15 января 1958. Комсомольская

Сегодня приземлился самолет Григорьева. Была возможность улететь в Мирный, но решил задержаться здесь дня на два. Самочувствие уже вполне нормальное. Привычка к высоте и недостатку кислорода мне еще пригодится, поскольку на Востоке такие же условия, как здесь. Но главное то, что завтра-послезавтра сюда прибудет тракторный поезд, и это я должен обязательно увидеть.

И летный инженер Генюк на этот раз остался здесь, чтобы подсчитать запасы горючего. Кроме того, придется, очевидно, заново разбивать аэродром с таким расчетом, чтобы тут могли приземляться не только «ЛИ-2», но и «ИЛ-12». Тогда бы Комсомольская стала промежуточной станцией между Мирным и создаваемой Советской. Отсюда стартовали бы самолеты с грузами для тракторных колонн, направляющихся от Комсомольской к Советской. Между прочим, иностранная пресса пишет, что создание Советской, находящейся почти у Полюса относительной недоступности, заранее обречено на неудачу, так как тракторный поезд не в состоянии преодолеть последнего тяжелого этапа пути, и что в данном случае мы имеем дело с очередной советской утопией. В каждом труде есть своя поэзия, свое удовлетворение, свои минуты покоя. Фокин, Генюк, Иванов и Морозов отправились собирать бочки, а я остался в камбузе помогать Сорокину. Мы чистили про запас картошку,- ведь скоро может прибыть тракторный поезд и прилететь начальство из Мирного. Какая чудесная работа! Южноафриканская картошка - продолговатая, гладкая и с нежной кожицей, нож - острый. Иная картофелина выходит из-под ножа такой чистой, красивой и отшлифованной, что потом долго любуешься ею, как удавшейся строфой. Тепло, светло, никакого физического напряжения, никакого кислородного голода. Разговаривая о мировых проблемах, мы начистили целый котел.

Сорокин меня спросил:

- Хотите о нас книгу писать?

Я. Хочу.

Сорокин (оживившись). Юхан Юрьевич, а верно ведь - о том, что подальше, легче писать? Вот если б вы об эстонских делах писали, так получили бы по башке, верно?

Я. Не понимаю...

Сорокин. Ну, когда вы пишете об ошибках и о том, что неладно, дают ведь по башке?

Я, Иногда дают. На то и башка.

Сорокин. Правильно. Напишите об Антарктике. Спокойная тема. И никакого риска. Напишите о том, как мы живем. (Большой палеи, на правой руке поднимается.) Снег, мороз, недостаток кислорода. Полярная ночь без конца, без краю, температура падает до восьмидесяти градусов. Тогда уж не так легко дышится, как теперь,- легкие отмерзают. Хорошая тема (поднимается большой палец на левой руке), спокойная, веселая! Разве не так?

Я посмотрел на Сорокина, державшего в одной руке наполовину очищенную картофелину, а в другой нож. Его глаза сверкали. Он был глубоко убежден в том, что антарктическая тема - хорошая и веселая тема, и это его все больше воодушевляло. Я вспомнил его прибаутки, его разносторонний юмор, его умение в каждом тяжелом деле увидеть комическую сторону и подумал: «А что, если бы и в самом деле написать новеллу «Бравый солдат Швейк в Антарктике», придав Швейку черты Сорокина, его теплоту, его добродушную хитрецу, его внутреннюю силу. Черт подери! Хорошая тема, веселая тема!