Космические «чудеса» Юрия Федоровича Кравцова

С тем, кого Владимир Константинович Кочетков назвал героем дня, мы познакомились на атомоходе за несколько дней до начала рейса. Не обратить на него внимания было просто невозможно - хотя бы потому, что кроме нас двоих в эти минуты на самой верхней палубе никого не было.

Крупный (я не раз потом от него слышал, что «настоящий мужчина начинается со ста килограммов») седой человек с обветренным лицом занимался довольно странным, на первый взгляд, делом: ходил вокруг многочисленных больших, средних и маленьких антенн, установленных на палубе; некоторые из них по-хозяйски, как колесо собственного автомобиля, пинал ногой, словно проверяя на прочность; трогал какие-то растяжки, кабели, потуже затягивал гайки разъемов. А потом, заметив, что не один, подошел, поздоровался.

Взглядом старого коллекционера я сразу впился в лацкан его пиджака, на котором поблескивал незнакомый значок: силуэт ледокола, искусственный спутник Земли и цифра «1000». Довольный, видимо, моей реакцией, незнакомец хитро прищурился и, нарочито небрежно ткнув в значок толстым пальцем, сказал:

- А между прочим, без этого спутника рейс наш, возможно, и не состоялся бы.

- Ну уж...

- Точно, точно... - И тут он; просто и даже весело, с удовольствием начал рассказывать о вещах поистине невероятных. Делать эта он умел превосходно. За считанные минуты я узнал о космосе ничуть не меньше нового, чем прочитав в свое время энциклопедию по космонавтике. Но вскоре импровизированная мини-лекция все больше и больше начала походить на прогнозы фантастов, и я рискнул прервать монолог:

- Но когда это будет?

- А вы в рейс идете? Вот там-то все и увидите... И сутки не прошли с начала плавания, а на борту «Сибири» - первая пресс-конференция для многочисленной пишущей и снимающей братии. Сидим, приготовили, блокноты, ручки, диктофоны. В комнату входит тот самый, случайно встреченный мной перед отходом, человек, который наобещал космических «чудес» в рейсе, садится к столу и представляется:

- Кравцов, Юрий Федорович, заместитель научного руководителя рейса - технический руководитель по спутниковым системам...

На этом «официальная часть» закончилась, и началась долгая обстоятельная беседа, в которой чище других повторялось слово «впервые». Однако начнем по порядку.

Из чего складывается успех такого рейса, как нынешний поход «Сибири» и «Капитана Мышевского»? Во-первых, надо правильно выбрать маршрут. Во-вторых - точно провести караван этим маршрутом.

Казалось бы, чего проще соединить на карте прямой линией Мурманск и Берингов пролив и двигаться по этому кратчайшему пути. Благо, мощность атомохода - 75 тысяч лошадиных сил.

Но, как любит повторять Бронислав Семенович Майнагашев, у ледокольщиков не тот путь короткий, который наименее длинный, а тот, который самый легкий, И ошибается тот, кто думает, что главная задача ледокола - ломать лед. Конечно, трудно представить ледовую преграду, которую не смогла бы преодолеть «Сибирь». Однако за кормой атомохода - транспорт, который и по мощности, и по прочности корпуса не идет ни в какое сравнение с ледоколом и который надо привести в пункт назначения в целости и сохранности.

Поэтому, идя высокоширотной заприпайной трассой, мы должны искать наименее сложные в ледовом отношении участки} трещины, полыньи, разводья. Вот почему наш курс так не похож на прямую линию, а зигзаги, которые караван выписывает на ледовой шапке планеты, оказываются в конце концов зигзагами удачи, позволяющими экономить время, беречь технику.

Многое зависит здесь от ледовых разведчиков, помогающих с воздуха выбирать оптимальный путь. Однако, чтобы успешно проводить суда высокими шихтами, да еще в такое раннее время года, надо знать ледовую и метеорологическую обстановку там, где караван будет через день, два, три - то есть на многие сотни миль впереди.

Возникла идея воспользоваться для этой цели искусственными спутниками Земли серии «Метеор». Впервые проверить ее на практике - одна из задач экспериментального рейса «Сибири».

...Крохотная каютка на жилой палубе атомохода, заставленная аппаратурой. Идет подготовка к очередному «витку», как здесь называют сеанс связи со спутником.

Этой работой занимаются трое: Анатолии Кудрявич, руководитель группы, Татьяна Смирнова, один из разработчиков приемной аппаратуры и, кстати, одна из двух женщин в составе научной экспедиции, и Андрей Васильевич Бушуев, отвечающий за обработку получаемой информации. Четвертый - автор этих строк, которому после долгих просьб и уговоров доверили самому провести сеанс.

Встаю к пульту. Щелк... Щелк... Аппаратура включена. Одна из многочисленных антенн на корме атомохода нацелена в точку, где должен появиться из-за горизонта летящий на многокилометровой высоте спутник. Когда смотришь со стороны, всегда торопишь секундную стрелку часов, кажется лениво ползущую к моменту начала сеанса. Сейчас же она скачет передо мной чуть ли не с космической скоростью. Как-то пройдет наш незапланированный «эксперимент»?..

В тишине каюты раздаются позывные «Метеора», похожие на «бип-бип-бип...» самого первого спутника, который в 1957 году слушала и выходила смотреть по вечерам вся планета.

Сеанс начался. Теперь главное - не потерять «Метeop». Поэтому каждую минуту приходится перемещать антенну вслед за спутником, направляя ее в заранее определенные путем не очень сложных (у меня получилось со второго раза) вычислений точки его траектории.

Позывные «Метеора» становятся слабее. Вот он скрылся за горизонтом, и наступила тишина. Сеанс окончен.

Кудрявич скрывается в фотолаборатории - надо проявить пленку, на которой запечатлена информация со спутника. Вскоре мы разглядываем еще влажные снимки - то, что увидел с огромной высоты космический телеглаз «Метеора»: острова, границы ледовых полей, крупные разводья там, куда не долететь самолету . ледовой разведки, не говоря уже о вертолете.

Через несколько минут один снимок ляжет на стол начальника экспедиции. А другой я уношу с собой, как дорогой сувенир.

Но, конечно, не ради этого был проведен не включенный в научную программу «эксперимент», Новое, как известно, не всегда легко (а обычно всегда нелегко) пробивает себе дорогу. Причины тому могут был. разные, причем очень часто - инерция мышления, привычка. Особой приверженностью традициям испокон веку отличались моряки всего мира. Еще Мелвилл назвал их «великими блюстителями обычая».

Вот и в нашем рейсе кое-кто говорил, что плавали раньше без спутников, может, и не стоит огород городить: сложно, мол, попробуй научи, например, судового радиста обращаться с этой техникой. Оказалось, что не боги горшки обжигают...

Не менее важна, чем выбор маршрута, и вторая часть задачи - провести караван по оптимальному пути. Мало отыскать полынью впереди. Надо еще точно выйти на нее. Ошибешься на несколько кабельтовых - и можешь вместо чистой воды оказаться в паковых льдах, из которых выбраться очень и очень непросто даже для «Сибири», особенно если за кормой - транспортное судно.

Но и тут на помощь пришел космос.

Перед самым рейсом в нашей стране был запущен юбилейный искусственный спутник «Космос-1000», предназначенный для навигационных целей. Он-то и помогает вести «Сибирь» с «Капитаном Мышевским» в любую погоду, в любое время суток - ведь космические системы навигации не зависят от капризов погоды. Ну а точность этих систем даже и сравнивать не с чем.

А насколько легче стало штурманам. Стоит нажать кнопку - и на табло вспыхивают цифры: точное время, широта, долгота...

Пока космические средства навигации используются в дополнение к традиционным. Но кто знает, может быть, пройдет совсем немного времени, и они станут основными, причем не только на атомных ледоколах.

В общем, когда журналисты писали о том, что «стыковка» атомохода с транспортным судном у кромки льдов 28 мая была проведена с космической точностью, это не было только метафорой.

Однако тут же выяснилось, что «чудеса» Кравцова, столь сильно облегчившие труд судоводителей, в не меньшей степени... усложнили работу радистов «Сибири».

Судите сами. Как можно подробнее осветить перипетии похода стремились все находившиеся на борту журналисты - без малого двадцать человек. Умножьте это число на количество страниц, рождавшихся под пером каждого. Накиньте столько же на то, что многие представляли по нескольку изданий, а внештатными корреспондентами некоторых газет и журналов на время рейса стали отдельные члены экипажа, - и вы более или менее сможете представить, какая лавина обрушилась на судовых радистов. Причем каждый автор считал, что именно его творение должно уйти в эфир раньше других и добивался этого всеми дозволенными и недозволенными способами.

А служебная информация, которой в экспериментальном рейсе было гораздо больше, чем в любом обычном! А главный враг всех заполярных связистов, особенно в высоких широтах, - непрохождение радиоволн, вызываемое магнитными бурями!..

Но радисты держались. Так же спокойно, как и раньше, звучал мягкий с едва заметным эстонским акцентом голос начальника радиостанции Леопольда Вайно, уже, наверно, в десятый раз объяснявшего очередному, корреспонденту, что задержка с передачей в эфир его материала связана с состоянием ионосферы. Все так же иронично усмехался в бороду, читая очередное многостраничное описание красот природы, внешности встреченных белых медведей и героизма (в порядке подхалимажа) собственного труда, радиооператор Юрий Бугрим - кстати, едва ли не самый большой знаток литературы и чуть ли не единственный сибиряк на «Сибири». Казалось, сутками не вставали со своих рабочих мест его коллеги Юрий Коршунов и Николай Добряков.

Спокоен был лишь Кравцов, лаконично пообещавший журналистам, волнующимся за судьбу своих скопившихся почти за двое суток статей и корреспонденции:

- Не переживайте. Сегодня все уйдет в эфир очень быстро, как дождь...

Я тут же вспомнил, что еще утром Юрий Федорович, которого встретил по дороге в кают-компанию, заговорщически наклонился ко мне и сказал:

- Помнишь фильм «Семеро смелых»? Радист вызывает: «Богун, Охрименко, не слышу вас. Дайте о себе знать...» А связи нет и нет. Арктика есть Арктика - магнитные бури, непрохождение радиоволн. Что может помочь? - поднял вверх указательный палец и сам ответил: - Только космическая связь...

«Пророчество» Кравцова сбылось и на этот раз. В ноль часов 3 июня устойчиво заработал радиомост телефоннотелеграфной связи «Сибирь» - космос - «Москва через спутник «Молния».

Сразу же новшество оценили судовые радисты. Если еще накануне Вайно, осунувшийся, с покрасневшими глазами признался: «Ночью иногда удается поспать часика два», - то его слова после первого сеанса космической связи, видимо, не нуждаются в комментариях:

- Прекрасно! Слышимость отличная, надежность большая, а главное - безошибочность в работе.

Довольны были и журналисты - все, кроме одного кинооператора. Собираясь запечатлеть обещанный Кравцовым «дождь», он убежал перезаряжать камеру, А когда вернулся, снимать было уже нечего - все материалы ушли в эфир.

И все же, когда капитан «Сибири» назвал Юрия Федоровича героем дня, он имел в виду другое.

- ...Желающие посмотреть кинофильм «Семеро смелых» могут включить телевизоры в каютах или пройти в клуб. Начался прием черно-белых и цветных передач Центрального телевидения, - разнеслось по трансляции ледокола сразу после встречи у кромки льдов с «Капитаном Мышевским».

Более 75 миллионов человек в нашей стране смотрят телепередачи, транслируемые через космос. Теперь к ним присоединились участники высокоширотного рейса. Тоже впервые в истории плаваний в таких широтах. И опять с помощью спутника - на этот раз системы «Экран».

Конечно, триста участников похода мало по сравнению с 75 миллионами. И в то же время - очень много, если учесть, что речь идет о моряках, которые порой месяцами не видят ничего, кроме льдов.

Тем, кто идет за нами на «Капитане Мышевском», повезло - «Сибирь», принимающая телепередачи через космос, служит своего рода ретранслятором для дизель-электрохода. Когда там тоже засветились экраны телевизоров, кто-то сказал:

- Ну все, будем теперь ходить только за «Сибирью»!..

Когда передача закончилась, у каюты, где жил Кравцов, собрались моряки. Каждый хотел лично поблагодарить виновника торжества. Подошел обычно не очень щедрый на комплименты Владимир Константинович Кочетков, поздравил, а потом говорит:

- А как там ваша антенна? Не растрясет ее во льдах? Может быть, пойти посмотреть?..

И эти два немолодых человека отправились на мороз: убедиться, что все в порядке, что и завтра, и послезавтра моряки будут смотреть телевизионные передачи. Смотреть там, где до них никому еще не доводилось.

- Я видел глаза тех моряков, которые были у телевизора в момент первого сеанса телепередачи, - сказал несколько дней спустя Юрий Федорович. - Собственно, ради таких минут мы и работаем, и живем...