18 марта

Почти во всяком коллективе существуют свои скрытые противоречия, свои лагери, борьба убеждений, трения вкусов и характеров. Они наверняка имеются и среди отдельных наших ученых,- здесь-то и таятся самые запутанные и в то же время самые скрытые подводные течения.

Но в этой тихой и бескровной войне наиболее отчетливо выделяются две группы противников: болельщики «Спартака» и болельщики «Динамо». Меня еще в Мирном и даже в глубине Антарктиды поразило то, что одни тракторы были украшены вымпелами «Спартака», а другие вымпелами «Динамо». Поразили однажды лица людей, когда я, спровоцированный ими на разговор, превознес не ах общество. Впоследствии из-за этой двусмысленной позиции, из-за этой непричастности к какому-либо стану я не раз оказывался в мучительном положении. Дабы найти выход, я вступил в таллинский «Калев»,- разумеется, не форменным образом и не уведомляя об этом руководителей общества. Я мудро предпочел «Калев» таллинскому «Динамо» и таллинскому «Спартаку», так как наименования последних неминуемо втянули бы меня в тот или иной лагерь. А в «Трудовые резервы» я не вступил потому, что это название (но не само общество!) кажется мне совершенно невозможным. Вы только подумайте: «Трудовые резервы»! Это название делает человека если не нулем, так цифрой, превращает его в единицу, лишенную индивидуальности и характера, почти отождествляет его с механизмом. Когда я вижу фабричную молодежь, идущую строем по вечернему Таллину - часто в плохо пригнанных и всегда мрачных шинелях черного цвета, как бы съедающего молодость этих ребят и превращающего их всех в однообразные унылые фигуры,- то меня каждый раз больно колет это словосочетание - «Трудовые резервы». А ведь я знаю, какие умелые руки у этих парней и девушек в грубых шинелях, какие жадные к науке головы у этих ребят в форменных фуражках. Чудесный народ, наш завтрашний день! Но неужели же это только трудовые резервы, только человеческий материал? Меня бы во всяком случае обидело, если кто-нибудь назвал бы меня так же, как называют этих молодых ребят, и сказал бы: «Ах, Смуул? Знаю, знаю, он теперь - трудовой резерв!» Вот по каким соображениям я выбрал таллинский «Калев».

- Нашему «Динамо» - ура! - крикнул мой старый друг Владимир Гаврилов, выиграв партию в домино и обменявшись долгим, крепким и демонстративным рукопожатием со своим партнером, тоже динамовцем.

- Случайность! Судьба играет человеком! - И один из проигравших, товарищ Гаврилова по каюте Игорь Тихомиров, страстный болельщик «Спартака», не сумев скрыть огорчения, вздохнул.

- Случайность? - весело воскликнул Гаврилов.- Какая же это случайность? «Динамо» всегда вас било и будет бить. Браво, «Динамо»! Дрожи, Европа! Мы - это сила!

Не существует более близких друзей и более кровных врагов, чем Владимир Гаврилов и Игорь Тихомиров. Оба являются врачами экспедиции. Тихомиров - врач по внутренним болезням, Гаврилов - стоматолог. Гаврилов работал врачом и поваром на Востоке с самого основания этой станции. А Тихомиров работал в Мирном, но вместе с тракторным поездом тоже побывал на Востоке в качестве врача-повара. Лишь на тракторах он наездил по антарктическому льду около четырех тысяч километров.

Не найти более непохожих друг на друга по внешности людей. Гаврилов маленький и плотный, он ходит в очках с круглыми стеклами, сквозь которые смотрят на вас карие глаза,- в их остром, живом и любопытном взгляде есть что-то птичье. У него круглое лицо, энергичный нос, а сам он для своего роста невероятно силен. Своей железной рукой он порой убеждает в ударной мощи «Динамо» тех, кто в ней сомневается. Почтительный страх перед его силой и вынудил меня срочно назваться патриотом «Калева».

Гаврилов темпераментный спорщик, почему-то старающийся казаться скептиком. Если кто-то излишне в чем-то уверен, если кто-нибудь хвастается, он обычно бросает свое всеисчерпывающее - вернее, всеотрицающее:

- Горлопан!

Но в собственной правоте он не усомнится. Нет, он скорей распалится, его и без того звонкий голос поднимется совсем на верха, а глаза начнут метать молнии.

Игорь Тихомиров высок, спокоен, обстоятелен, задумчив. Он много читает, как и Гаврилов, но его мнение о прочитанном заставляет смиряться даже задиристого Гаврилова. Одна бровь у Тихомирова всегда приподнята, и это придает его лицу что-то мефистофельское. В раж его привести трудно, но когда уж приведешь, то надолго. Если в споре была затронута общечеловеческая проблема (а Тихомиров всегда затрагивает более обширные и космические проблемы, чем Гаврилов) и он не сумел убедить противника, то рубит сплеча:

- Совести у тебя нет! У тебя вместо совести...- И поясняет, чем заменена у противника совесть.

Мне он несколько раз говорил предостерегающе, в тех, разумеется, случаях, когда я с ним спорил:

- Я тебя научу любить свободу!

Для независимого и любящего свободу Тихомирова это самая страшная угроза,- фразу эту он в разных обстоятельствах произносит по-разному, но всегда с весом.

Когда проходишь мимо их каюты и заглядываешь к ним в иллюминатор, то часто видишь Игоря на койке с книгой на груди. Сложив руки под головой, он сосредоточенно о чем-то думает, а сидящий напротив Гаврилов изо всех сил старается отвлечь своего друга от бесплодного теоретизирования и втянуть его в деловую дискуссию.

- Видишь! - говорит он.- Думает! И о чем ему думать?

- Не мешай! - машет на него рукой Тихомиров и все-таки приподнимается.

- Знаешь, над чем он думает? - спрашивает меня Гаврилов.- Над новой теорией игры в домино. Ночи напролет не спит. Хочет понять, почему он проиграл вчера и проиграет завтра. Да уж что поделаешь! Раз «Спартак» - приходится проигрывать. Слабая командочка...

И тут начинается.

В конце концов они появляются s курительном, салоне, усаживаются за стол и начинают стучать костями. В виде исключения они иногда играют вместе, временно забыв о соперничестве «Спартака» и «Динамо». Гаврилов играет темпераментно и рискованно, Тихомиров - молчаливо и расчетливо. Они выигрывают и Тихомиров говорит:

- Я вас научу любить свободу!

А Гаврилов доказывает, что оба они, два друга из каюты № 107, стали бы чемпионами «Кооперации», если бы цвета их обществ позволяли им всегда играть вместе. Динамовцы - они, конечно, покрепче, но для «Спартака» и такой игрок, как Игорь...

И тут снова начинается...

Дивная погода. Сегодня вторично пересекли тропик Козерога под 98°50' восточной долготы и вошли в тропики. Скова они перед нами - на этот раз в Индийском океане. Предстоят жаркие дни.

А далеко от нас, почти по прямой на юг, начинается владычество зимы. Вчера на Востоке было 67е ниже куля. И это в начале зимы.