Добрые соседи

На противоположном краю Земли

На противоположном Арктике краю Земли, в Антарктиде, мир животных сосредоточен на морских льдах, островах и скалах, выходящих на поверхность льда в прибрежной зоне. Материковый лед, покрывающий сушу, лишен жизни. В Антарктиде, выходя из дома, зимовщик, пожалуй, более внимательно, чем в Арктике, осматривает окрестности, надеясь увидеть среди мертвого, как декорация, ландшафта признаки живого. Это желание, по-видимому, инстинктивно. Хочется почувствовать, что ты не одинок в этом необычном мире, убедить себя, что находишься на родной Земле, а не выброшен на оледеневшую планету, в беспредельную даль космоса.

За долгие зимние месяцы участники Второй советской континентальной антарктической экспедиции - жители Мирного, расположенного на ледяном берегу моря Дейвиса, привыкли к неподвижности деталей окружающего ландшафта. И если после очередной свирепой пурги какой-нибудь из айсбергов, стоявших у горизонта, исчезал или перемещался в пределах видимости, мы замечали это, выходя утром из люков наших занесенных снегом домов.

Но тщетны были попытки заметить признаки жизни. Ни в воздухе, ни на снегу живых существ не появлялось. Правда, они были рядом и в числе огромном, но, скрытые стеной айсбергов, не оживляли вида, открывавшегося из поселка.

В отличие от долгой зимы весной и летом привычная картина местности менялась в деталях ежедневно. Глаз сразу автоматически фиксировал эти изменения, отмечая в первую очередь все, что двигалось, а затем останавливался и на тех неподвижных предметах, которые заняли новое место или появились вновь в поле зрения.

Со дня основания Мирного район был объявлен заповедником. Поэтому здесь не раздавались выстрелы охотников. Контакт с обитателями льдов поддерживался только путем дружественных акций. Правда, на складе висело на стене несколько дробовых ружей - единственное оружие мирян, но эти ружья предназначались только для зоологов. В зимнем штате нашей экспедиции эта специальность не была представлена, поэтому иных выстрелов, кроме хлопков ракетниц, после отъезда зоологов, работавших летом, слышать не приходилось.

В царстве льдов мы были не одиноки. Сменяя друг друга в течение всего года, нам соседствовали многочисленные удивительные создания - мирные, неназойливые. Настоящие добрые соседи, которых пожелаешь каждому.

В отличие от жалкой, почти незаметной для невооруженного глаза растительности скал все представители живых, передвигающихся существ не могли не обратить на себя внимания. Самый небольшой из них - вильсонова качурка - птичка, изредка появлявшаяся в Мирном. Быстрым и беспокойным полетом над поверхностью земли она напоминает стрижа. Самое крупное - косатка, морское млекопитающее, хищник из семейства китообразных, была также редким гостем в наших прибрежных водах.

Все живое, за исключением императорских пингвинов, связано в Антарктиде с «теплым» периодом года, включающим в районе Мирного время с конца октября по апрель. В эти месяцы, особенно в начале и в конце периода, бывает и холодно, и ветрено, но обилие света дает право выделять этот период как весенне-летне-осенний с поправками на своеобразие шестого континента.

В Антарктиде нет млекопитающих и птиц, жизнь которых была бы постоянно связана с материком. Жизнь связана с морем, где только и можно найти пищу. Из морских млекопитающих в районе Мирного водятся тюлени Уэдделла, тюлени Росса, крабоеды, морские леопарды и косатки. Мы познакомились с пингвинами Адели, императорскими пингвинами, поморниками, снежными буревестниками, капскими голубями и качурками. Буревестников - гигантского, серебристо-серого и антарктического - вблизи берегов мне увидеть не пришлось, их мы видели на пути к Антарктиде. Не видел я и доминиканскую чайку, а возможно, просто не сумел отличить ее от других птиц. За исключением пингвинов, все другие птицы водятся в районе Мирного в небольшом количестве, и видишь их сравнительно редко.

Животных, опасных для человека, в Антарктиде нет. Может быть, уместно заметить, что моржи и белые медведи в Антарктиде не водятся. Эти типичные представители арктической фауны соседствуют с пингвинами иногда только на красочных коробках изделий кондитерской промышленности. Искусство не всегда считается с фактами науки, в данном случае зоологии.

В море отъявленными хищниками являются косатки и морские леопарды, а в воздухе - поморники. Жертвы первых - пингвины, вторых - снежные буревестники, яйца пингвинов и маленькие пингвинята. Не брезгают поморники и трупами птиц.

Летом 1957 года, когда наша экспедиция, высадившись в Мирном, включилась в разгрузку судов, в хозяйственные и научные работы, мы не имели возможности следить за животными. Но и в первые дни никто не оставался равнодушным к пингвинам Адели. Все дружно бросали дела, чтобы посмотреть на этих птиц, гуськом проходивших по исхоженной и изъезженной поверхности снега в поселке. Постепенно мы привыкли к пингвинам, как привыкают к такой обычной принадлежности двора, как куры, голуби или воробьи. Тем не менее, как только появлялась возможность, мы не уставали наблюдать за пингвинами, каждый раз находя в этом развлечение и подмечая новые черты в поведении этих удивительных птиц.

Но прежде чем рассказывать об антарктических животных, нельзя не упомянуть о мире растительности. Если человек не очень наблюдателен и к тому же равнодушен к природе, то, прожив, как и все, год в Мирном, он мог бы и не заметить, что там была какая-то растительность.

Растительность арктической тундры обычно не упоминают без присовокупления эпитета «скудная». Да и что действительно можно сказать о темно-серых и черных розетках лишайников, кое-где прилепившихся к скалам? Или о черных и зеленых бархатных пуговках мхов, которые поселились на пятнах мелкозема, накопившегося между камнями, вероятно, за столетия?

Надо быть специалистом-ботаником или вообще очень наблюдательным человеком, чтобы обнаружить эту - я бы назвал ее героической - растительность Антарктиды. Ведь мхи и лишайники, пусть их очень немного и пусть выглядят они убого, рождаются и живут в течение всего трех месяцев в году, когда грунт и скалы порой довольно сильно для этих мест нагреваются солнцем. В тече­ние остальных девяти месяцев они находятся не только в зимней спячке, но и подвергаются опасности быть перемолотыми в порошок чудовищными антарктическими ураганами, несущими в бешеных своих струях не только сростки ледяных кристаллов снега, но и песок, и гравий с разрушаемых ветром скал.

Поэтому те немногие места, где можно обнаружить мхи и лишайники, являются и местами, наиболее защищенными от зимних ветров, дующих с юга, из центра Антарктиды. Из ледяных глубин и с заоблачных высот дуют эти ветры: ведь центральное антарктическое плато лежит на высоте четырех километров над уровнем моря, и температура здесь даже летом не поднимается выше минус тридцати - тридцати пяти градусов.

Растение не может жить без воды. Но дожди даже на побережье Антарктиды, омываемой тремя океанами, - явление более редкое, чем в Сахаре. В ожидании дождей погибли бы даже неприхотливые лишайники. Но оказывается, растения приспособились добывать воду благодаря своей темной окраске и щедрому летнему солнцу. Ветер, значительно более слабый, чем зимой, дует здесь и летом. А по ночам он почти ежедневный гость. Переметаемый снег покрывает растения тонким слоем, а днем солнечные лучи, свободно проникая через этот тонкий слой, нагревают растения, и снег превращается в воду, которая и усваивается растением.

Мхи и лишайники не меняют своего цвета ни летом, ни зимой, а на ощупь и летом кажутся засохшими и мертвыми. Поэтому неспециалист с одинаковым успехом может совершать ботанические экскурсии в любое время года. Гладкая поверхность камней, похожих на огромные подушки и целые перины, обдуваемая ветрами, зимой не заносится снегом.

Если прочесть работы ботаников, то мы узнаем, что на побережье Антарктиды широко представлены микроскопические водоросли. В некоторых местах можно увидеть огромные их скопления, окрашивающие поверхность в зеленый или красный цвет. Пятна зеленых водорослей издали напоминают лужайки, но, когда подходишь к ним, оказывается, что эти растения развились на экскрементах пингвинов Адели, покрывающих скалы в местах старых гнездовий.

Водоросли развиваются и на снегу, близ скал, откуда их сдувает ветер. Поглощая лучи солнца и способствуя таянию снега, они оказываются в благоприятных для развития условиях.

Глядя на черные пятнышки мхов и приклеившиеся к камням лишайники, поражаешься огромной жизненной силе, которой обладают эти незаметные растения, победившие и холод, и ураганы.

В трехстах километрах от Мирного, в прибрежном каменистом оазисе Бангера, благодаря прогреванию солнцем свободной от снега поверхности скал и воздуха те же мхи и лишайники местами образуют небольшие плотные ковры, маленькие «леса», как назвал их географ Е. С. Короткевич. Растения настолько сухи и так нагреваются днем солнцем, что неосторожно брошенная спичка вызывает «лесной пожар».

Оазисы и выходы отдельных скал в других частях Антарктиды не представляют исключений и отличаются такой же бедностью флоры. Только на выдающемся далеко к северу Антарктическом полуострове найдены кроме малозаметных мхов и лишайников два вида высших - цветковые растения.