Встретились с «Товарищем», учебным кораблем Одесского мореходного училища. Чтобы не разминуться с ним, «Кооперация» уклонилась на несколько миль к западу от той кривой, которой обозначен наш путь от Ла-Манша до Кейптауна. «Товарищ» совершает дальнее плавание. Он побывал в индийских портах, в Джакарте и в Кейптауне. Последняя стоянка до встречи с нами у него была на острове Святой Елены. В родной порт он прибудет в феврале. Писем с ним мы не отправили: обычным путем из Кейптауна они дойдут скорее.
У «Товарища» на передней и центральной мачте прямые паруса, а на задней - гафельные. В том, как белели вдали на синем фоне океана эти паруса, освещенные солнцем, как он, казавшийся очень высоким, шел к нам, было столько напоминавшего мне о несбывшихся мечтах моего детства! Между прочим, это первый парусник, который мы встретили за все плавание. Мало их осталось. И когда встретишь какой-нибудь настоящий, то это впечатляет так же, как если бы в наш музыкальный салон вошел лорд Байрон.
Мы обменялись кинофильмами. Суда стояли рядом, и к небу как с «Товарища», так и с «Кооперации» взлетали мощные «ура». Но тут ветер и волны подогнали к нам «Товарища» слишком близко, и курсанты ретировались с бугшприта, который уже покачивался над «Пингвинами». С угрожающей медлительностью бугшприт мотался от люка к люку, скребя сверху по борту «Кооперации»,- корпуса кораблей составляли огромное «Т». Затем бугшприт добрался до самого высокого места кормовой палубы - и полетели щепки. «Товарищ» учинил у нас на корме изрядный беспорядок, одна из наших спасательных шлюпок нуждается в серьезном ремонте. Выражение «столкнуться нос к носу» в применении к кораблям перестает быть шутливым. Для них это дело серьезное.
Встреча с «Товарищем» вновь пробудила во мне одну мысль, которую я подспудно вынашиваю уже давно. А именно: мысль написать пьесу об одном из самых своеобразных и колоритных людей в истории эстонских мореплавании, о Михкеле Ууэтоа, об этом «лесном капитане», известном нашим отцам под именем Йынна с острова Кнхну. Независимо от того, кто эту пьесу напишет, она, по-моему, должна быть песенным зрелищем. Но прежде чем приступать к ней, надо хоть немного поплавать на паруснике. Лучше всего для этого подходит «Вега», учебный корабль таллинской мореходной школы. Следует взять с собой в плавание режиссера Пансо и декоратора.
Расставшись с «Товарищем», мы взяли курс на юг. Вечером была лекция Бурханова о роли наземного транспорта в работах третьей экспедиции. Проблема эта крайне сложная. Одним из наиболее трудноразрешимых вопросов был для конструкторов вопрос о том, как избежать падения мощности моторов на высоте в четыре тысячи метров и более, да еще при семидесяти-восьмидесятиградусном морозе. Тот же вопрос стоит и перед летчиками, особенно в отношении старта. У нас есть большой опыт двух предыдущих экспедиций, но «Пингвины» - это новые машины, и они едут в Антарктику впервые. Они вышли из заводского цеха немногим ранее отплытия «Кооперации», и их истинные, практические достоинства будут определены только в Антарктике. «Пингвин» является детищем двух заводов - ленинградского имени Кирова и Сталинградского тракторного, и, по всем данным, машина получилась очень удачной. У нее закрытая кабина, отличная теплоизоляция, в ней даже при самых низких температурах, возможных в природных условиях, могут жить и работать пять человек. «Пингвин» располагает компасом и радиопередатчиком. Мощность мотора 240 лошадиных сил, то есть на тонну веса приходится по 15 сил, так как «Пингвин» весит 16 тонн. По-видимому, предстоит еще испытать в условиях Антарктики его пригодность в качестве амфибии, но на больших высотах и при очень низких температурах он должен показать себя с наилучшей стороны.
После лекции мы разбились на группы, и водители «Пингвинов» познакомили нас со своими машинами.
Написал полстраницы пьесы. Смешно, но времени не хватает. После того, как кончаю вечером писать дневник, «раздирает рот зевота шире Мексиканского залива». И я засыпаю. Тем самым еще раз подтверждается тот факт, что эстонские писатели умеют спать на любой широте.