На вопрос: «Зачем ты поехал в Антарктиду?» участники САЭ чаще всего лишь молча пожимают плечами. Действительно, не так-то просто выделить наиболее весомую причину, дать четкий ответ. Да вроде как-то неубедительно и наивно звучали бы в устах полярников, скажем, такие вполне возможные ответы:
«Любопытно стало, что это за материк, с чем его едят»;
«Меня привлекли научные интересы»;
«Захотелось посмотреть белый свет»;
«Денег надо заработать»;
«В Арктике работал - интересно и на другом конце побывать».
И т. д. и т. п. И если уж отвечают зимовщики, то чаще всего коротко: «Предложили - поехал».
Если бы вопрос «зачем?» задали мне, я бы тоже не смог дать однозначного ответа. Когда я ехал туда впервые, еще студентом, меня привлекало абсолютно все: новизна обстановки, интересные люди, необыкновенные события - другими словами, путешествие само по себе и связанные с ним приключения. Помню, я тогда мечтал, чтобы корабль затерло льдами и на нашу долю выпало как можно больше трудностей, а экспедиция затянулась. И вел я себя часто неосмотрительно. Стремясь быть наиболее полезным, брался за вещи непосильные. Скажем, при грузовых работах хватался за самый тяжелый ящик, а перетащить его не мог и т. д. И хотя мой мальчишеский энтузиазм воспринимался одобрительно, проку от меня было мало. Как практиканту зарплата мне не полагалась, да о ней и мысль не приходила, скорее наоборот... я считал себя должником. Те же чувства, я уверен, испытывали и мои сверстники: в экспедиции была целая группа студентов-практикантов из разных вузов страны. Мы были безмерно счастливы, что нас взяли в Антарктиду, и старались не ударить лицом в грязь...
В свои последние экспедиции я ехал уже с вполне определенной целью - выполнить конкретные исследования, найти ответ на интересующие меня научные проблемы. Теперь я уже не мечтал о лишних, незапланированных приключениях, вел себя более осмотрительно, тосковал по дому, если экспедиция затягивалась, и, надо признаться, заработок тоже имел значение в планах на будущее. Что ж, значит, с годами произошли необратимые изменения, и от юношеского энтузиазма, пыла и бескорыстия ничего не осталось? Надеюсь, что нет. Конечно, появился опыт, трезвый расчет и прочие возрастные атрибуты, но... я готов и сейчас отправиться в Антарктиду на правах практиканта, если не возьмут в другом качестве. Снова окунуться в атмосферу большой экспедиции, жить ее планами и задачами, сосредоточиться на интересующих тебя научных проблемах. Снова плыть на корабле через моря и океаны, готовясь к встрече с ледовым материком. Снова увидеть первозданную красоту антарктических гор и ледников. Наконец, снова работать не за страх, а за совесть в тесном единении с друзьями, товарищами, единомышленниками. Такая жизнь наполнена незабываемыми мгновениями. Я не идеализирую. Для меня Антарктида стала, можно сказать, вторым университетом. Среди участников экспедиций было много крупных специалистов в различных областях науки и техники, известных ученых, которые охотно делились своими знаниями, привлекали нас, молодых ребят, к своей работе. Моим руководителем в первых двух экспедициях был известный географ, профессор Московского университета, ныне академик Константин Константинович Марков.
Прекрасные учителя были и у моих сверстников: О. А. Борщевский, Б. Л. Дзерзиевский, П. А. Гордиенко, А. Г. Андрияшев, П. А. Шуйский и другие. Кто из побывавших в первых САЭ не помянет их добрым словом! Конечно, нам, молодым, здорово повезло, что мы попали в такую компанию. В общении с такими людьми формировались наши интересы, расширялся кругозор.
Антарктида наложила отпечаток на всю мою жизнь. Именно там почувствовал я настоящий вкус к научным исследованиям, приобрел неоценимый жизненный опыт, встретил верных друзей и товарищей. Владлен Измайлов, Василий Шильников, Георгий Лазарев, Владимир Константинов, Игорь Гончаров, Игорь Галкин - я мечтал бы снова встретиться с ними в экспедиции.
Пожалуй, нигде я не чувствовал себя так хорошо, если можно так сказать, полноценно, как в Антарктиде. Даже когда становилось грустно, это была ясная, светлая грусть. А чаще и грустить было некогда, время летело быстро, оно было насыщено до предела. Вот почему раз вкусившему такой жизни потом не сидится дома.
Только тот, кто весьма далек от полярных исследований, может думать, что в суровые края, Арктику и Антарктику, едут лишь в погоне за «длинным рублем». Кроме редких исключений, это не так. Нельзя забывать очевидную истину, что не хлебом единым жив человек. И тот, кто говорит: «Денег надо заработать», - просто акцентирует внимание на одной из причин.
И конечно, причины, приводящие людей в Антарктиду, могут быть самые разнообразные. Иногда даже весьма специфичные. Например, по наблюдениям в австралийской экспедиции, среди ее участников нередко попадаются своего рода «беглецы», ищущие спасения от сложностей жизни в современном цивилизованном обществе. Поводом к бегству служат разные личные неудачи, разочарования, конфликты и т. д. Некоторые из этих беглецов находят в Антарктиде «отдушину» и неплохо там приживаются.
Как бы то ни было, дружная жизнь в полярном коллективе невозможна без понимания каждым задач экспедиции, без серьезного интереса к порученному делу, без чувства личной ответственности за общий успех. Антарктида теперь, так же как Арктика, имеет своих верных почитателей. Если правомерно выражение «заболел Арктикой», то не менее серьезно можно «заболеть» ее еще более суровым антиподом. Так чем же привлекает к себе эта далекая холодная земля? Красотой полярной природы, «белыми пятнами», где еще не ступала нога человека, возможностью испытать свои силы? А может быть, тем, что каждый, кто работал на шестом континенте, оставил там частицу своего труда, а значит - и сердца? Я думаю, что и тем, и другим, и третьим. Не нужно только забывать, что борьба с суровой полярной природой, «испытание трудностями» - это не самоцель. Степень успеха каждой экспедиции определяется прежде всего научным значением полученных результатов. Континент науки - так справедливо называют Антарктиду в наши дни.