Арктический дровяной склад

Подводное течение, крутя, несло бесчувственное тело тюленя во тьме. Время от времени удар о ледяную крышу на какое-то мгновение возвращал Страннице сознание, и она начинала слабо сопротивляться. Потом вновь обмякала, голова и хвост опускались, и лишь попав в следующий водоворот, она опять немного распрямлялась. Наконец едва живое, совершенно безучастное тело тюленя вынесло в узкую, как нож, трещину, в которой тихо плескалась вода.

Инстинкт самосохранения сигнализировал органам Странницы об изменениях, происшедших в окружающей воде, и она забила ластами, пытаясь выплыть наверх, сначала слабо, а потом все сильнее. Острая боль, словно ножом, пронзила все ее тело, и оно скорчилось, согнулось пополам. Странница погрузилась слишком глубоко и пробыла под водой слишком долго, и оттого, что она так быстро поднялась на поверхность, в ее крови образовались пузырьки азота.^*

^* ( В крови и тканях водолазов и аквалангистов азот растворяется тем в большей степени, чем на большей глубине они работают,- ведь при погружении человек дышит сжатым воздухом, давление которого равно давлению окружающей среды. Поэтому человек подвержен кессонной болезни. В крови же и тканях китов и тюленей азота содержится столько, сколько обычно растворяется его во время дыхания на поверхности при нормальном атмосферном давлении. Поэтому морским млекопитающим кессонная болезнь не грозит.)

Тюлени, как и люди, в таких случаях нередко погибают, но то, что могло бы погубить Странницу, теперь спасло ей жизнь. Тело ее забилось в судорогах, и именно эти конвульсии буквально катапультировали ее наверх, высвободив из ледяного каньона. Вылетев на воздух, она лежала на воде, сжимаясь и распрямляясь под действием судорожных сокращений мышц. Потом она затихла и лишь слабо шевелила ластами, чтобы удержать нос над водой. Странница лежала так очень долго, не. пробуждаясь к жизни, не сознавая, где она и что с ней. Она держалась на плаву благодаря тому инстинкту, который нередко спасает диких животных, когда все их силы уже исчерпаны. Наконец тело Странницы напряглось, и она как будто пришла в себя. Она подгребла к краю трещины, с усилием выбралась на твердый лед, отползла на несколько футов и провалилась в сон.

Весь снег возле того места, где лежала теперь Странница, был истоптан голодным белым медведем и полярной лисицей - песцом, который потихоньку крался за ним. Медведь побывал здесь не более пяти минут назад, и если бы он вернулся по своим следам, то вышел бы прямо на тюленя. Но в животе у него урчало от голода, и он брел все дальше и дальше. А Странница тем временем спала как убитая.

Проснувшись при рассеянном свете заходившего солнца, она мгновенно ощутила беспокойство и принялась осматриваться в поисках моря. Она лежала на прочном льду, недалеко от темной трещины, через которую ее вынесло наверх. Охранительный инстинкт подсказал ей, что сейчас двигаться по открытой белой равнине рискованно и лучше дождаться темноты, которая укроет ее от любого охотника - будь то человек или зверь. Быть может, ее насторожили и следы медведя.

Когда наступила темнота и налетел пронизывающий ветер, Странница подняла голову. Наблюдения, сделанные ею в светлое время, говорили, что нужно повернуть к югу. Трудно объяснить, каким образом, но она взяла прямой и точный курс на единственное узкое разводье на многие мили вокруг.

Создание, чьей естественной средой до сих пор было море, теперь руководствовалось множеством новых нервных импульсов. Оглядевшись вокруг, Странница поспешно направилась к той единственной точке горизонта, где небо было темнее,- это значило, что там находится вода; в остальной части небо было светлым - там отражался блеск бесконечной ледяной пустыни. Странница медленно огибала фантастические торосы и наметенные ветром снежные сугробы. Несколько раз она делала большой крюк, хотя тому не было никаких видимых причин. Быть может, тюленя настораживало легкое сотрясение льда или воздуха, которое могло означать, что впереди под снегом скрывается трещина.

Когда сквозь бегущие облака проглянула бледная луна, Странница неуклюжими, но быстрыми и почти бесшумными бросками заскользила от одного сугроба к другому, ища укрытия в их тени. Через какое-то время она легла отдохнуть. Затем, внимательно оглядевшись по сторонам, вновь поползла вперед, оставляя за собой спиралевидный след. Ей предстоял долгий путь, а поверхность льда была неровной и зазубренной. Шерсть, а вскоре и кожа на ластах местами стерлись, и за нею оставались темные пятна крови. Странница делала около мили в час, время от времени отдыхая. Наконец она достигла кромки льда. Пауза. Пристальный взгляд на воду, на лед - все ли спокойно. Затем всплеск - и Странница снова очутилась в своей родной стихии! Еще мгновение назад неуклюже волочившаяся по льду, она превратилась в летящую тень. Жизненная сила вернулась к ее мускулам, и каждый нерв зарядился мощью волнующихся вод. Странница пулей вылетела из воды, тут же нырнула опять и, вновь ощутив себя частицей беспокойного моря, помчалась под поверхностью, извиваясь, как рыба, а потом двинулась на юг вдоль узкого разводья, упорно высматривая своих товарищей, ибо в одиночестве тюлени всегда чувствуют себя неуютно.

Разводье кончилось, и Странница оказалась в открытом море, где сталкивались меж собой ледяные глыбы. Ночью засвистел шторм. Почти параллельно поверхности моря несся мелкий колючий снег, буравивший тяжелые волны. Странница плыла ровно и быстро. Она была очень голодна, устала, но больше всего ей хотелось вновь увидеть себе подобных. В этой водной пустыне, какой ей еще никогда не приходилось видеть, она продвигалась быстро и точно, инстинктивно делая поправку на ветровой снос и корректируя курс, когда путь ей пересекало течение скоростью несколько узлов, огибавшее длинный выступ льда. Ее словно вел некий магнит, указывавший путь назад, к главному стаду тюленей.

Она плыла и плыла. Но вот луна села в море, и в то же мгновение Странница увидела, что снизу на нее плывет белое чудовище. Этот призрак, в двенадцать раз длиннее тюленя, футов пять в обхвате, покрытый неровной броней льда, легко мог бы проломить борт стального судна. Это было все, что осталось от стапятидесятифутовой ели, выросшей в сибирской тайге. Водами весеннего паводка, стекающего в Енисей с площади более миллиона квадратных миль, ее вырвало с корнем, и, прыгая, подобно лососю, она прошла вниз по течению две тысячи миль. Выйдя в Карское море, ель обогнула остров Уединения, прокладывая себе путь среди плавучих льдов, и оказалась в Северном Ледовитом океане. Там ее подхватило Арктическое течение, и она отправилась с ним в долгий путь, на котором видела и сияние солнца, и свет луны, и мрак полярной ночи. Пройдя близ Северного полюса, ель повернула к югу и, достигнув пустынных берегов Шпицбергена, отстоящих на четыре тысячи миль от ее родины, застряла там. Иногда она накрепко вмерзала в лед. Потом летнее солнце или огромные валуны, принесенные северо-западным штормом, снова высвобождали ее из плена.

Коснись эта ель Странницы, она переломила бы ей позвоночник, словно прутик. Но маленькая путешественница без всякого страха нырнула под дерево. Однако когда, проплыв под ним, Странница снова вынырнула на поверхность, то прямо перед собой, в подошве двадцатифутовой волны, увидела еще одно чудовище, даже больше, чем первое. Едва она успела нырнуть, как оба ствола с грохотом столкнулись меж собой.

Плывя на глубине шести футов, Странница смотрела, как прямо у нее над головой огромные волны швыряют, словно спички, целый косяк стволов. Они подпрыгивали и скользили в воде в каком-то безумном танце. Вот один из них встал торчком, кланяясь остальным с торжественностью пьяного, а затем обрушился вниз, взметнув тучу водяных брызг, заслонившую собой луну. Добрая сотня стволов, сбившись в кучу, плыла по волнам, выстреливая в небо ледяные осколки, острые, словно кинжалы. Вот два ствола, соединившись вместе, встали во весь свой величественный рост над гребнями волн, нырнули и так же вместе снова поднялись из воды. Неподалеку от них с десяток стволов кружились в черном водовороте вспененных волн, вращаясь, словно спицы гигантского колеса.

Течение, увлекшее с собой эти странные морские создания, отнесло Странницу вправо, и она поплыла изо всех сил. Она состязалась с ними в скорости, не отдавая себе отчета в том, сколь опасно это занятие. Но только таким образом и можно было уйти от опасности. Пробираться через эту раскачивающуюся танцевальную площадку, где слепые замороженные чудовища совершали при свете луны свой таинственный ритуал, значило бы навлечь на себя гибель. Плыть под самой поверхностью было бы рискованно, потому что ее могло ударить стволом, выплывающим снизу. Уйти поглубже Странница не хотела - в ней еще жил страх, испытанный в ледяной ловушке. Поэтому она понеслась вперед, подныривая под деревья и обгоняя их под водой, пока всплески, скрежет и треск не остались позади.

Вскоре рассвело. Скупой осенний свет печально лился на мыс, о который с грохотом, подобным пушечной канонаде, разбивались волны. Странница с легкостью вошла в прибрежное течение, и ей открылось удивительное зрелище. На этом ледяном берегу, где деревья никогда не вырастают больше чем на два фута, в фантастическом беспорядке громоздились стволы деревьев в двадцать - сорок футов длиной, напоминая дровяной склад, раскиданный землетрясением. Скопище стволов, сквозь которое пришлось пробираться Страннице, уже было тут. Штормовые волны забросили их далеко на сушу, и теперь, защищенные от гниения арктическим холодом, они обречены были лежать здесь, в ожидании своих сородичей, которых год за годом приносит сюда течение от далеких берегов Сибири.

И надо всем этим нагромождением возвышались обломок дубового киля и деревянная носовая статуя со старинного судна. Горделиво рисуясь на фоне арктического неба, статуя взирала на бревна, словно богиня, принимающая своих оледеневших подданных.

День за днем продвигаясь к югу, Странница проходила мимо тех ледяных полей, на которых во время своего путешествия на север видела стада тюленей. Многие поля теперь опустели, и лишь кое-где из воды выныривали лоснящиеся головы тюленей, с любопытством смотревших на нее. Это заставило путницу еще прибавить скорость и подожгло лихорадку миграции, уже начинавшую понемногу разгораться в ее крови.

Однажды Странница встретила какое-то странное существо. Внезапно появившись со стороны солнца, оно быстро направилось прямо к ней, издавая ровный шум. Это была моторная лодка, а в ней - человек с ружьем в руках. Странница никогда прежде не видела ни людей, ни такого удивительного рыбоподобного создания. Ее охватила тревога и в то же время - ужасное любопытство.

Бах! И пуля, просвистев возле уха Странницы, срезала кусок с бревна, плывшего в воде. На этот раз Странница не стала медлить и тут же нырнула. Кружа глубоко под водой, она наблюдала за лодкой, дрейфовавшей наверху. Раздосадованный неудачей, охотник вглядывался в воду. Не видя Странницу, он решил, что подстрелил тюленя и тот затонул. Вскоре лодка с ревом ушла прочь.

Холодные пальцы зимы уже протягивались к югу, заставляя отступать все живое. Разводья в паковом льду начинали покрываться молодым льдом. В некоторых местах вода казалась маслянистой из-за ледяных кристаллов; они быстро срастались, покрывая большие пространства воды тонким, эластичным льдом. Время от времени налетал снег, и от этого толщина льда еще увеличивалась, а льдины смерзались между собой. Став толще, лед потерял гибкость, и этот прочный панцирь гасил энергию волн, двигавшихся под ним. Иногда ветер взламывал его, но лед смерзался вновь, еще быстрее, чем прежде. Солнце всходило теперь ненадолго и с каждым днем склонялось все ниже к горизонту, грея все слабее и светя все более тускло.

Странница часто выбиралась на молодой лед, темный и прозрачный там, где ветер сдул с него снег. Поверхность льда была неровной, вздыбленной и липкой от соли, которая выступала на ней при замерзании воды. Только что образовавшиеся льдины имели форму шестиугольных пластин диаметром в несколько дюймов. Когда они, кружась в воде, сталкивались меж собой, края их загибались кверху. Вскоре они смерзлись вместе, напоминая мозаичный пол. Эти массы льда сплачивались в поля; их взламывали штормы и затем вновь соединяли морозы. Иногда за сутки толщина льда увеличивалась на дюйм и даже больше.

Через несколько дней молодой лед заносило снегом, и под его тяжестью ледяные поля оседали в воду все глубже и глубже, так что в конце концов их края оказывались вровень с поверхностью моря.

Вскоре Странница воссоединилась со своим стадом, но не нашла ни разрисованного детеныша, ни тех двух тюленей, вместе с которыми уплыла когда-то на север. По временам она делала слабые попытки отыскать их.

Первые вестники зимы посеяли среди тюленей беспокойство и пробудили желание пуститься в обратный путь к Белому морю, где они появились на свет полгода назад. Отдельные отряды, от шести до двадцати пловцов, уже покинули стадо и весело помчались вперед, радуясь ненастью, которое разожгло в их крови жажду странствий. Вскоре группы путешественников увеличились до сорока-пятидесяти тюленей, а затем стали еще многочисленнее.

Но Странница оставалась на месте. Она все более упорно высматривала разрисованного детеныша и тех двоих, с кем пришла сюда. В один прекрасный день все трое вернулись, гладкие и веселые. Они резвились и прыгали вокруг Странницы, а она плавала вместе с ними. Снова началась игра с блестящей пластинкой, потускневшей от времени, но все такой же притягательной. Странница и разрисованный детеныш прыгали по волнам, катались на их пенящихся гребнях, погружались в зеленые глубины.

Однажды с облачного неба неожиданно обрушился метеоритный ливень. Не успели тюлени нырнуть, как море вокруг закипело и забурлило. Со страшным свистом сквозь воздух неслись сгустки огня - раскаленные докрасна большие шары и белые искры. Целая россыпь таких искр вошла в тело юного тюленя, с которым играл разрисованный детеныш. Убитый мгновенно, он погрузился в море.

Остальные тюлени тенями скользнули в воду. Уже погружаясь, они услышали громовые раскаты, а затем оглушительный шум, похожий на грохот волн в береговых пещерах. Такие небесные феномены всегда повергают животных в панику, и тюлени стрелой полетели в глубины. Тело их мертвого товарища какое-то время еще продолжало медленно погружаться, как будто следуя за ними.