Река Балыктах

7 сентября. Река Балыктах. Огромные петли. Низкий берег. Под обрывом - широкая песчаная пойма. Стоит отойти на несколько метров - и реки не видно. Петли так велики, что трудно охватить взглядом всю петлю и трудно точно «привязаться» к карте. Все петли похожи друг на друга, как витки спирального телефонного провода.

Где-то здесь должны быть две бочки с бензином, которые еще весной сбросили с самолета по моей просьбе. Бочек не нашли. Вечерело, встали на ночевку. Дров нет, примусы задувает. Кое-как обосновались. Опять пошел снег.

Утром вышли на поиски бочек. Я шел вдоль озера. По высокому берегу легко было шагать. Потом пошла низина, красные мочажины, почва, уплывающая под ногами - страшновато даже ступать. Далеко впереди увидел что-то черное. Оказалось, что это гурий, сложенный из дерна. Наконец нашли наши бочки: у одной выбита пробка, у другой дно лопнуло по сварке. Бочки с самолета нужно бросать на снег, а если снега нет, - на болото или в неглубокое озеро. Эти же бочки броси­ли прямо на мерзлую почву.

Идя обратно берегом реки, вдруг увидел бочку, зеленую, почти не ржавую, наполовину погрузившуюся в песок. Побежал к палаткам за молотком, чтобы отвернуть пробку, потом - назад. Однако в бочке оказалась солярка, дизельное топливо. Впрочем, и она пригодилась: залили ее в консервные банки и подожгли, немного обогрели палатку.

Бензина нет, ехать дальше нельзя. Конечно, есть трудности несравненно более серьезные. Например, зимовка в тундре. Но одно дело, когда готовишься и специально настраиваешься, другое - когда застрянешь случайно. На счастье, мы взяли из геофизического отряда радиста с рацией. Связались с Темпом. Бензин привезут, но не раньше чем через два дня.

3 сентября. Холодно. Никому ничего не хочется делать. Только Зенков и Манкевич не унывают. Они еще вчера наладили сети и не теряют времени. Речка, где мы сейчас стоим, - единственная на островах рыбная. Здесь, в устье Балыктаха, ловится голец.

Все современные исследователи, работавшие на Новосибирских островах, обязательно попадают в район устья Балыктаха, просто никак не миновать это место. Хотя ничего достопримечательного, кроме гольца, здесь нет.

Виктор Зенков и Коля Манкевич проверяют сети по очереди.

- Не надоело? - спрашиваю я.

- Как можно не проверять? - недоумевает Коля. - Иначе так запутается, что и специально так не закрутить...

На рассвете я поднялся, заслышав очередной плеск весел. У Виктора лицо синее, руки красные.

- Ну, как дела? - спросил я.

- Плохо.

- А что так?

- Мешок с рыбой одному из лодки не вытащить.

Холодная, упругая, словно резиновая рыба шевелилась на дне клиппербота.

Рыба из реки Балыктах

- Не надо, Володя, не грусти, я ведь все вижу, - сказал Виктор, - все будет в лучшем виде.

Вечером Виктор опять проверял сетку, а я стоял на берегу и смотрел. Снег падал на темную воду и исчезал. Потом поплыли серые хлопья, вертясь на течении. Снегопад стал таким густым, что красный клиппербот оказался как бы висящим в молоке. В этот момент меня позвали из палатки. Радист бежал сюда и размахивал листком бумаги. Это была радиограмма о рождении Наташи.

(Я пишу эту главу, Наталья играет на диване, а ее старшая сестра Катя разговаривает по телефону с подругой о прототипах героев Лермонтова.

- Прототипы, - бормочет Наталья, поймав незнакомое слово, - это кто такие? Я не знаю. Прототипы? Наверное, это такие люди. Или нет. Наверное, это такие звери. Но не страшные.)

...С самолета осенняя тундра эффектна. Огромные долины. Замерзшие реки. Буйство коричневой, оранжевой и белой красок. Конечно, в тайге осенью красивее. Но и в тундре есть свое очарование.