НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ССЫЛКИ    О САЙТЕ


предыдущая главасодержаниеследующая глава

7. Война 1914-1918 годов

Сверхсекретная миссия

Сверхсекретная миссия
Сверхсекретная миссия

Я описал жизнь Скотти Аллена, поскольку то, что в ней связано с собаками, весьма показательно. Однако не следует думать, что Скотти - некий зарубежный полярный герой, не имеющий никакого касательства к нам, французам. Мы должны быть благодарны ему за то, что он сделал для нашей армии в годы, когда мы очень нуждались в помощи, - в годы первой мировой войны.

Он выполнил для нас сверхсекретную миссию вполне в его духе, так как дело шло о собаках и нартах. В начале 1915 года представитель французского правительства был послан в Ном, чтобы уговорить Скотти поставить собак для фронта. Высшее французское командование испытывало большие затруднения с транспортом зимой в глубоких снегах Вогезов. Было нарушено снабжение самыми необходимыми боеприпасами, в том числе для тяжелого оружия, хотя использовали все: лошадей, ослов, мулов, автомашины и людей. Тогда подумали о ездовых собаках и сразу же о Скотти Аллене, ведь слава его гремела на весь мир.

В августе 1915 года ответственным лицом за это дело назначили капитана Моффле, который жил на Аляске до войны. Ему поручили набрать четыреста собак и доставить их на театр военных действий с полным снаряжением. Капитан Моффле после тяжелого ранения приходил в себя в Канаде и остался в Монреале, чтобы организовать приемку собак, а его помощник, лейтенант Хаас, также знакомый с Арктикой, отправился в Ном. Приехав в Сиэтл, он послал Скотти шифрованную телеграмму с просьбой безотлагательно приобрести сотню собак со снаряжением. Переписка велась шифром не столько с целью соблюдения военной тайны, сколько для того, чтобы цены на собак не вздулись.

Скотти, перенесший незадолго до того воспаление легких, уже несколько месяцев не выходил из дома, и, когда он стал посещать эскимосские селения, это никого не удивило. Его радушно принимали как старого друга, каким он и был, и заводили оживленные разговоры о собаках, о нартах, о гонках.

Когда лейтенант Хаас прибыл на борту "Сенатора", осталось лишь собрать закупленных собак. На другой день после его приезда были уже готовы сто шесть собак с нартами, упряжью и двумя тоннами сушеной рыбы.

Все население Нома высыпало на улицы смотреть на это зрелище. Шли горячие споры о том, как Скотти их поведет: подобное затевалось впервые. Чтобы отвести столько псов к месту погрузки попарно, требовалось около пятидесяти человек. Но Скотти придумал другой способ. Он взял канат длиной немногим более ста метров с 53 кольцами, укрепленными на расстоянии 1,6 метра друг от друга. Когда баржа, которая должна была перевезти собак с набережной на пароход, стоявший в бухте на якоре, оказалась при отливе на сухом месте, Скотти привязал собак попарно к кольцам, а впереди, чтобы обеспечить контроль, поставил 28 собственных псов (все - потомки Бальди).

Ничего подобного никогда не видели: сто шесть псов, запряженных попарно с помощью каната длиной более ста метров!

Если бы канат лопнул или соседние собаки передрались между собой, это окончилось бы бедой. Но бежавшие впереди во главе со Слотом были на высоте. Гигантская упряжка тронулась в путь. Собаки тащили тяжелую повозку, запряженную двумя лошадьми, чья забота была не везти, а придерживать повозку. В повозке - добрый десяток весело визжащих девушек, чьи крики и смех действовали на псов возбуждающе.

Несмотря на старания кучера заставить лошадей идти как можно медленнее, несмотря на противодействие самих лошадей, которых собаки прямо-таки волокли, несмотря на затянутые до отказа тормоза, небывалая упряжка двигалась так быстро, что кучер испугался, стал кричать и жестикулировать под смех толпы и визг девушек. Но погрузка на баржу прошла в конечном счете без всяких осложнений и заняла только три часа.

Америка еще не вступила в войну, и этот собачий отряд был, безусловно, первым ее войсковым соединением, участвовавшим в ней (ведь собаки-то были американские!). Поэтому Скотти был вынужден держать все в секрете. Даже своей жене он не мог сказать, что уезжает во Францию. Интересующимся он говорил, что едет по делам в Квебек, а зимой навестит семью в Калифорнии.

Плавание до Сиэтла продолжалось девять дней без всяких происшествий. Из Ванкувера поезд должен был доставить собак в Квебек - тяжелый путь длиной в три тысячи километров.

Два пульмановских вагона были переделаны специально для собак, у каждой было свое место. Пересадка с парохода на поезд прошла без затруднений. Были предусмотрены частые остановки поезда, чтобы дать псам возможность пробежаться - необходимое условие для сохранения их здоровья.

Особенно боялся Скотти нескромности журналистов, поэтому пошел на хитрость когда поезд приближался к Монреалю, он соскочил на ходу и взял в предместье такси, чтобы провести в городе день спокойно.

Велико было удивление Скотти, когда вечером он услышал громкие выкрики продавца газет, размахивавшего свежим номером:

- Все о Скотти Аллене и его волках, которые растерзают немцев!

Он купил газету. На первой странице было помещено интервью, якобы данное им. Между тем он не беседовал ни с одним журналистом и не давал никакого интервью!

"Прочтя первые строки, - рассказывал он впоследствии, - я почувствовал себя лучше и даже рассмеялся. Интервью было превосходное. В нем говорилось о моей жизни на Северо-Западе и на Аляске, о воспитании собак и о моем путешествии с ними на войну. Все - чистая правда и, вероятно, интересно для читателей. Откуда этот тип из "Стар" выудил столько сведений обо мне, я так никогда к не узнал. Но это интервью, которого я никогда не давал, было куда лучше всех печатавшихся раньше". В Квебеке Скотти встретился с Моффле, тот сообщил последние инструкции: требовалось четыреста собак, а не сто. Итак, нужно было найти еще триста.

Скотти тотчас же бросился на поиски, разослал телеграфные запросы во все фактории Северной Канады, от Сен-Лорана до северного берега и Лабрадора. Меньше чем за две недели им было закуплено 350 собак, 60 нарт и пять тонн галет, изготовлена упряжь для всех псов.

Собак устроили в парке на территории выставки. Рядом находился полигон, где испытывались боеприпасы для канадской армии. Канонада гремела непрерывно, так что земля дрожала. Реакция животных была различной: одни молча прижимались к земле, другие пытались вырыть норы, чтобы спрятаться; большинство же принималось подвывать. Но через два дня они уже привыкли к грохоту, а некоторым псам он, видимо, даже нравился. Главной заботой Скотти было подчинить собак весьма суровой дисциплине. В частности, требовалось отучить их от воя. Ни один капитан не взялся бы перевезти воющих собак через зону, где действовали немецкие подводные лодки.

Скотти поднялся на борт судна, предназначенного для обеспечения этого рейса, и обсудил с его капитаном условия плавания. Капитан хотел, учитывая возможный вой собак, поместить их на нижней палубе. Скотти воспротивился: там невыносимая жара, воздух будет портиться. Собак нужно поместить на верхней палубе и ежедневно ее мыть. Там они смогут дышать свежим воздухом.

Скотти обещал, что псы будут вести себя скромно, тихо, как и подобает воспитанным животным. Но капитан знал повадки ездовых собак и не представлял себе, чтобы кто-нибудь мог заставить их молчать. Однако Скотти настолько великолепно проявил свое умение убеждать, что капитан согласился взять собак на борт "Помераньена". 450 "волков" сдержали обещание, данное за них хозяином, и не подавали голоса в течение всего плавания - достижение невероятное.

На палубе было поставлено 170 клеток вплотную друг к другу с двухметровым проходом между рядами. Клетки прикрепили к палубе, чтобы их не снесло за борт в случае шторма. Собаки были на привязи, но могли передвигаться, насколько позволяла длина цепочек. 70 клеток имели перегородки и предназначались для двух собак каждая, в остальных ста помещалось по три собаки.

Предвидя возможные потери во время столь длительного пути, Скотти приобрел больше собак, чем ему поручили (он вез 450 псов), но погиб только один, съев отравленную крысу.

У "Помераньена", старого пузатого корыта, капитанский мостик торчал на столбиках посередине корпуса. Перегруженный - осадка на четверть метра ниже максимально допустимой для открытого моря, он плавал словно бревно и в штормовую погоду изрядно зачерпывал воду.

Когда на широте Ньюфаундлендской банки внезапно налетел шквал, крепление части клеток позади капитанского мостика не выдержало, и клетки затеяли дикую пляску по палубе. Скотти боялся, что потеряет половину собак. Однако, кроме поломки нескольких клеток и ссадин, полученных парой псов, потерь не было. Поранившимся оказали медицинскую помощь, клетки починили и прикрепили к палубе попрочнее, а их обитателей водворили обратно. У собак, промокших и продрогших до костей, не было ни желания, ни сил даже скулить. Команда была далеко не первоклассной, за исключением офицеров: ни один из "моряков" не умел даже вязать узлы!

Ежедневно британское адмиралтейство сообщало капитану шифром курс: нужно было идти зигзагами, чтобы избежать встречи с немецкими субмаринами. Ночью судно скользило бесшумно, без огней: все иллюминаторы затемнены, двери закреплены, чтобы не хлопали, и маскировались шторами. Порой замечали огни; были ли это рыбачьи суда или подводные лодки? Вахтенные нервничали и поднимали тревогу из-за пустяков; однажды ночью было три сигнала "Тревога!" без всякого повода. Лишь только пароход вошел в опасную зону, собаки каким-то чудом притихли. До этого иногда слышалось рычание, лязг цепочек. Теперь псы не ложились с наступлением темноты и не возились в клетках. Капитан не мог прийти в себя от удивления и заметил: "Слепой сказал бы, что на палубе ни одного пса". Для Скотти, горячо любившего собак, это было лишним доказательством их изумительного чутья. Его особенно волновала судьба четырехсот-пятидесяти привязанных собак в случае, если судно будет торпедировано.

После двух недель плавания, похожего на рыскание вслепую, два минных тральщика встретили "Помераньен" и эскортировали его до Гаврского рейда. Там к нему подошел тяжело пыхтящий полицейский катеришко, и хриплый голос зарычал в рупор:

- Если вы не собираетесь на тот свет, то отведите вашу чертову лоханку в безопасную зону!

Эта зона была обозначена буями, поддерживавшими противолодочную сеть. На другое утро команда увидела в самой середине "безопасной зоны" торчавшие из воды мачты и дымовую трубу грузового судна, потопленного немецкой субмариной.

С чисто военной точностью ровно в десять часов утра два катера взяли "Помераньен" на буксир и отвели к набережной. Тотчас же был подан железнодорожный состав, и шесть "журавлей" принялись за работу. К полудню все было закончено; собак и людей поместили в здании бывшей бойни, где царил тошнотворный запах.

Организованность, четкость и быстрота разгрузки поразили Скотти. Он пошел проститься с капитаном судна. Тот искренне признался, что был не прав, когда при отплытии так пессимистически высказывался о собаках, и выразил восхищение тем, как Скотти их вымуштровал и держал в руках.

Они обменялись рукопожатием. Капитан отправлялся в 37-й рейс через зону, где шныряли подводные лодки. Когда Скотти заметил, что не завидует ему, капитан рассказал следующий анекдот.

Как-то шотландцы захватили немецкого шпиона. Его, как полагается, приговорили к расстрелу, и одному шотландцу было поручено отвести осужденного к подножию холма, где ожидал взвод, чтобы привести приговор в исполнение. Немец пожаловался, что ему приходится шлепать по грязи. "Ха! - ответил шотландец. - А я? Вы спуститесь вниз, и вам не нужно будет топать обратно. А я вынужден всю грязь, облепившую мои башмаки, тащить наверх".

предыдущая главасодержаниеследующая глава









© ANTARCTIC.SU, 2010-2020
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://antarctic.su/ 'Арктика и Антарктика'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь