

 И все продолжаю петь, как умею, 

 Для него, для нанука - это его теперь 

 Я везу с севера дальнего.

Французский этнограф Мэлори приводит в своей книге "Последние властители Туле" одну из красивейших легенд, которые ему довелось слышать во время его экспедиции в Гренландию.

"Молодой медведь влюбился в эскимоску. Изо дня в день он навещал ее, а она встречала его с улыбкой, пока муж женщины уходил охотиться... на медведя. Маленькая женщина и нанук просиживали все это время, тесно прижавшись друг к другу, в укромном уголке.

- Юная красавица,- молвил медведь, обращаясь к женщине,- я живу там, высоко-высоко в горах. Идешь этой тропой, потом той, снова этой, затем сворачиваешь вправо и через два часа приходишь наконец на место. Мой дом хорош, в нем много мяса. Но обитает в нем несчастный медведь, которому невмоготу его одиночество. Как хотел бы я иметь такую жену, как ты, кругленькую, гладенькую...

А потом как зарычит:

- Только не выдавай твоему проклятому мужу место моего жилища. Если скажешь ему хотя бы одно слово, я сердцем услышу его, помни!

Время шло, а муж не мог добыть ни одного медведя. Он возвращался в иглу все более угрюмым и порой, принюхиваясь, говорил:

- Странно! Какой отвратительный запах. Словно нанук...

- Эх, чего еще придумал, откуда? Это от твоих камиков несет.

Однако муж с каждым днем становился все мрачнее и не хотел

больше ласкать жену. А ведь она делала все, что могла, чтобы угодить ему, шила одежду, убирала иглу.

- Все это меня не радует,- повторял он.- Я знаю только одно: я не добыл нанука.

Однажды ночью, когда он вновь оттолкнул ее на супружеском ложе, она прижалась ртом к его уху и тихо, как можно тише, прошептала:

- Нанук!

Муж вскочил на ноги и схватил гарпун.

- Где?

- Лааа, лааа,- успокоила она его и вновь зашептала:

- Высоко, очень высоко в горах. Идешь этой тропой, потом той, снова этой, затем сворачиваешь вправо и через два часа приходишь на место...

Мужчина схватил гарпун, выскочил из иглу и погнал собак в горы. Но в доме медведя было пусто: его сердце услышало тихий шепот женщины. Две большие слезы скатились по белой шерсти к блестящему носу.

Женщина бросилась на постель и, дрожа всем телом, судорожно впилась пальцами в шкуры подстилки, ибо с гор что-то покатилось вниз, грохоча словно гром.

Это он. Слышите? Спешит, пыхтит, мчится прямо на иглу. Вот уже поднимает могучую лапу, вот сейчас раздавит его... Но нет! Прошел мимо. Сгорбленный, грустный. Передние лапы согнуты, задние тащит за собой, как старый, очень старый медведь...

Вероломно преданный и несчастный, он одиноко бродит с тех пор".

В конце XIX и начале XX века красивый белый с серебристым отливом медвежий мех стал, на погибель арктического одиночки, чрезвычайно модным. Добывать белого медведя отправлялись не только трапперы-профессионалы, но и случайные охотники. Одни искали высоких заработков, другие - приключений и сильных ощущений, венцом которых должна была стать встреча с злосчастным властелином Арктики.

На острове Северо-Восточная Земля в архипелаге Шпицберген опытный траппер за одну только зиму добывал более двухсот медвежьих шкур. В Гренландии эскимосы, обзаведшиеся за последние несколько десятилетий огнестрельным оружием и уверенные поэтому в своем превосходстве, также начали преследовать нанука, не знавшего до сих пор ни запаха пороха, ни свиста смертоносной пули. В довершение бед норвежские и датские судовладельцы за баснословные суммы охотно сдавали суда в аренду снобам со всего мира - двухметровая серебристая шкура, распростертая над камином, стала непременным признаком хорошего тона в богатых домах.

После второй мировой войны, когда над арктическими просторами загудели моторы самолетов, жизнь белого медведя оказалась в еще большей опасности. Теперь стало возможным без малейшего труда и риска обнаружить его с воздуха, гнаться за ним и наконец добить его с борта вертолета или небольших частных самолетов.

Первым прекратил эту бойню на своих территориях Советский Союз, запретив в 1956 году охоту на белого медведя. Теперь в него разрешается стрелять исключительно в целях самозащиты или перед лицом голодной смерти. Нарушение этого запрета грозит суровыми карами.

Несколько лет спустя такое же постановление приняли датчане в отношении Гренландии. Оно не распространяется, однако, на проживающих на острове эскимосов и датчан. Охотник-турист может получить за высокую плату лицензию на отстрел.

Из других же районов Арктики, из Канады и Аляски, все еще продолжали поступать тревожные сообщения об истреблении белых медведей. Летом 1956 года в Фэрбенксе (Аляска) состоялась первая международная конференция по охране гибнущего вида. Выдающиеся специалисты из Дании, Канады, Норвегии, США и СССР сели за круглый стол, чтобы совместно обсудить, как предупредить его гибель.

Положение казалось катастрофическим. Донесения международной воздушной разведки заставляли бить в набат. На всей территории Арктики, занимающей около 25 миллионов квадратных километров,- морей, островов, суши - обнаружено всего лишь 10000 белых медведей.

Сократилось ли угрожающе их количество исключительно из-за бездумной человеческой жадности? Или, быть может, во время своих дальних странствий они погибали тысячами от неизвестных доселе болезней, занесенных в их владения человеком, который упорно вторгается все дальше и дальше на север, создавая в скованных вечным холодом пустынях полярные станции, промышленные предприятия и строя новые населенные пункты?..

По расчетам биологов, в течение последних двух-трех столетий безвозвратно погибло или находится под угрозой неизбежной гибели свыше трехсот шестидесяти видов животных. Можно ли допустить, чтобы подобная же участь постигла одного из самых великолепных и наименее изученных пока зверей - Великого Белого?

Долго обсуждали ученые вопрос, как сохранить белого медведя, как предупредить возможные эпизоотии? Прежде всего необходимо было изучить повадки властелина Арктики. Какими были маршруты его странствий в течение многих столетий? Остался ли он им верен? Возвращается ли медведица ежегодно в одну и ту же берлогу, чтобы вывести детенышей, или же каждый раз отыскивает новую? Как долго медвежата остаются под ее опекой?

На многие подобные вопросы никто не мог дать ответа. Поэтому было решено действовать совместными силами, чтобы добиться наиболее эффективных результатов.

Летом 1956 года над пустынными территориями Крайнего Севера, над побережьями Сибири и Аляски, над Канадским Арктическим архипелагом и ледяным плато Гренландии, над скалами Шпицбергена и Новой Землей, над Землей Франца-Иосифа и скованным белым панцирем океаном загудели вертолеты. На их борту готовились к пионерной работе коллективы увлеченных своей миссией специалистов - зоологов, ветеринаров, физиологов.

Над намеченной с воздуха жертвой машина снижалась и на мгновение застывала неподвижно. Тут же следовал выстрел. Вечный скиталец, Великий Белый немало испытал на своем веку, но инстинкт, этот верный советчик, никогда не подсказывал ему, что нужно опасаться врага с воздуха. Пораженный выстрелом сверху, он пробегал еще несколько шагов, пытаясь противостоять опасности, но вскоре у него слабели силы, что-то сковывало лапы, стесняло движения, парализовало волю. Он замедлял бег и падал, но отнюдь не лишался жизни. Вместо смертоносной пули властелина Арктики сражала игла шприца с небольшой дозой снотворного. Препарат не причинял ему вреда, а лишь обездвиживал на один - три часа, позволяя людям без опасений подойти к нему. Бескровная охота сулила медведю не гибель, а помощь.

Близ неподвижного туловища повисал и опускался вертолет. На лед спешно высаживались люди, оснащенные десятками разных исследовательских инструментов. Каждая минута была дорога, каждая насыщена необычными переживаниями.

"Невероятное ощущение испытываешь каждый раз, вслушиваясь в ритм сердца властелина ледяной пустыни. Трудно свыкнуться с этой редкостной аускультацией,- рассказывал один из зоологов,- испытываешь какое-то невольное почтение и одновременно первобытный страх... И когда он так лежит передо мною во всем своем великолепии, но совершенно беззащитный, искусственно усыпленный, у меня возникает желание как-то объяснить ему, что цель всех наших действий, столь оскорбляющих его величие,- принести ему пользу. Измеряем длину его туловища и клыков - от одного их вида трепещешь,- а также когтей и волосяного покрова, затем взвешиваем зверя. Что за мука приподнимать весящее сотни килограммов безжизненное туловище, подсовывать под него нейлоновую сеть, которую вертолет уносит вверх. Самка весит более четырехсот, а вес самца превышает семьсот килограммов.

Исследуем с помощью зубоврачебного зеркальца мощные зубы, стараясь не думать о том, что произошло бы, если бы эти огромные челюсти внезапно сжались на наших ладонях. Берем пробы крови и слюны, делаем электрокардиограмму. На прощание надеваем на необычного пациента легкий свободный ошейник. Его цвет, номер и другие данные позволят нам легко отыскать "историю болезни" нашего пациента, когда через год или два мы вновь встретимся с ним на ледяных полях или островах Крайнего Севера.

...Ранней весной мы усыпили медведицу и лишний раз могли убедиться, до чего это преданная мать. Она так исхудала, что была похожа на обтянутый шкурой скелет, тогда как животики обоих упитанных медвежат были похожи на тугие воздушные шарики".

Не имеющий прецедента в истории зоологии современный метод исследования неуловимых до этих пор зверей увлекает не только специалистов, но и экипажи вертолетов. При виде медведя, ступающего по льдинам этой единственной в своем роде, невероятно легкой, плавной и полной достоинства походкой, всех охватывает волнение. "Просто невозможно себе представить, что через пятнадцать - тридцать минут мы сможем спокойно дотронуться до нашего почтенного пациента",- говорил пилот, вспоминая эту необычную, бескровную охоту.

Первые результаты исследований показали, что уже давно пора заняться судьбой полярного странника, ибо род властелинов Арктики близок к гибели.

Прискорбные итоги исследований побудили представителей пяти заинтересованных государств вновь собраться в январе 1968 года в Морже (Швейцария) на рабочую конференцию,¹ проведенную под лозунгом: "Спасти белого медведя!" В результате обсуждения и обмена мнениями собравшиеся пришли к единодушному выводу, что одних биологических исследований недостаточно, чтобы спасти зверя.

¹ (Последняя Международная конференция состоялась в Швейцарии в ноябре 1973 года. Представители Дании, Норвегии, Канады, СССР и США подписали Международное соглашение о прекращении охоты на' белого медведя в международных водах (открытых морях).- Прим. перев.)

"Прежде всего необходимо убедить народы Крайнего Севера не злоупотреблять легкомысленно огнестрельным оружием и научить их беречь самок с детенышами",- говорится в одном из разделов отчета. Но Как это сделать?! Запретить охоту совсем нельзя. Это понимали все, кто знает о приверженности жителей побережья и островов Арктики к традиции и их чрезвычайной обидчивости. Поэтому предстояло разъяснять, убеждать, внушать, чтобы каждый из них, будь то аляскинский, гренландский, канадский или сибирский эскимос, сам решил пощадить "нанука".

На этот раз в Гренландию отправились только зоологи и ветеринары. Используя опыт Советского Союза, датчане пригласили и врачей-психологов, знающих диалекты эскимосских племен. Посланцам поручили добираться на самолетах, вертолетах или просто на собачьих упряжках до самых мелких населенных пунктов, наиболее далеких от влияния цивилизации, и там, в беседах с жителями, завоевывая их доверие, выступить в защиту белого медведя.

На Шпицбергене норвежцы поступили иначе. Профессиональные охотники, сотрудники радио- и метеостанций должны были подписать обязательства, до минимума ограничивающие ежегодный отстрел. Очень серьезное наказание за нарушение этого запрета гарантирует зверю возможность свободно странствовать по островам шпицбергенского архипелага.

Представители Советского Союза могли с гордостью объявить на конференции, что ограничения, введенные в этой стране более двадцати лет назад, строго соблюдаются и число белых медведей не только не сократилось, но возросло за это время.

На конференции в Морже медики и зоологи еще раз детально обсудили, какие препараты лучше всего применять для обездвиживания в будущем и в каких именно дозах, поскольку дозы эти зависят от веса зверя. Чаще всего после усыпления пациента первым "выстрелом" с борта вертолета или судна, идущего среди льдин,- как это делают норвежцы,- подоспевшие к нему люди делают дополнительно внутримышечную инъекцию.

Изредка подобная процедура заканчивалась смертью медведя. Чем объяснить такой непредвиденный исход? Может быть, какой-то повышенной чувствительностью? Но какой именно, как ее обнаружить? И этот вопрос подвергся детальному обсуждению.

Чтобы облегчить исследования, представители заинтересованных государств разделили всю Арктику на отдельные секторы. На легком нейлоновом ошейнике, надетом на усыпленного медведя, перед очередным номером помечается сектор, в котором его подвергли принудительному обследованию. Буква "А" обозначает Берингов пролив, следующими буквами алфавита помечены по очереди пункты, расположенные к западу вдоль побережья Сибири. Ошейник для самца - одного цвета, для самки - другого цвета. Медвежатам, не достигшим одного года (они также подвергаются обследованиям), номерной значок прикрепляют к верхней губе. Надевать на них ошейники нельзя, так как они быстро растут.

Цель всей этой процедуры - как можно точнее установить обычные маршруты странствий белого медведя, до сих пор неизвестные человеку. Но давно известно, что чем больше человек знает, тем больше стремится узнать. Тайны, вырванные у Великого Белого, ставят все новые и новые вопросы, порождают разные новые сомнения. Зоологи с изумлением констатируют, например, что "медведь медведю рознь", что сибирские медведи отличаются от аляскинских, а канадские - от гренландских. Паразитологи пришли к выводу, что болезнью, которая косит властелинов Арктики и других морских зверей, является трихинеллез.¹

¹ (Трихинеллез - тяжелое глистное заболевание (гельминтоз), встречающееся у людей и животных. Возбудитель - трихинелла - относится к круглым червям.- Прим. перев.)

Новейшие исследования показали, что ее жертвой в конце XIX века, по-видимому, пали знаменитые, первые в истории полярные воздухоплаватели Андрэ и двое его товарищей.¹ После катастрофы воздушного шара "Орел", на котором они не долетели до полюса, пробираясь пешком по льдинам Северного Ледовитого океана, исследователи питались исключительно мясом убитых медведей.

¹ (Соломон Август Андрэ (1854 - 1897) - шведский инженер, исследователь Арктики. 11 июля 1897 года с двумя спутниками, Н. Стриндбергом и К. Френкелем, стартовал со Шпицбергена на воздушном шаре "Орел" собственной конструкции, намереваясь достигнуть Северного полюса. Не долетев до цели, все они погибли. Остатки эскспедиции были найдены в 1930 году на острове Белом, лежащем к востоку от Шпицбергена.- Прим. перев.)

"Секция белых медведей", созданная на совещании в Морже, во главе с председателем С. Успенским, советским зоологом, выразила надежду, что унификация методов исследования и международное сотрудничество приведут в ближайшее время к положительным результатам и предотвратят исчезновение белого медведя.

Судя по последним сообщениям ученых, больше не придется периодически усыплять полярного скитальца для повторных обследований. Проект кажется на первый взгляд фантастическим, но он безусловно осуществим. Обследуемому впервые медведю введут под кожу миниатюрный радиопередатчик, оснащенный комплектом всевозможных датчиков, данные которых будут время от времени поступать на "биологический" спутник, запущенный на орбиту вокруг Земли.

Осторожно подползая к дремлющему тюленю, ведя жаркий бой с соперником, ухаживая за подружкой в брачный период или попросту бродя по извечным тропам, белый медведь не будет и подозревать, что любое малейшее изменение ритма его сердца или дыхания будет регистрироваться и немедленно автоматически передаваться... через космос в научные лаборатории, находящиеся на расстоянии тысяч или даже десятков тысяч километров от него.

Усыпляемый, заботливо охраняемый, контролируемый, занесенный в картотеки под соответствующим номером, лишенный былого покрова таинственности, белый медведь никогда больше не будет безраздельным властелином той Арктики, которую с каждым годом все быстрее и основательнее осваивает современный человек.