Русские киви

Наши ребята лежали в госпитале в трех различных корпусах, самый дальний из которых находился в нескольких километрах от остальных. Поэтому казалось, что проблема переводчиков станет острой - мы не могли быть сразу в разных местах. Но уже через пару дней выяснилось, что, кроме нас с Левой, в Данедине говорят по-русски, интересуются Россией и посещают наших ребят, помогают им много людей русских или тем или иным путем связанных с ними. О некоторых из них я хотел бы немного рассказать.

В один из первых дней в Данедине Ботов познакомил нас с веселой, черноглазой, с пышными темными волосами женщиной. Она крепко пожала наши руки и представилась на чистом русском языке:

- Лена Дергунова. Вице-президент местного отделения Общества Новая Зеландия - СССР.

Киви Лена, по национальности гречанка, родилась в Советском Союзе и до пятнадцати лет жила в Ташкенте. Потом вместе с родителями уехала в Грецию. Но тут началась война пришли немцы. Лена вступила в партизанский отряд. Перед концом войны попала в концентрационный лагерь. После окончания войны стала думать - что делать дальше. А тут объявление: требуются рабочие в Новой Зеландии.

Лена - то, что называется у нас "швея-мотористка", работает на небольшой фабрике по пошиву женского платья, ее муж Женя - рабочий-литейщик на маленьком машиностроительном заводике.

- Хозяин им очень дорожит. Считает его одним из лучших своих рабочих, - рассказывала Лена с гордостью любящей жены. Женя стоял рядом - худой, жилистый человек с огромными, грубыми руками грузчика, ведь работа литейщика - наполовину переноска и переворачивание тяжелых отливок и форм. Русский киви... Русые, еще не седые волосы в разлет. Застенчивая добрая улыбка:

- Жена у меня активистка, вице-президент, а я что, простой рабочий, что обо мне рассказывать...

Все свободное время Лена и Женя проводили в госпитале, сидели у ребят, приносили разные нехитрые подарки: яблочки, редисочку, какие-то домашние пирожки - псе, как в любой больнице где-нибудь в России. Кормили в госпитале хорошо, но ребята с удовольствием ели домашнее.

Здесь же, в госпитале, встретились мы и еще с одной парой: ей, пожалуй, лет двадцать пять, зовут Аня, ее мужу, Тому, лет тридцать. Аня и Том пока еще австралийцы, но им очень нравится Новая Зеландия, и особенно Данедин. Они приехали сюда год назад из Мельбурна. Прочитали объявление в газете о том, что в университет Данедина требуется преподаватель русского языка. А Том только что окончил аспирантуру о университете Мельбурна как раз по русской литературе. И Том, и Аня прекрасно говорят по-русски. Аня - изящная, тоненькая, черноволосая, похожая на цыганку. Это сходство становится еще больше, когда она поет цыганские песни и старинные романсы, накинув на плечики широкую цветастую, такую русскую шаль. К сожалению, никто из нас, кроме нее, не умеет играть на музыкальных инструментах, и Ане приходится самой аккомпанировать: она прекрасно играет на гитаре, но предпочитает аккордеон. "Под него так хорошо идет русская лирика времен второй мировой войны", - говорит она.

Однажды кто-то из ребят в госпитале сказал, что сейчас уже середина лета и в России в это время появились бы грибы. В ближайшее же воскресенье мы - Лена с Женей, Аня с Томом и я с Левой - выехали километров за тридцать от города отдохнуть на берегу океана и тут же, рядом с пляжем, среди огромных сосен, насобирали два ведра маслят. Ведь здесь никто, кроме выходцев из России, не собирает грибы, считая, что любой гриб, который не выращен человеком на грядке, - ядовитый.

Вернулись домой к вечеру Лена пригласила к себе показать домик с садиком, который они наконец купили года два назад. Женщины быстро почистили, нажарили сковородку маслят, на столе появились закуски, и вечер превратился в широкое русское застолье. И песни пелись застольные: "Степь да степь...", "Стенька Разин", "Ермак", "Бродяга", даже "Шумел камыш"... Каждая из них, каждое слово - здесь, так далеко от мест, где эти песни родились и живут, были полны какого-то огромного, переполняющего душу смысла, от которого слезы наворачивались. И хорошо, что здесь не было никого, не связанного с Россией. Он был бы здесь сейчас как посторонний глаз при чем-то очень интимном, семейном. Вот почему Лена не пригласила к себе других новозеландских друзей. Том не в счет, для него Россия - страна, откуда получилась его любовь - Анечка. Потом Аня играла и пела свой репертуар старинных романсов, песен Отечественной войны из репертуара Марка Бернеса. Лена тоже пела удивительные греческие народные и партизанские песни. Женя Дергунов, не стесняясь никого, тихо плакал в углу.

- Откуда, Аня, у вас, родившейся в Австралии, такое удивительное чувство России?...

- Во-первых, от генов, - отвечала она шутливо. - А во-вторых - от бабушки. Моя бабушка была певуньей, и ведь большую часть жизни она прожила в России...