Глава 22. На большом леднике

5 декабря. Вышли ровно в 8 час. Двинулись на юг вниз по обледенелому склону к главному леднику. Лошадь скользила на льду, и Уайлд повел ее кружным путем по поверхности, покрытой снегом. Сани быстро катились по склону, несмотря на то что мы их сдерживали и даже обвязали полозья веревками. Конец склона был покрыт снегом и тянулся параллельно леднику, который имел здесь направление примерно на юго-запад с отклонением к югу. Впереди, совсем близко от нас, виднелись фантастические по своим очертаниям скопления льда, образовавшиеся вследствие давления. Там было совершенно невозможно пройти, но, к счастью, в этом и не оказалось надобности, так как рядом находился покрытый снегом склон, совершенно без трещин, вдоль него мы и направились.

Через некоторое время снежный склон сменился голубым льдом с бесконечным множеством трещин и мелких расщелин, через которые лошадь не могла тащить сани, не подвергаясь опасности. Сокса распрягли, и Уайлд с большой осторожностью перевел его, а мы втроем перетащили сперва свои сани, а потом те, которые вез Сокс, на участок снежной поверхности, расположенный под гигантским гранитным столбом высотой больше 2000 футов. Здесь поблизости нашли талую воду и сделали остановку для завтрака.

Я все еще сильно страдал от снежной слепоты и поэтому остался в лагере. Маршалл и Адамс пошли поискать хорошую дорогу, по которой можно было бы итти дальше после завтрака. Возвратившись, они сообщили, что впереди опять много голубого льда с трещинами, и что деформация льда от давления обнаруживается главным образом вблизи того гранитного столба, перед которым мы находились, а за ним снова начинается местность, покрытая снегом и удобная для ходьбы. Однако самым замечательным было сообщение о том, что они встретили там птицу коричневого цвета с белой полосой под крыльями. Она пролетела прямо над их головами и исчезла в южном направлении. Поразительно слышать о подобной встрече под 83°40' ю. ш.! Маршалл и Адамс совершенно уверены, что это небольшой поморник - единственная птица, которая, по моему мнению, отваживается залетать сюда. Поморника мог привлечь запах крови последней убитой нами лошади. Во время моего предыдущего южного путешествия, когда мы находились под 80°30' ю. ш., поморник прилетел вскоре после того, как была убита одна из собак.

Дэй в автомобиле на морском льду

После завтрака мы снова отправились в путь. Прошли с большими затруднениями несколько миль по голубому льду, изрезанному трещинами, через которые приходилось переправлять сани и лошадь, и в 18 час. разбили лагерь. Осмотрев немного времени спустя окрестности, мы увидели, что завтра нам итти будет очень трудно. Придется три или четыре раза на протяжении почти полумили пробираться по льду, изрезанному трещинами, местами покрытыми предательским снегом, местами с торчащими острыми, как бритва, краями льдин.

Лагерь наш расположен под замечательным гранитным утесом. Под действием ветров этот утес-столб симметрично закруглен, и на его поверхности видны полосы гнейса. Под столбом нашлось лишь небольшое пятно снега для наших палаток, но, как оказалось, и оно прикрывает собою трещины. Ничего не поделаешь. Положимся на волю Провидения. В любой момент на нас может скатиться огромный кусок скалы. Вокруг все усыпано обломками гранита размерами начиная с ореха и до огромных валунов в 20-40 тонн весом. В одном месте снежного склона виден совершенно свежий след от падения такого обломка. Но другого выхода у нас не было - на поверхности голубого льда невозможно расставить палатку, а итти дальше мы не в состоянии. Здесь мы оставим склад провианта. Мое главное несчастье- глаза, они так плохо видят, что я совсем не могу выбирать дороги и вообще способен лишь тянуть сани. За сегодняшний день мы прошли девять миль, из них четыре мили - возврат за санями при переправе через трещины.

Зимовка экспедиции 'Дискавери' на мысе Хижины

6 декабря. Вышли из лагеря в 8 час. при хорошей погоде. Сначала пришлось перетащить груз через покрытый трещинами участок льда длиной в полмили на снежный склон, тянущийся на юго-юго-запад. Разделили груз так, что смогли перетащить его в три приема. Все же это была ужасная задача. Каждый шаг здесь связан с риском. Для меня это было особенно трудно, так как из-за снежной слепоты один мой глаз совсем ничего не видит. Все же к 13 час. все имущество было благополучно переправлено, и трое моих товарищей отправились за Соксом. Уайлд привел его, и в 14 час. мы остановились лагерем снова на снегу. Все-таки Провидение о нас заботится. В 15 ч. вышли на юго-юго-запад, поднимаясь по пологому склону справа от изломанной части главного ледника. Итти было чрезвычайно трудно. В 17 час. мы опять разбили лагерь у огромной трещины, через которую перебрались по снежному мосту. Отсюда великолепный вид на горы с целым рядом новых пиков и гребней на юго-востоке, а также на юге и юго-западе. Некоторые из этих гор состоят из гранитных пород в соединении с какой-то другой темной горной породой.

Сейчас мы находимся на леднике на высоте более 1700 футов и, глядя вниз, можем увидеть Барьер. Облачко попрежнему сидит на вершине той горы, которая виднеется впереди, - определенно оно похоже на облако вулканических паров, но, возможно, что образовалось просто от сгущения паров из воздуха. Нижний слой облаков движется довольно быстро с юго-юго-востока на северо-северо-запад. Погода превосходная, ясная, температура + 17° Ф [-8,3° Ц].

Лагерь у подножья горы Клаудмэйкер

7 декабря Вышли в 8 час. Адамс, Маршалл и я тянули одни сани, Уайлд шел позади и вел Сокса с другими. Мы шли то поднимаясь, то спускаясь по склонам, покрытым довольно глубоким снегом, в котором Сокс увязал по брюхо. Мы также постоянно проваливались, затрачивая на это массу сил. Миновали несколько трещин, расположенных от нас по правую руку; еще больше было их слева. В 13 час., когда мы остановились на завтрак, освещение сделалось очень плохим, стало трудно различать трещины, тем более что почти все они покрыты снегом. Но затем освещение несколько улучшилось. Мы уже радовались этому, отправившись снова в путь, как вдруг услышали крик Уайлда о помощи. Тут же бросились к нему и увидели, что его сани передним концом свешиваются над пропастью, а сам Уайлд висит на краю трещины, удерживая их от падения, от лошади же нет и следа. Мы добрались до Уайлда и помогли ему выкарабкаться, а бедняга Сокс погиб. Да и спасенье Уайлда было прямо чудом. Он шел точно по нашим следам. Мы вполне благополучно пересекли трещину, совершенно занесенную снегом, а под тяжестью лошади снежный покров проломился, и в одну секунду все было кончено. Уайлд говорит, что он почувствовал только как бы сильный порыв ветра, и в тот же миг повод был вырван у него из рук. Уайлд расставил руки и едва успел ухватиться за края трещины. К счастью для него и для нас, под тяжестью Сокса обломалось дышло саней, так что сани уцелели, хотя их верхняя дуга была также сломана. Лежа на животе, мы заглянули в зияющую пропасть трещины, но там ничего не было видно и не доносилось ни звука - она казалась черной бездной. Пришлось прицепить сани Сокса к нашим и двинуться в путь, волоча теперь вчетвером 1000 фунтов груза.

В 18 ч. 20 м., страшно усталые, мы свернули в сторону от массы трещин и обломков льда на клочок пространства, где можно было разбить палатки. Мы не перестаем благодарить судьбу за спасение Уайлда. Обдумывая теперь все происшествия дня, я представил себе с полной ясностью, что значила бы для нас и потеря саней. У нас осталось бы лишь два спальных мешка на четверых, и сомнительно, чтобы нам удалось с уцелевшим запасом пищи благополучно добраться обратно до зимовки. Шансы на достижение полюса были бы безнадежно потеряны. Теперь оставшийся маис мы съедим сами. Лишь один светлый луч за этот черный для нас день; мы все равно не могли бы итти с Соксом дальше и должны были бы сегодня же застрелить его. Конечно, потеря Сокса весьма ощутима, так как мы рассчитывали на его мясо, но в перевозке груза от него уже пользы не было.

Вечером, пытаясь разбить лагерь, мы стали пробовать ледорубами снег, чтобы узнать, нет ли там скрытых трещин, и ледоруб всюду проходил насквозь! Было бы совершенным безумием разбивать лагерь в этом месте: ночью мы все могли бы провалиться. Чтобы разбить палатки на более надежном месте, пришлось отойти на четверть мили в сторону. Как ни обидно делать крюк, хотя бы и на короткое расстояние, но в таких условиях это неизбежно.

8 декабря. Вышли в 8 час. и сразу же начали лавировать, чтобы избежать трещин и провалов неведомой глубины. Мы с Уайлдом шли впереди, показывали дорогу - к счастью, мои глаза снова поправились. Медленно и с трудом мы поднялись по длинному изрезанному трещинами склону. К завтраку оказались на высоте более 1900 футов, сделав 6 миль 150 ярдов при постоянном подъеме и с грузом около 250 фунтов на человека. После завтрака мы продолжали подъем, но скоро дошли до голубого льда, почти лишенного трещин, где итти было много легче. Разбили лагерь в 18 час., сделав за день 12 миль 150 ярдов.

Склон, по которому мы подымались в это утро, оказался не так плох, как мы ожидали, но все же достаточно тяжел для нас. Мы радовались лишь тому, что хоть на некоторое время избавились от скрытых под снегом трещин. Гипсометр вечером показал, что мы находимся на высоте 2300 футов над уровнем моря. Попрежнему держится замечательная погода - в этом отношении нам повезло, особенно если принять во внимание наше теперешнее положение.

9 декабря. Опять превосходная погода, для нас тем более дорогая, что это был один из самых трудных и, без сомнения, один из наиболее опасных дней. Мы вышли в 7 ч. 45 м. по гладкому голубому льду, но менее чем через час попали снова в густую сеть трещин, то прикрытых тонкими снежными мостами, то прячущихся под предательским толстым покровом. Маршалл провалился сквозь один из мостов и спасся лишь благодаря упряжи, соединявшей его с санями. В один миг он очутился ниже уровня ледяной поверхности. Это была одна из тех трещин, которые расширяются книзу. Дна не было видно, так что глубина ее, видимо, не менее 1000 футов. Немного спустя провалился Адамс, а затем и я. Положение с каждой минутой становилось все более и более опасным. Сани, раскатившись, ударились в острый край одной из трещин, и передняя дуга вторых, саней, уже надломленная при падении Сокса, сдала окончательно. Все же решили как-нибудь перебраться через эту опасную часть ледника, пока не попадем на более надежное место. Когда, наконец, мы перетащили сани на более гладкий лед, было уже больше одиннадцати часов. В 11 ч. 45 м. остановились для определения по солнцу наших координат и заодно решили позавтракать. Оказалось, что находимся под 84°2' ю. ш. Не так плохо, если принять во внимание, что в течение последних двух дней мы тащили свой тяжелый груз - по 250 фунтов на человека - все время в гору. В полдень мы находились на высоте почти 2500 футов над уровнем моря. Во вторую половину дня пришлось опять тяжело поработать. Сейчас находимся в лагере между двумя огромными трещинами, на небольшом пространстве, покрытом твердым снегом.

Остановку сделали в 18 час., страшно усталые и чрезвычайно голодные, так как пять часов подряд поднимались со своим грузом в гору. Сейчас 20 час. Находимся на высоте примерно 3000 футов над уровнем моря. К югу от нас, как и все последние дни, повисла завеса из кучевых облаков, она совершенно закрывает вид в том направлении. Мы мечтаем и надеемся поскорее найти ровную поверхность континентального льда, по которой можно будет передвигаться с большей быстротой. За сегодняшний день было пройдено 11 миль 1450 ярдов плюс две мили при возвращении за вторыми санями в опасных местах. Все наши разговоры теперь вращаются главным образом вокруг еды. Каждый рассказывает, чего бы ему хотелось поесть. Похлебка во время обеда исчезает что-то уж слишком быстро. С нетерпением ждем дня Рождества - будь что будет, но уж в этот день мы наедимся вдосталь!

10 декабря. Постоянные падения, ушибы, синяки, опасные трещины, льдины, острые, как бритва, и страшно тяжелый подъем вверх - такова сумма всех наших сегодняшних испытаний. Некоторой наградой за все это были прекрасный вид на причудливые скалы и те 11 миль 800 ярдов, на которые мы приблизились к цели. Вышли из лагеря в 7 ч. 30 м. и сразу оказались среди трещин, но скоро выбрались из них и двигались вверх по покатому снежному склону. В полдень мы находились на высоте 3250 футов над уровнем моря, затем спустились вниз по голубому льду, прорезанному трещинами. Маршалл, а за ним и я провалились в трещину, но все обошлось благополучно. В 13 час. мы позавтракали и в 14 час. отправились опять в путь по длинному гребню боковой морены ледника. Путь был очень труден, лед там мелко раздроблен и торчал ножеобразными остриями. Кроме того, были и трещины, в одну из них попал Адамс. Тащить сани было страшно тяжело, они постоянно утыкались в угловатые льдины, и каждый раз стоило труда сдвинуть их с места. Мы переменили обувь: вместо лыжных ботинок надели финеско и, несмотря на это, продолжали падать на льду, расшибаться и сильно резать руки об острые льдины. Все мы более или менее изукрашены порезами и синяками.

Остановились лагерем в 18 час. на небольшом покрытом снегом пространстве у края глетчера. Горные породы, из которых образована морена, весьма примечательны - они всех цветов и самого различного строения. Я затрудняюсь описать их, но мы собираемся доставить образцы геологам. Главнейшие породы, слагающие гору Клаудмэйкер ["Cloud-Maker"]^*, под которой разбит наш лагерь, повидимому сланцы, кварц и очень твердая темно-коричневая порода, названия которой я не знаю. Очень красивы валуны из мрамора, конгломерата и брекчии самых разнообразных цветов, но эти породы мы не можем взять с собой. Для нас чрезвычайно много значит вес, поэтому сможем взять лишь небольшие образцы главнейших пород, и пусть по ним уже теологи определят общий геологический характер страны.

^* (В различных русских изданиях книг Э. Шеклтона и Р. Скотта название этой горы (Claudmaker) дается по-разному: "Облаконосная гора", "Собиратель туч", "Тучевик", "Гора, рождающая облака" и т. п.)

Это именно та гора, которую мы приняли сперва за действующий вулкан, когда увидели ее с вершины горы у подножья ледника. Но сегодня ветер сдул облако с ее вершины, и мы убедились окончательно, что это не вулкан. Гора удивительно красиво поднимается над нами высокой башней, украшенной на склонах снежным покровом.

Сегодня холодный северный ветер. Я взобрался футов на 600 на гору и добыл образцы горных пород с естественных обнажений. Ледник, очевидно, движется очень медленно и не настолько заполняет долину, как в прежние времена, потому что старые морены располагаются выше в виде террас. Низкие кучевые облака в южной стороне горизонта закрывают от нас новую страну, расположенную в этом направлении.

Сегодня вечером мы все страшно голодны и устали до последней степени после тяжких испытаний на леднике. Пока я взбирался на гору, чтобы осмотреть окрестности, другие занимались тем, что с помощью плоских камней перетирали маис, привезенный в качестве лошадиного корма. Используем его сами и сэкономим таким образом запасы. Правда, подобный способ приготовления довольно примитивен, но иначе для продолжительной варки маиса пришлось бы расходовать слишком много керосина. Температура в полдень была +12° Ф [-11,1° Ц], а сейчас в 20 час. +14° Ф [-10° Ц]. Мы все продвигаемся на юг и рассчитываем через несколько дней добраться до континентального льда, тогда пойдем быстрее. Погода все еще прекрасная.

11 декабря. Тяжелый день. Вышли в 7 ч. 40 м. и пытались держаться ближе к краю ледника, у самой земли, но лед спускался там слишком круто. Пришлось перейти на гребень ледника, где сани шли, не так сильно раскатываясь в стороны, что чрезвычайно вредно отражается на их полозьях. Пересекли среднюю морену и нашли на ней горную породу, на которой было заметно нечто вроде отпечатков растений. Взяли с собой несколько образцов. Во второй половине дня поверхность ледника была лучше, почти всюду трещины наполнены водой, превратившейся в лед. Завтракать остановились на льду, покрытом камнями. После завтрака удалось довольно легко обойти несколько гребней, образовавшихся от давления льда. Потом двигались с санями вверх по пологому ледяному склону со множеством остроконечных возвышений. На следующем участке пути трещины ледника затянуты льдом. У нас уже возникла надежда, что приближаемся к концу ледника и скоро будем в состоянии сделать несколько хороших переходов по ровной поверхности.

Однако в 17 час. опять встретилось большое количество трещин, а впереди виднелись массы льда, подвергшегося боковому давлению. Когда облака рассеялись, впереди снова открылись горы. Наше положение возбуждает некоторые опасения - сани едва ли долго выдержат такой тяжелый путь по льду, а до полюса остается еще 340 географических миль. К счастью, погода стоит прекрасная.

В 18 час. мы разбили лагерь на голом льду, между двумя трещинами. Снега не было даже для того, чтобы обложить им края палатки. Пришлось использовать для этого сани и мешки с провизией. Затем сравняли ледорубами все ледяные острия внутри палатки. После ужина остались совершенно голодными.

Неприятная особенность этого ледника - небольшие ямки, наполненные иловатым осадком^*; я взял маленький образчик последнего. Повидимому, это измельченный материал горных пород, но как он попал сюда, непонятно. Этот нанос, нагретый солнечными лучами, протаивает лед и постепенно опускается внутрь ледника. Сверху же остается рыхлый ледяной покров, сквозь который мы часто проваливаемся, как будто идешь по раме парника.

^* (Эти ямки известны под названием "криоконитовых отверстий" (cryoconite holes). Прим. к английскому изданию.)

Иногда во льду видны валуны, опустившиеся на глубину в три-четыре фута. Лед над такими опустившимися камнями прозрачнее, чем обыкновенный глетчерный лед.

Мы поднялись уже на 3700 футов над уровнем моря и за сегодняшний день прибавили к пройденному пути 8 миль 900 ярдов. С удовлетворением чувствуем, что все же постепенно продвигаемся на юг. Быть может, уже завтра придет конец всем затруднениям. В конце концов, трудности существуют лишь для того, чтобы их преодолевать. Все мы чувствуем себя хорошо.

12 декабря. Пройденное сегодня расстояние - три мили за целый день - лучше всяких слов выражает, каковы были встреченные нами трудности. Мы вышли в 7 ч. 40 м. Итти пришлось по поверхности, хуже которой нельзя себе представить, - это был острый, угловатый, голубой лед со множеством провалов и трещин, то поднимавшийся высокими холмами, то опускавшийся, образуя глубокие ямы. По трудности передвижения я не знаю ничего подобного в полярных странах! Сани жестоко страдают от такой дороги. Мы же находимся в постоянном напряжении - должны оберегать сани от поломок, удерживать их, когда они катятся в пропасть, и в то же время спасать собственную жизнь. Все мы сплошь в синяках от падений на острый угловатый лед, но, слава богу, пока обошлось без переломов и вывихов. Сегодня работали посменно, так как могли тащить зараз лишь одни сани: двое, по очереди, тянули их, тогда как двое других поддерживали и уравновешивали, чтобы они шли прямо. Пройдя таким образом милю, мы возвращались через трещины назад и брались за вторые сани. Проделав это сегодня на протяжении трех миль, мы прошли на самом деле девять миль по такой дороге, где на каждом шагу угрожала гибель. В результате мы все-таки продвинулись к югу на три мили. Лагерь устроили сегодня на пространстве, покрытом фирном, расчистив на нем при помощи ледоруба место для палатки. Погода попрежнему великолепная, но на юге горизонт затемнен низко опустившимися облаками. Очень надеемся, что завтра минуем область максимального давления льда, и тогда будет значительно лучше итти. Как только будет хороший путь, мы очень скоро доберемся до нашей цели. Маршалл наносит на карту засечки и углы на все новые горы - они все время появляются то на западе, то на востоке. За день прошли 3 мили 500 ярдов, с возвращениями - 9 миль 1500 ярдов.

13 декабря. Вышли в 8 час. и опять потащились то вверх, то вниз, через трещины и ребристый голубой лед, по очереди продвигая сани. Едва прошли около мили, как попали в такое место, где, повидимому, было уже совершенно невозможно двигаться вперед. Впрочем, с правой стороны, в направлении с юго-запада на юг тянулась как будто более удобная поверхность. Мы решили сделать крюк в том направлении, чтобы попробовать обойти область сильного давления льда. Возвращаясь к саням, я упал и сильно расшиб об лед левое колено - такое падение могло иметь серьезные последствия. Во вторую половину дня мне пришлось работать с повязкой, и сейчас колено не так болит. Можно себе представить, что было бы, если б кто-нибудь из участников экспедиции получил серьезное повреждение в таком месте и в таких условиях.

После полудня вступили на более хорошую поверхность льда и смогли тянуть одновременно те и другие сани. Мы по- прежнему постепенно поднимаемся, и сегодня вечером гипсометр показывает уже 203,7, то есть 4370 футов над уровнем моря. Дует свежий южный ветер, он много сильнее, чем прежде. Мы расположились с палатками на очень небольшом участке ледника, покрытом фирном. Полы палаток пришлось закрепить снятыми с саней мешками провизии. Температура сейчас +19° Ф [-7,2° Ц]. По мере того как мы поднимаемся, на западо-юго-западе появляются все новые и новые горы. Теперь идем вверх, словно по какой- то длинной желтой дороге, лед здесь не голубой. Очевидно, мы двигаемся над древней мореной, камни которой опустились, пройдя сквозь лед, когда ее движение задержалось. Я уверен, что главная масса ледника нарастает слабее, но его продвижение вперед продолжается, хотя и более медленным темпом, чем в предыдущие периоды. За день мы прошли пять миль. Кроме того, нам пришлось сделать лишние четыре мили, возвращаясь каждый раз за вторыми санями.

14 декабря. Один из труднейших дней за все время. Весь день двигались по леднику в юго-западном направлении, главным образом по руслу древней морены со множеством ям, протаянных много лет назад камнями и валунами, опустившимися вниз. Весь день шел снег при относительно высокой температуре и потому все кругом было мокро. Поднялись за день более чем на 1000 футов и в 18 час. находились на высоте 5600 футов над уровнем моря. Можно предположить поэтому, что горы на западе достигают 10 000-15 000 футов, если судить по тому, как они возвышаются над нашим местонахождением.

Колено мое поправляется. Тащить сегодня было очень тяжело, и мы много раз падали на скользком льду. Незадолго до остановки Адамс провалился сквозь снег и едва удержался над страшной пропастью. Сани становятся все хуже и хуже, особенно те, у которых сломана передняя дуга, - они постоянно наталкиваются на твердый, острый лед и тянут нас рывком к себе, нередко заставляя падать. На такой большой высоте тащить сани очень изнурительно, особенно, когда скользишь по снегу, покрывающему голубой лед. Очевидно, когда-то здесь было колоссальное обледенение, которое теперь уменьшается. Даже на горах видны признаки этого процесса. Вечером у нас возродилась надежда на то, что мы находимся у конца подъема и скоро достигнем желанного плоскогорья. Тогда-то, наконец, по-настоящему: вперед, на юг! Вопрос только в том, хватит ли продовольствия. Сегодня мы сделали 7,5 мили.

15 декабря. Вышли в 7 ч. 40 м. при ясной погоде. Шли с большим трудом вверх по голубому льду, но постепенно перед нами появилась земля. Казалось, наконец, наступит перемена, и мы увидим что-то новое. Ко времени второго завтрака мы оказались уже на лучшей поверхности льда, с участками, покрытыми снегом, и увидели перед собой далеко простиравшуюся широкую равнину. Казалось, мы в самом деле поднялись на то плато, о котором мечтали, тем более, что гипсометр показывал высоту 7230 футов. Однако вечером давление опустилось и соответствовало только высоте 5830 футов. Возможно, кажущаяся высота зависела от барометрического давления, связанного с переменой погоды: во второй половине дня налетел сильный юго-западный ветер. Температура в полдень была +18° Ф [-7,8° Ц], и на ветру нам стало холодно, так как мы тащили сани в одних пижамах. После полудня мы все время поднимались, но дорога стала значительно лучше: вместо голубого льда шли уже по твердому фирну, трещин не было, лишь кое-где имелись покрытые снегом, но хорошо заметные провалы. Впереди действительно расстилается высокое плато. Мы видим также отдельные горы, которые, очевидно, пробиваются сквозь континентальный лед. Итак, перед нами открытый путь на юг! Огромные горы тянутся к востоку и к западу. Какая блаженная перемена после всех треволнений и тягот последней недели! Мы сделали за день 13 миль 200 ярдов.

16 декабря. Позавтракав в 5 ч. 30 м., мы вышли в 7 час.; сначала падал небольшой снег, затем погода прояснилась. Мы легко двигались по твердой поверхности льда. В полдень разбили лагерь, сделали астрономическое наблюдение и убедились в том, что находимся на 84°50' ю. ш. Впереди - длинный склон, покрытый льдом и трещинами, зато сегодня прошли 13 миль 1650 ярдов.

В 17 ч. 30 м. остановились лагерем и решили устроить здесь склад снаряжения. Дальше предполагаем итти налегке, лишь в той одежде, которая на нас. Здесь надо также оставить запас провианта на четыре дня, которого, как я рассчитываю, на обратном пути должно хватить, чтобы добраться до следующего склада при уменьшенном рационе.

В общей сложности мы прошли теперь по глетчерному льду, изрезанному трещинами, около 100 миль и поднялись по этому самому огромному в мире леднику на высоту 6000 футов. Еще один склон с трещинами - и мы будем на плоскогорье. Благодарение богу!

Все мы здоровы и чувствуем себя хорошо. Температура вечером +15° Ф [-9,5° Ц], дует свежий юго-западный ветер. На запад-юго-запад видны великолепные горные цепи, впереди открывается вид на ледник и горы. Прямо перед нами находятся три острых пика, связанных между собой и образующих как бы остров посреди континентального льда или головной части глетчера. Эти пики расположены прямо к югу от нас. К востоку и к западу от этого острова от континентальной массы льда отделяется лед и низвергается вниз на соединение с верхней частью самого ледника. К западу вдоль края ледника все горы имеют форму утесов, и на них ясно различимы полосы, указывающие на слоистость. Еще далее к западу, позади переднего ряда гор, располагаются острые пики правильной конусообразной формы. От горы Клаудмэйкер земля простирается примерно на юго-юго-запад.

Мы идем по западной стороне ледника. С другой, восточной, стороны имеется прорыв в обрывистых горах, за которым земля тянется в более юго-восточном направлении. Долина заполнена льдом, подвергшимся боковому давлению и происшедшим, повидимому, из континентального ледяного покрова. Юго-восточные горы также обнаруживают слоистые полосы. Надеюсь, фотографии будут достаточно ясны, чтобы дать общее представление об этой местности. Эти горы нельзя назвать красивыми в общепринятом смысле этого слова, но они поистине великолепны в своем строгом и мрачном величии. Ни одна нога человеческая не ступала на их могучие склоны, и до нас еще ни один глаз не улавливал их очертаний.

17 декабря. Выступили в 7 ч. 20 м. Все утро поднимались вверх по голубому льду с отдельными участками, покрытыми снегом, которые препятствовали нашему продвижению, пока мы не догадались, что лучше всего перетаскивать сани через эти участки рывком. Иначе сани, задерживаясь, тянули назад, и ноги скользили на гладком льду. К 13 час. сделали таким образом около восьми миль, а во вторую половину дня прошли еще четыре мили, причем шли от 7 ч. 23 м. до 18 ч. 40 м. с остановкой лишь на час для завтрака. Пройдено как будто немного, но надо сказать, что в последние два часа подъем был очень крут.

Нам приходилось тащить по ледяному склону одни сани вчетвером и при этом выбивать ледорубами ступени во льду. Продвижение затруднялось еще сильным южным ветром, дувшим прямо в лицо. Вторые сани подняли уже с помощью альпийской веревки, привязанной к передку. По мере того как мы продвигались с первыми санями, веревку эту выпускали, пока она не кончалась, затем выбивали площадку во льду, на которой можно было стоять, и соединенными усилиями подтягивали вторые сани. Такой прием повторяли до тех пор, пока не добрались, наконец, с обоими санями до более ровного места. Там мы разбили палатки на небольшом клочке, покрытом снегом.

Снега этого было недостаточно, чтобы укрепить края палаток, и нам пришлось разложить вокруг них все свое снаряжение.

Теперь в смысле теплой одежды можно сказать, мы сожгли за собой корабли. Вечером был устроен склад около острова из скал, мимо которого мы проходили, там оставили все имущество, кроме самых необходимых предметов. Вечером после еды Уайлд поднялся по склону на холм, чтобы рассмотреть находящееся впереди плато. Он вернулся с известием, что оттуда действительно, наконец, видно плато и что завтра закончатся все наши тяжелые испытания.

Уайлд принес с собой также несколько интересных геологических образцов, некоторые из них похожи на каменный уголь. Быть может, этот уголь и плохого качества, но я не сомневаюсь, что это все же он самый. Если окажется так и на самом деле - это будет чрезвычайно интересное для науки открытие. Уайлд рассказывает, что там имеется около шести слоев этого темного вещества, перемешанного с песчаником, и что слои его от 4 дюймов до 7-8 футов толщиной. Большое количество его лежит в виде обломков на склоне. Мы сфотографировали выходы песчаников. Мне очень бы хотелось как-нибудь выгадать время, чтобы рассмотреть эти скалы более подробно. Может быть, мы в состоянии будем сделать это на обратном пути. Теперь же нет возможности заниматься геологическими исследованиями - мы должны итти на юг, а времени мало. Все же мы определили, что основная порода песчаник, и на обратном пути обязательно возьмем образцы его. Полагаю, что это самый южный пункт, где вообще мы сможем взять образцы горных пород, так как завтра будем уже находиться на плато, и горы от нас останутся далеко.

Вечером сильный ветер, но совершенно ясно. Высота, по данным гипсометра, 6100 футов.

Примечание. Когда позднее, по возвращении на "Нимрод", я показал эти образцы профессору Дэвиду, он окончательно установил, что одни из них представляют собою каменный уголь, другие - угленосную породу. Геологические заметки в специальной главе подробнее касаются этого весьма любопытного открытия.

Лыжные ботинки