Строители приступили к постройке бассейна на палубе. Сбивают остов из досок и бревен, потом внутрь уложат брезент и подведут шланги.
По правому борту установили гигантский душ, под который одновременно могут встать четверо. Вода поступает прямо из-за борта, она теплая и горько-соленая.
- Эй, шеф, опять пересолил! - кричат из-под душа взмокшему от жары коку, поднявшемуся с камбуза дыхнуть свежего воздуха. - Влюбился, что ли?
Кок щурится от солнца и улыбается.
На палубе загорают. «Есть уже ожоги среди блондинов», - сурово сообщил по радио судовой врач. Сам он жгучий брюнет.
Кто-то вынес на докторскую палубу - так называется удобная маленькая палуба перед лазаретом - двухпудовые гири. Здесь же установлен турник, стойки которого на влажном морском воздухе пожелтели от ржавчины. Любители разминают затекшие мышцы.
За гиревиками внимательно наблюдает Миша.
- Не так делаешь, - говорит он механику машинного отделения. - Шире ноги расставь, а то рывок не получится. Теорию надо подработать.
- А я так, без теории, - отвечает механик, легко подбрасывая двухпудовую гирю. - Я на практике.
Если даже на палубе нам жарковато, то в машинном отделении температура давно перевалила за 40 градусов. Там сейчас как в пекле. Вахтенный механик, по пояс голый, подпоясанный полотенцем, выскакивает временами на палубу, отдувается, лезет под душ, кряхтит:
- Ну и благодать тут у вас наверху! - и снова спешит вниз к своим двигателям.
Вахты в машинном отделении по распоряжению капитана укорочены, люди меняются через каждые два часа. Отдохнув после вахты, члены команды корабля занимаются в различных кружках. Наверху, в салонах, собираются группы по повышению квалификации, кружки по подготовке в вуз, работает даже семинар по философии. Многие из экипажа учатся заочно. Сюда же стремятся и одиночки из экспедиции с книгами и тетрадями в руках. В темноватом, пропитанном застоявшимися запахами твиндеке неуютно, особенно в больших кубриках, где к тому же всегда накурено и шумно.
Наш отряд уже начал подготовку к высадке на антарктическую станцию Молодежная, но, пока суд да дело, нас тоже приобщили к корабельным делам: стоять на руле, дежурить в эхолотной, помогать на камбузе.
Разнообразие в корабельную жизнь вносит авральная работа на палубе. Она сделана из деревянных досок, а пазы между ними залиты смолой. От жары смола потекла и стала липнуть к ногам. Надо было драить палубу. Всем выдали металлические скребки, и началась работа. Работали все. Каждый на отведенном ему участке. Капитан драил свою капитанскую палубу. Матросы поминутно окатывали палубу водой и смывали за борт грязную стружку.
На семнадцатый день плавания жара перевалила за 30 градусов. «Обь» находилась на 5-м градусе северной широты, как раз здесь проходит термический экватор. Он не совпадает с географическим потому, что южное полушарие в целом холоднее северного. Одна из причин этого - ледяная Антарктида. Так даже на экваторе почувствовали мы ее «руку».
Закончена постройка и заливка бассейна. Зазевавшихся подтолкнули туда, не дав опомниться. Но это не страшно, по палубе большинство ходит налегке. Зато в кают-компании господствует строгий корабельный этикет. Никаких маек и шорт.
Протяжный корабельный гудок возвестил, что «Обь» приблизилась к экватору. На помосте, пристроенном к бассейну, началась традиционная церемония «крещения», издавна принятая на флоте во всем мире.
Всеобщее веселье длилось долго, с палубы перекинулось на корабельные помещения и, наконец, заглохло где-то в глубине твиндека.