Встреча с паковыми льдами

Фотоаппарат, спокойно лежавший до этого на столе каюты, вдруг поехал к краю и грохнулся на пол. Палуба под ногами дрогнула и начала крениться влево.

С соседом по каюте в мгновение ока выскакиваем на палубу и видим над головой блестящие пики ледяных гор и медленно выползающую из-под борта очень красивую, переливающуюся всеми цветами радуги гигантскую льдину. Край ее нависает над самой палубой.

«Сибирь», кренясь все больше, со скрежетом ползет куда-то вверх. Чтобы не упасть, приходится держаться. Со стороны левого борта до гряды торосов остается пять метров... Три... Два...

Шевельнулось что-то под ложечкой - так, словно впервые предстоит прыгнуть в воду с десятиметровой вышки. А ледокол, застыв на секунду, словно раздумывая, что делать дальше, начинает потихоньку соскальзывать вниз, возвращаясь в горизонтальное положение.

У кают-компании обмениваются впечатлениями: из бассейна вытекла вся вода и затопила спортзал, в клубе еле успели подхватить падающий телевизор, в столовой придется распаковывать новый комплект посуды - от старого практически ничего не осталось...

Старший электрик А. Гибра сокрушается:

- Полгода цветы растил. А тут почти все горшки раскололись. Я их хватаю и вдруг вижу - льдина ползет прямо в раскрытый иллюминатор. Пришлось бросить цветы и выталкивать ее обратно. А самое обидное - я эти цветы в полярную ночь сохранил, когда на Ямал ходили. И вот...

Виноват во всем канадский пак, или, как называют его моряки, просто «канадец». Это лед, сформировавшийся у берегов Канадского арктического архипелага и в течение многих лет дрейфующий в Восточном районе Арктики под влиянием течений и антициклона по замкнутому курсу по часовой стрелке, то поднимаясь к полюсу, то вновь опускаясь к нашим берегам. С каждым циклом зимнего нарастания снизу и летнего стаивания сверху морской лед становится все более пресным, приобретает мелкозернистую монолитную структуру и характерный голубой цвет (его, кстати, так и отличают от «сибиряка» - многолетнего льда сибирского происхождения, имеющего зеленоватый оттенок).

А самое неприятное для моряков, что «канадец» с каждым годом своей жизни делается все толще, достигая 3-4 метров, и все прочнее. Представляете, во что превращаются эти монолитные, практически не имеющие трещин, обкатанные ледяные поля за 20-30 лет своего существования (именно столько может сохранить их круговой дрейф в Канадско-Аляскинском секторе Арктического бассейна).

Конечно, «Сибирь» вряд ли столкнулась со столь многолетним «канадцем». Но даже если он просуществовал лет десять - нам того вполне хватило.

Кстати, эта первая в рейсе встреча с паком для «Сибири» первая вообще.

На мостике выясняются подробности. Крен составил 20 градусов - прекрасная проверка остойчивости ледокола. В принципе он рассчитан и на больший крен. Но это в открытом море. А тут наскочили в сплошном «канадце» на стамуху - громадную льдину, намертво севшую на мель.

- Впервые вижу такое за все годы работы в Арктике, - говорит дублер капитана В. Красовский.

Начинается сжатие. На глазах огромное поле наползает на припай, ломается с треском. Льды крошатся выше палубы, засыпая ее обломками.

Вспоминается Нансен: «Такое столкновение льда представляет неоспоримо изумительное зрелище. Чувствуешь себя в присутствии титанических сил, и легко понять, нечему оно так влияет на робкие души, заставляя их думать, что ничто не может устоять веред ним; когда давление льда начинается не на шутку, то кажется, будто на всей земной поверхности не осталось места не потрясенным. Сначала вы слышите громоподобный гул, точно от отдаленного землетрясения в великой ледяной пустыне; потом, гремит с разных сторон; грохот подходит все ближе и ближе; спокойный до сих пор мир льдов вторит грозным эхом; пробудившиеся исполины Природы готовятся к бою. Льдины трещат со всех сторон вокруг вас и начинают громоздиться друг на друга... Глыбы в 3-4-5 метров высоты дробятся и взлетают одна на другую, как перышки... Вокруг вас сплошной вой и грохот, точно от огромного водопада, выстрел за выстрелом».

Очень похоже, хоть и написано около 85 лет назад.

Начальник экспедиции вызывает по радио капитана транспорта:

- Ну вот, Тимофей Федорович, мы и подошли к паку. Я решил с вами посоветоваться.

- Начинается настоящая работа, - раздается в ответ спокойный голос Кривохижива. - Пусть вертолет посмотрит, и надо, я думаю, пробиваться...

«Мышевский» останавливается, уткнувшись в припай, а атомоход бросается в атаку на перемычку. И отступает, оставляя на многолетнем слое льда лишь неглубокую вмятину от форштевня... Еще удар - и опять назад ни с чем... И еще... И еще…

Более трех часов продолжалась схватка со льдом. А в 21 час 40 минут 5 июня в вахтенном журнале появилась завись: «Вошли в припай. Остановились в ожидании улучшения ледовой обстановки».

Вот он, «канадец»: первый раз на всем пути (и, добавим, последний) Арктике удалось сдержать натиск «Сибири».

Природа может быть довольна - она все-таки преподнесла неприятный «подарок» Брониславу Семеновичу Майнагашеву, которому в этот день исполнилось 52 года...