Пролив Вилькицкого

На темном, полированного дерева обеденном столе в кают-компании ледокольного парохода "А. Сибиряков" Аня раскатывает скалкой, выравнивает тонкие листы свинца, как тесто для лапши. Я режу его большими ножницами на узкие полоски. Тут же прохаживается Юрий Константинович Хлебников - молодой сухощавый энергичный человек. Он совсем недавно назначен капитаном этого корабля - раньше несколько лет плавал старшим помощником у знаменитого полярного капитана В. И. Воронина.

Он явно не одобряет нашего занятия. Разве можно тащить в уют и строгую чистоту кают-компании этот металл, которому место в мастерской?

- А из запасных листов обшивки нашего парохода вам не понадобится такую же лапшу делать?

- Что вы, Юрий Константинович, мы же очень осторожно, мы картон подложили, а другого такого удобного места на корабле нет. Женя, не зацепи полировку,- это я кладу очередной рулон свинца на стол.

Капитану неудобно спорить с молодой женщиной (меня он в данном случае игнорирует), да и Папанин вечно твердит: "Чтоб наука не страдала". И Юрий Константинович смиряется.

Разгар лета, солнце ярко светит, тихо, корабль неподвижен - он в очередной раз застрял во льду в Карском море, но ненадолго. Лед не такой уж мощный, и мы постепенно продвигаемся к проливу Вилькицкого. Скоро подойдем к мысу Челюскин, тогда начнется аврал - выгрузка, строительство и будет не до свинца. А высоковольтную батарею хотелось бы иметь скорее. Ее-то мы и делаем.

В журнале "Радиолюбитель" (был такой в 30-х годах) был описан способ изготовления анодной батареи для радиоприемников. Ряд пробирок укреплен вертикально в стойке. Согнутая пополам тонкая полоска свинца опускается концами в две соседние пробирки. Заливается раствор серной кислоты, и теперь остается только "формовать" - заряжать и разряжать этот аккумулятор. Постепенно пластинки приобретают нужные свойства и емкость акумулятора возрастает. Нам достаточно совсем небольшой емкости, ток мы потреблять не будем. Нам нужно стабильное напряжение в 2000 вольт. Его мы подадим на проволоку, подвешенную на изоляторах на небольшой высоте над землей. К ней будут притягиваться ионы, в частности заряженные молекулы радона - газа, называемого также эманацией радия - одного из продуктов его распада. Он постоянно образуется в земле и поступает через почву в воздух. Концентрация радона в воздухе зависит от содержания радиоактивных веществ в поверхностном слое Земли в данном районе и меняется в связи с метеорологическими условиями.

Изучение этого явления - часть нашей с Аней программы работ. В общем программа сходна с той, которую мы с Виктором Сторожко проводили на Земле Франца-Иосифа.

Магнитные наблюдения здесь начнутся впервые. Нам предстоит построить магнитный павильон - его брусчатые стены, медные гвозди и скобы, как и детали других домов, идут на ледоколе "Ермак" и грузовом судне "Байкал" вслед за нами - "Сибиряков" не может поднять всего груза. Конечно, я взялся и за дополнительную работу - магнитную съемку на Таймырском полуострове и надеюсь попутно исправить карты. Наблюдения за полярными сияниями тоже являются нашим делом.

В целом намеченная работа обсерватории, которую мы будем создавать на мысе Челюскин, шире, чем на Земле Франца-Иосифа. Та была сформирована исходя главным образом из чисто научных, познавательных соображений, представляя собой часть программы Второго Международного полярного года. Здесь основной целью является изучение района пролива Вилькицкого - середины и самой узкой, в прямом и переносном смысле, части Северного морского пути. Здесь дольше всего держится лед, и от того, каков он, зависит пропускная способность всей трассы. Нам предстоит серьезное изучение этого пролива, прежде всего его гидрологического режима, течений, распределения температур, свойств льда. Для этого в наш состав включен гидролог В. П. Мелешко. Ему будет помогать Яша Либин. Виктор Сторожко тоже здесь, но он не у меня, а в штате мастерской, он - механик.

Программа метеорологических наблюдений и радиозондирования та же, что и на Земле Франца-Иосифа. Уже наладилось промышленное производство радиозондов, и наш аэролог Саша Томашевич не так дрожит над каждым прибором, как дрожал Исай Гутерман. Его сейчас нет с нами, он и А. Касаткин продолжают учебу в Московском гидрометеорологическом институте. Нет и Шольца. Исследования явлений атмосферного электричества будет вести Виктор Иванович Герасименко - из Главной геофизической обсерватории.

Нет с нами Леоныча и Володи Кунашева. А вот Федор Ни-кифорович - дядя Федя - здесь. Здесь и Александр Павлович Соловьев - мы с ним прожили три месяца на острове Рудольфа.

Всего нас 32 человека. Ситуация сходная с той, что была на Земле Франца-Иосифа. На месте небольшой построенной два года назад полярной станции нам предстоит организовать крупную обсерваторию с мощным радиоцентром.

На кораблях к нам идут два самолета: двухместный биплан Р-5, на колесах, которые могут быть заменены лыжами или поплавками, и два маленьких У-2 (позже их стали называть По-2). Этот тип самолета, как известно, существовал рекордно долгое время, с успехом участвовал в Великой Отечественной войне и, проработав около 30 лет, лишь в 50-х годах был снят с вооружения, В наш коллектив вошел целый летный отряд - два летчика: Воробьев и Прахов, инженер Шипов, штурман Ковалев и два механика, Вася Латыгин и Ваня Ожогин.

И еще одна новинка - на палубе, прикрытые брезентом, крепко принайтовлены два небольших танка-амфибии на гусеничном ходу. Вооружение, разумеется, снято. Папанин выпросил их в армии - хочет попробовать в арктических условиях в качестве вездеходов.

Есть и танкист - опытный механик и водитель танков Николай Мартынов, молодой крепкий парень. Его также сманил в экспедицию Папанин, выпросив разрешение у военного начальства. Николай очень доволен - ему хочется посмотреть новые места, попробовать свою технику в новых условиях.

В общем технически мы значительно богаче, чем были два года тому назад, и это неслучайно. Еще не прошло и полутора лет со времени Постановления Совета Народных Комиссаров СССР о создании Главного управления Северного морского пути, а деятельность этой организации проявляется во многом. Спешно расширяется старый порт на острове Диксон, в котором мы недавно побывали,- строятся причалы, монтируются краны. Мощность радиостанции Диксона значительно увеличена, поставлена новая аппаратура. Поднялись новые высокие мачты. Северо-Восточный проход на наших глазах превращается в Северный морской путь. 13 февраля этого, 1934-го, года у выхода в Берингов пролив затонул раздавленный льдами пароход "Челюскин" - это была вторая попытка пройти Северный морской путь в одну навигацию. На этот раз не специальным ледокольным кораблем, а обычным грузовым судном.

Но эта катастрофа не отпугнула советских полярников. Невольный дрейф высадившихся на лед экипажа и пассажиров корабля во главе с О. Ю. Шмидтом, их спасение летчиками - ставшими первыми семью Героями Советского Союза,- вошли героической страницей в историю освоения Арктики, да и в историю нашей страны в целом. А сейчас, летом того же, 1934-го года, уже несколько кораблей идет Северным морским путем и с запада на восток, и с востока на запад. Идут ледокольные пароходы, идут грузовые суда с усиленным креплением корпуса. Идут первые грузы - с запада в бухту Тикси в устье Лены, с востока в Колыму, Яну и Индигирку.

Этим летом на островах и по берегу материка строится несколько полярных станций.

Наш "А. Сибиряков" к середине августа пробил себе путь во льду к мысу Челюскин. Он знаком всем по карте - этот мыс, находящийся на северной оконечности Таймырского полуострова. Береговая линия Евразийского континента здесь как бы перегибается - с западной стороны она шла к мысу Челюскин в общем на северо-восток, а подойдя к этой самой северной своей точке, меняет общее направление на юго-восточное.

Вот он, мыс, нанесенный на карту штурманом Семеном Челюскиным, помощником начальника одного из отрядов Великой Северной экспедиции Харитона Лаптева. Небольшой выступ невысокого каменистого берега. Снег обтаял на черных камнях мыса.

9 мая 1742 года Семен Челюскин вышел сюда с востока после трудного похода вдоль восточного берега Таймырского полуострова. «Здесь берег высоты средней, приярый. Около оного льды гладкие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс "Восточный Северный мыс"»,- так записал он в свой бортжурнал. Дальше, как отметил Челюскин, берег поворачивает "от запада к югу".

Сейчас на мысе Челюскин виден каменный гурий, сложенный участниками экспедиции Амундсена на "Мод", проходившей здесь в 1919 году.

К востоку от мыса Челюскин открывается небольшой залив, в средней его части на берегу видны два домика полярной станции, мачты антенны. Берег постепенно повышается в сторону материка, и где-то вдали едва заметны невысокие горы.

Мы с И. Д. Папаниным, Ю. К. Хлебниковым и В. П. Мелешко стоим на мостике корабля.

Корабль продвигается, расталкивая плавающие льдины. Но от суши нас отделяет широкое - около километра - пространство льда, удерживаемого стоящей на мели "стамухой" - небольшим айсбергом.

- Припай нам не прорубить, Иван Дмитриевич,- говорит Хлебников.- Может быть, подождем несколько дней? Обещают ветер с юга, он оторвет и вынесет лед.

- Нам ждать нельзя, Юрий Константинович. Василий Павлович,- обращается Папанин к гидрологу,- возьми Яшу Либина и еще несколько ребят и сейчас же на лед - долбите лунки, измеряйте толщину, ищите дорогу получше: будем выгружаться на припай. Так даже проще будет, чем в шлюпки.

- А если во время выгрузки оторвет?

- Ничего! Смотреть будем. Конечно, сразу отвозить надо все на берег, на льду не оставлять, сани сделаем.

Через несколько часов дорога проверена, лед толстый - около метра. Через две трещины налажены мосты. Плотники сколачивают грубые тяжелые сани.

Весь наш состав разбит на три смены - 8 часов работы, 8 отдыха. Женщины - Аня и Галина Кирилловна - отправлены на кухню, помогать поварам. Живем пока на корабле.

Выгрузка идет споро. На льду вырастают штабеля досок, ящиков. Но до берега километр. Тракторов в то время на полярных станциях еще не было. Ребята с грустью поглядывают на быстро накапливающийся груз.

- Не горюй, братва,- Коля-танкист принимает на лед опускаемый на двух стрелах первый танк.- Сейчас заведу, потащит.

Действительно, завел, прицепил на крюк сани и поволок сразу тонны две груза к берегу.

- Женя, собирай бригаду - разгружать на берегу, смотри укладывай аккуратно - чтоб под снегом не потерять, одно к одному.

Пошел, закрутился обычный аврал. Два авиамеханика, один летчик и танкист Попеременно садились за рычаги машин, и на руках нам почти ничего таскать не приходилось. Ну, а разгрузки, погрузки и строительных работ хватало с лихвой на всех. Штабеля ящиков вырастали на берегу у существующего и будущего складов. А бревна й доски оттаскивали сразу к местам построек.

Строились два жилых дома, радиостанция с мастерской, большой склад и магнитный павильон. Павильон, как и полагается, во избежание помех воздвигался в 300 метрах к востоку от поселка.

Строители кострами прогревали верхний слой каменистой почвы, выкапывали неглубокие ямы и складывали в них кирпичные столбики - опору под балки, на которых держалось здание. Между полом здания и поверхностью почвы оставляли свободное пространство, чтобы тепло от дома не прогревало вечной мерзлоты.

Быстро складывали сруб из заранее подогнанных и пронумерованных бревен и конопатили его снаружи. А изнутри конопатили мы сами - будущие жильцы домов. Понимали, что хорошая конопатка сохранит тепло зимой.

Со свойственным ему размахом и стремлением как можно лучше обеспечить научную работу Иван Дмитриевич добился того, что нашей обсерватории выделили достаточное количество материалов. Старый дощатый домик, построенный предыдущей сменой, мы превратили в столовую с большим залом. Там же размещались большая и удобная кухня, а в маленьких отдельных комнатах жили повар, рабочий и завхоз. Новые дома получились просторные, удобные, теплые. Широкий коридор по оси дома - по сторонам жилые комнаты и лаборатории. Пол застлан линолеумом. Топки печек выходят в коридор. По обоим торцам дома тамбуры, выходы и уборные.

Было достаточно места и для лабораторий, и для жилья. Люди жили по двое в просторных комнатах. У нас с Аней была жилая комната и рядом лаборатория, где размещалась аппаратура для измерения радиоактивности воздуха, вместе с той самой аккумуляторной батареей на 2000 вольт, походные магнитные приборы, справочники, приспособления для обработки лент магнитографов и т. п.

Кроме того, у нас был магнитный павильон. "Павильон" не очень подходящее название - оно ассоциируется с каким-то легким сооружением вроде беседки. Здесь было построено точно такое же основательное бревенчатое здание, как и на Земле Франца-Иосифа. И конопатку его стен, и всю внутреннюю отделку выполнили мы с Аней сами. Около входа была устроена дощатая загородка без крыши, куда свалили несколько тонн угля - запас на весь год. Мы сами поддерживали по возможности ровную температуру в павильоне, где размещались регистраторы магнитного поля и приборы для контрольных измерений.

Поглощенные тяжелой работой, мы обращали мало внимания на окружающее. Я не заметил, например, прихода "Литке". А этот ледорез (в отличие от ледокола он не наползает на лед, давя его своей тяжестью, а, обладая очень крепким форштевнем, раскалывает льдины и раздвигает их) совершал замечательный рейс - первый проход по Северному морскому пути с востока на запад в течение одной навигации.

Он подошел к нам 22 августа и пробыл у мыса Челюскин несколько часов. Руководитель экспедиции В. Ю. Визе и некоторые сотрудники, в том числе П. П. Ширшов, заходили на нашу станцию, виделись с И. Д. Папаниным, но я так с ними и не встретился.

Наконец к октябрю основные строительные работы были закончены. "А. Сибиряков" с бригадой сезонных рабочих ушел. Мы с Аней и другие научные сотрудники в основном занимались внутренним оборудованием лабораторий, выверкой приборов.

Летчики выбрали место для взлетно-посадочной полосы с западной стороны образовавшегося поселка - для наших самолетов полоса требовалась совсем небольшая - и начали сборку самолетов.

Появилось время осмотреть окрестности. Наиболее заметной точкой в районе станции был, естественно, сам мыс Челюскин и каменный гурий, поставленный на его оконечности экспедицией Амундсена.

Мы не раз подходили к нему. Повернувшись к югу и припоминая карту, начинаешь как-то физически ощущать огромное пространство простирающегося почти до экватора колоссального Евроазиатского материка. А на севере, за проливом Вилькицкого, нависает обширный, доходящий до 83^° с. ш. архипелаг Северная Земля, только что обследованный экспедицией Г. А. Ушакова.

И снова вспоминается малоизвестная героическая работа Великой Северной экспедиции. Двести лет тому назад ее восемь отрядов прошли многие тысячи километров по побережью Северного Ледовитого океана, описали впадающие в него реки, собрали первый достоверный материал о природе огромнейшего края.

Начиная с Петра I, многие дальновидные государственные деятели России неоднократно рассматривали проекты такой экспедиции. Она была утверждена в 1732 году во главе с В. Берингом, помощниками которого были А. И. Чириков и М. П. Шпанберг.

В страшный для русского народа период царствования немки Анны Иоанновны - видимо, наиболее вздорной, жестокой и глупой бабы среди всех российских императриц,- огромный, растянувшийся на сотни верст обоз Великой Северной экспедиции тронулся из Петербурга в Москву и далее - в Сибирь.

Вряд ли справедливо, что столь большая честь приписывается ее начальнику Витусу Берингу, жестокому, сухому и, по-видимому, не очень способному руководителю, именем которого названы море, пролив и остров, где он нашел свою могилу.

Но в составе экспедиции, насчитывавшей 977 человек, было множество талантливых молодых флотских офицеров, воспитанных еще на петровских традициях.

Вероятно, с большой радостью уезжали они в неведомые края из постылой столицы с ее беспутным императорским двором, взаимными доносами, пытками, полным пренебрежением государственными интересами. Дмитрий Овцын, Дмитрий и Харитон Лаптевы, Семен Челюскин, Василий Прончищев с женой Марьюшкой, Минин, Стерлегов и многие-многие другие храбрые, способные и умелые парни.

Из восьми отрядов пять работали на северном побережье и три на берегах Дальнего Востока.

Многие месяцы проходили, пока отряды - сначала на лошадях, затем сплавом по рекам, на оленях - лишь добирались к исходным пунктам своей работы. Из устьев великих сибирских рек они выходили на утлых суденышках в океан. Прокладывали на картах очертания берега. Искали путь из одной реки в другую - от Печоры до Оби, от Оби до Енисея, между Енисеем и Леной, из Лены в Колыму и т. д.

Самым тяжелым участком были здешние места - северная часть Таймырского полуострова. С запада от устья Енисея сюда стремился штурман Ф. А. Минин на боте "Обь-Почталион". В 1738 году он добрался до мыса Двухмедвежьего - на западном берегу Таймырского полуострова на широте 73^°14^'. Пройти морем дальше он так и не смог.

С востока к Таймыру продвигался Ленско-Хатангский отряд Великой Северной экспедиции - его начальником был лейтенант Василий Прончищев; в отряде состояли штурман Семен Челюскин, лейтенант Дмитрий Лаптев и 50 человек команды. С ними была и жена Василия - Мария Прончищева.

В их распоряжении было судно "Якутск" длиною 21 метр, шириною 4,6 метра и осадкой 2,1 метра - я привожу эти данные для того, чтобы показать, с какими средствами наши предшественники выполняли огромную, поистине героическую работу.

Летом 1736 года "Якутск", выйдя из Оленека, добрался до Хатанги и далее пошел вдоль восточного берега Хатангского залива на север. Ему удалось пройти до 77^°29^'. Северная оконечность Таймырского полуострова, как мы теперь знаем, была уже совсем близка, но льды не позволили двигаться дальше. В экипаже судна было много больных, в числе их и сам Прончищев. 19 августа 1736 года корабль повернул на юг. На этом обратном пути скончался В. Прончищев, а через несколько дней умерла и его жена М. Прончищева.

Начальником отряда был назначен Харитон Лаптев. В 1739 году на том же боте "Якутск" он пошел вдоль восточного берега Таймыра и, с большими трудностями достигнув острова Самуила, прошел проливом между этим островом и материком. Этот пролив ныне носит имя Харитона Лаптева.

Крайней северной точки материка достиг отряд С. Челюскина. В апреле 1742 года с двумя солдатами и тремя каюрами-тавгийцами он отправился вдоль восточного берега Таймырского полуострова к северу. По пути он встретил много пустовавших охотничьих избушек и стойбищ. Значит, люди здесь промышляли издавна. 6 мая Челюскин достиг мыса, который сейчас называется мыс Зари,- на северном побережье Таймыра.

Вероятно, Челюскин предположил, что этот красивый обрывистый мыс и является крайней северной точкой континента. Именно здесь он определил астрономический пункт. Начиналась пурга, и окрестности видны были плохо. Но когда пурга закончилась, он разглядел, что в нескольких километрах к северо-западу берег выступает в море еще одним мысом.

Челюскин с товарищами сейчас же отправились туда и обнаружили, что именно здесь находится самая северная точка континента (около 77^°43^'). Здесь они и поставили свой деревянный знак. Отсюда вся группа, уже сильно измученная, пошла на юго-запад в Усть-Таймырское зимовье.

Таким образом, потребовалось шесть лет - с 1736 по 1742 - упорной работы двух отрядов Великой Северной экспедиции, чтобы ценою многих жертв и лишений положить на карту весь Таймырский полуостров и найти его северную оконечность.

А это была лишь небольшая часть работы всей экспедиции. Она развернулась по всему северному и восточному побережью России. Такие же небольшие отряды и группы, возглавляемые молодыми флотскими офицерами, скудно снаряженные, упорно преодолевая колоссальные трудности, шли вперед и вперед, составляя карту и собирая первые достоверные сведения о природе огромной, едва ведомой в то время территории северо-востока Азии и значительной территории Северо-Западной Америки.

История географии знает немало великих открытий - достижение Америки Колумбом, плавание Магеллана, путешествия Ливингстона в Африке или Пржевальского в Азии. Походы к полюсу. Но все это были отдельные, пусть и крупные, экспедиции.

Великая Северная экспедиция была огромным комплексом исследований, организованным по единому плану государственным делом, обеспечившим быстрое - в течение 10 лет - обследование огромнейшего пространства. Оно было необходимо для того, чтобы реально представить себе облик земель, недавно присоединенных к России в результате смелых походов казаков, купцов, переселявшихся в новые свободные края крестьян.

Великая Северная экспедиция ждет еще своего воплощения в литературе.

После Челюскина мыс его имени долго не посещался исследователями, хотя охотники из местных племен, вероятно, не раз подходили к нему.

Лишь в 1878 году к мысу Челюскин подошли пароходы "Вега" и "Лена" шведско-русской экспедиции Норденшельда.

Часто эту экспедицию, без достаточных к тому оснований, считают только шведской. Между тем она была предпринята при поддержке русского правительства, и в ее организации активно участвовали представители торговых и научных кругов России. Средства на экспедицию были предоставлены А. М. Сибиряковым, шведским предпринимателем О. Диксоном и шведским королем Оскаром. В состав экспедиции был включен русский ученый и офицер О. Нордквист.

Целью экспедиции было выяснить возможности плавания Северным морским путем в устья сибирских рек и насквозь - от Скандинавии до Берингова пролива.

Корабли экспедиции уже 7 августа подошли к устью Енисея, 19 августа прошли мыс Челюскин, а 28 августа достигли устья Лены. Далее ледовые условия оказались трудными, и 29 сентября 1878 года в 200 километрах от Берингова пролива, вблизи Колючинской губы, "Вега" встала на зимовку. На следующий год - 18 июля - она освободилась ото льда и уже через два дня по чистой воде прошла Берингов пролив.

Экспедиция Норденшельда выполнила большой объем исследований и значительно исправила карту побережья. Как и можно было предполагать, основные исправления заключались з передвижке береговых линий к востоку или к западу. Участникам Великой Северной экспедиции, с неимоверными лишениями пробиравшимся в эти места, было гораздо труднее определить долготу, чем членам экспедиции Норденшельда, совсем недавно проверившим свои хронометры и содержавшим их в спокойных условиях плавания на благоустроенном судне. И все-таки самого главного в этом районе Норденшельд не заметил. Он прошел морем мимо мыса Челюскин, но не понял, что проходит проливом. Высокий гористый южный берег Северной Земли был в тумане.

Русское правительство высоко оценило заслуги Норденшельда, наградило его орденами, но не спешило использовать практически результаты его плавания.

Прошло более 20 лет, прежде чем следующее судно появилось у мыса Челюскин. Это была яхта "Заря" русской полярной научной экспедиции под командой Э. В. Толля. В отличие от многих других русских полярных экспедиций, она была снаряжена хорошо. Яхта, переделанная из китобойного судна, имела водоизмещение свыше 400 тонн и наряду с парусным вооружением обладала двигателем, имевшим мощность более 200 л. с.

Экспедицию поддержали Академия наук и многие известные ученые и общественные деятели того времени.

Толль мечтал найти и обследовать Землю Санникова. В то время - в конце прошлого и начале нынешнего века - в Ледовитом океане числилось несколько виденных кем-то издали, но необследованных земель: Земля Петермана - к северу от острова Рудольфа Земли Франца-Иосифа, Земля Санникова - к северу от Новосибирских островов и Земля Андреева - к северу от острова Врангеля.

Их видели серьезные и заслуживающие уважения люди, а в конце концов на их месте находили только море. Теперь мы знаем, что в Ледовитом океане дрейфуют так называемые ледяные острова - большие плоские айсберги поперечником несколько километров. Возможно, что они и обманывали некоторых путешественников.

Толль твердо верил в существование Земли Санникова и намеревался ее достичь. Вместе с этим в программу экспедиции было включено изучение еще очень плохо обследованного Таймырского полуострова.

Летом 1900 года "Заря" прошла Карское море, миновала остров Диксон и стала на свою первую зимовку у западного берега Таймырского полуострова, в бухте Колин Арчер, на 76^°08^' с. ш. и 95^° в. д. Осенью 1900 года участники экспедиции обследовали берег в этом районе, прошли до Гафнер-фиорда.

..."Вышел", "пошел" - как легко это писать. И как трудно себе представить сейчас - чем были в действительности такие походы по дрейфующим льдам.

...В августе 1901 года "Заря" освободилась ото льда и пошла на восток. 19 августа остановилась у мыса Челюскин, затем пошла в море Лаптевых. Мечтая найти гипотетическую Землю Санникова, Толль, так же как и Норденшельд, не заметил, что проходит проливом, что в нескольких десятках километров слева лежит огромный архипелаг, открытие которого полностью оправдало бы всю его экспедицию и принесло ей мировую известность.

Еще одну зимовку "Заря" провела у Новосибирских островов. Отсюда, отчаявшись пробиться к северу на судне, Толль летом 1902 года вышел с небольшой группой по льду на остров Беннетта, чтобы оттуда попытаться пройти к Земле Санникова. Однако выйти с острова Беннетта на север уже не хватало сил. Толль пошел обратно на Новосибирские острова и в октябре 1902 года погиб в пути.

Шесть-семь человек волокут на себе тяжелые сани, на которых укреплены лодки. В лодках палатки, продовольствие, все необходимое в пути. Через 10-15 километров, а то и чаще им встречаются разводья. Нужно спускать лодки, грузить на них сани, переплывать разводья и вновь вытаскивать лодки на лед, вновь перегружать все имущество, вновь тянуть сани через гряды торосов, проваливаясь в трещины, попадая в воду. И так день за днем, неделя за неделей.

Люди шли, стремясь к выбранной цели, а дрейф льда тащил их в сторону или обратно, и не раз, проведя очередные астрономические измерения, они убеждались в том, что труд нескольких дней напрасен и все нужно повторить сначала. И никто о них ничего не знал, никто ничем не мог им помочь.

Когда шли, спасаясь от верной гибели, шли к земле, к людям - это был очень тяжелый и опасный труд, который был по плечу только смелым, мужественным людям. А когда шли вперед, в неизвестный простор океана, ради научных исследований - это был подвиг. Я прошел так с товарищами не больше 50 километров, но понимаю, что значит пройти 500 или 1000.

Сейчас группы молодых ребят - например экспедиция Шпаро - ходят так, таща груз на себе. И это требует большого мужества и выносливости. Но у них радиосвязь, они знают, что им всегда будет оказана помощь...

Следующие корабли появились у мыса Челюскин в 1913 году - это были русские корабли, однотипные ледокольные пароходы "Таймыр" и "Вайгач", специально построенные для организованной в 1910 году Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. Не столько призывы ученых и промышленников, сколько разгром японцами эскадры адмирала Рождественского побудил царское правительство всерьез взяться за изучение Северного морского пути с целью использования его для переброски русских военных кораблей вдоль своего побережья между западным и восточным театрами военных действий.

Базой экспедиции был определен Владивосток.

Не скорейший проход Северным морским путем, а тщательная опись берега, установка гидрографических знаков, определение глубин и другие гидрографические исследования составляли задачу экспедиции.

В первое плавание "Таймыр" и "Вайгач" отправились летом 1913 года под командой Б. П. Вилькицкого. 19 августа суда подошли с востока к мысу Челюскин, но тут наткнулись на непроходимый лед. Тогда они решили попытаться обойти этот ледовый массив и продвинулись на север. Здесь они открыли остров Малый Таймыр, а 21 августа увидели красивый гористый берег какой-то земли. 22 августа высадились на землю - это, как оказалось впоследствии, была юго-восточная оконечность большого острова Северной Земли (Большевик).

Суда Вилькицкого прошли на север, описывая восточный берег неведомой земли, до широты 81⁰07^'. Здесь лед опять преградил им путь. Корабли вернулись на юг и нашли небольшой остров, названный по имени увидевшего его врача экспедиции - Старокадомского.

Теперь стало ясно, что мыс Челюскин находится на южном берегу пролива - которому было присвоено имя Вилькицкого. Северный берег пролива образован вновь открытой землей.

Лед все еще преграждал путь в пролив, и экспедиция вернулась обратно.

В следующем, 1914-м, году "Таймыр" и "Вайгач" вновь отправились в плавание. На этот раз они обошли с севера Новосибирские острова, миновали мыс Челюскин и в сентябре достигли залива Толля - на северо-западном побережье Таймырского полуострова. Здесь им пришлось стать на зимовку. При этом они оказались на расстоянии около 15 километров друг от друга. На кораблях уже были радиостанции, и они сообщались друг с другом, а однажды установили связь с зимовавшим примерно в 300 километрах от них судном "Эклипс", а через него с мощной радиостанцией в Югорском Шаре и дальше - с Петербургом.

Зимой 1914-15 года умерли двое участников экспедиции - лейтенант Жохов и кочегар Ладоничев. Их похоронили на вершине высокого мыса, названного Могильным. Тут же поставили железный геодезический знак. У подножия мыса лейтенант Евгенов - впоследствии известный советский полярный исследователь - соорудил склад продовольствия, уложив консервы, галеты, муку, керосин и прочее в большой ящик из-под гидросамолета, который имелся в экспедиции (самолет сломался еще при первой пробе в водах Дальнего Востока). Весной 1915 года участники экспедиции обследовали ближайшие участки берега и, в частности, впервые нанесли на карту Гаф-нер-фиорд на всем его протяжении. Мы еще пройдем по их следам.

В июле 1915 года суда высвободились изо льда и 3 сентября прибыли в Архангельск.

8 сентября 1918 года мыс Челюскин миновала норвежская шхуна "Мод", построенная по типу нансеновского "Фрама". На ней шла экспедиция под руководством Амундсена. Он хотел повторить дрейф "Фрама", но так, чтобы пройти через район полюса. Он считал, что для этого ему нужно войти в паковый лед восточнее того места, где вошел Нансен.

В 20 километрах к востоку от мыса Челюскин, там, где берег начинает уходить на юго-восток, Амундсен был вынужден остановиться на зимовку в небольшой бухте, названной им бухтой Мод. Все члены экспедиции жили на судне, однако на берегу была построена примитивная хижина, поставлен столб, отметивший пункт астрономических и магнитных наблюдений, и устроена метеоплощадка.

Весной 1919 года норвежцы совершили несколько недалеких поездок - пересекли пролив Вилькицкого и вышли на остров Малый Таймыр, посетили остров Старокадомского, где провели измерения земного магнитного поля, и, конечно, побывали на мысе Челюскин.

Амундсен приобрел вполне заслуженную славу и уважение во всем мире, но нельзя считать разумным и правильным разрушение им знаков, оставленных предыдущими экспедициями. Он пишет, что "старый испытанный обычай полярных путешественников сообщаться между собою извещениями, вложенными в специально построенные для этой цели знаки, очевидно, не соблюдался русскими... поэтому я отдал распоряжение впредь разобранные знаки, в которых не обнаружилось каких-либо записок, не восстанавливать..." Так норвежцы разрушили каменные гурии, поставленные на мысе Челюскин экспедициями Толля и Вилькицкого.

Норвежцы соорудили на мысе Челюскин тот знак, который и сейчас стоит там. Наверху его был укреплен медный шар с запиской. Шар находится сейчас в Музее Арктики и Антарктики в Ленинграде.

Походом "Мод" можно закончить историю первого этапа исследования Северо-Восточного прохода.

Полтора века прошло между походом к мысу Челюскин первых русских, пока неведомых, мореходов и открытиями Великой Северной экспедиции. Более века отделяет подвиг Семена Челюскина от последующих походов к мысу его имени.

А потом все чаще и чаще проходили здесь экспедиции - в большинстве русские. В тяжелых, иногда неимоверно тяжелых условиях работали наши предшественники на севере Таймыра. Рисковали жизнью и нередко погибали. Их дела вошли в историю. Их героическим трудом добыты первые достоверные сведения об этом крае. Мы еще будем находить их следы. Но теперь сюда идут уже не редкие путешественники.

С первых же лет своего существования Советское правительство обратило серьезное внимание на изучение и освоение северных окраин и вовлечение живущих там небольших народностей в общую жизнь страны. Наступление на Север шло и с материка - по рекам - и с моря. В конце 20-х годов начали систематическую работу специальные экспедиции - и с запада, и с востока.

Западная - Карская - экспедиция вела освоение морского пути с запада на восток, обеспечивая транспортировку грузов в Обь и Енисей. Восточная - от Берингова пролива, на Колыму и Лену.

В период Второго Международного полярного года несколько экспедиций одновременно работало по всей трассе Северного морского пути. Были построены новые полярные станции.

"Сибиряков", совершая в 1932 году первое сквозное плавание Северным морским путем в течение одной навигации, прошел гораздо севернее мыса Челюскин, впервые обогнув Северную Землю с севера. В этом же году ледокольный пароход "Русанов" привез на мыс Челюскин первую смену полярной станции. В период строительства станции экспедиция, возглавлившаяся профессором Р. Л. Самойловичем, провела гидрологические исследования в проливе Вилькицкого. В это же время другая экспедиция на историческом "Таймыре" вела опись берегов Западного Таймыра и гидрографические исследования в восточной части Карского моря.

С 1933 года Советский Союз широко развернул работы по изучению и освоению Северного морского пути.

Жизнь закипела по всему побережью. И в 1933, и 1934 годах все имеющиеся ледокольные пароходы работали в арктических морях. Вновь организованное Гидрографическое управление Главного управления Северного морского пути оборудовало небольшие промысловые суда, приспособленные для плавания во льдах, для работ по обследованию и нанесению на карту береговой линии, промеров глубин, поисков удобных фарватеров и мест для стоянок, установки маяков и створных знаков. Кое-где уже начиналась аэрофотосъемка с самолетов.

Теперь уже только в специальных исторических исследованиях, которые были опубликованы через несколько лет, да в служебных отчетах организаций Главсевморпути можно найти сведения о работе каждой из этого множества экспедиций, поисковых партий, о перелетах самолетов только что родившейся полярной авиации.

Мы были третьей сменой на мысе Челюскин и оказались здесь как раз в начале бурного развития исследовательской деятельности по всему побережью. На нас возлагалась немаловажная доля в этой общей работе.

С тех пор как было установлено, что море у мыса Челюскин - неширокий пролив, стало ясно, что здесь находится один из наиболее трудных участков Северного морского пути - может быть, и самый критический. Гидрологические исследования в проливе в летнее время уже были начаты экспедиционными кораблями.

Нам предстояло провести их в течение всего года, предстояло собрать достоверные данные о явлениях в атмосфере, о дрейфе и характере льда, о магнитных явлениях, о прохождении радиоволн - обо всем комплексе развертывающихся здесь геофизических процессов. Наша мощная радиостанция входила в организуемую систему радиолиний, обеспечивающих весь Север. Главная тянулась вдоль побережья, от нее отходили ответвления на юг - к Свердловску, Красноярску, Якутску и Иркутску, Хабаровску.

К концу сентября основные строительные работы были завершены и у нас, и на других станциях. Закончилась работа летних экспедиций, и корабли ушли со всей трассы Северного морского пути. Лишь огоньки полярных станций, редкой цепью протянувшихся через громадное пространство Советской Арктики, показывали, что жизнь здесь не замерла, что научный дозор внимательно следит за всеми явлениями природы.