20 ноября. Атлантический океан

Прохладный день. Сильный встречный ветер. Днем шел дождь. Не тропический, не проливной, а теплый, мелкий и мглистый. Горизонт вокруг «Кооперации» сузился. Стояли на палубе в купальных трусах и мылись дождевой водой. К сожалению, дождь кончился так же неожиданно, как и начался, и теперь у меня все волосы в мыле.

В двенадцать дня нашими координатами были 3°47' северной широты и 12°50/ западной долготы. Берег Африки отодвигается все дальше, между ним и нами - дуга Гвинейского залива.

Весь день на корабле проводятся закрытые собрания, на которых обсуждается церемониал нептуновских торжеств. Мы по-прежнему занимаемся стенгазетой. Я уважаю первого помощника капитана Рябинина, но именно из-за него у нас возникают в редакционной работе трудности. Стенгазета - орган команды корабля и экспедиции. Благодаря первому помощнику, дружеская критика разрешена только по адресу участников экспедиции. О корабле нельзя проронить ни словечка. Между Рябининым и редколлегией произошел долгий спор. Подпись под одной из наших карикатур гласит: «Женский час на дизель-электроходе «Кооперация». Речь идет о послеобеденном времени с двух до треп часов, когда бассейн предоставляется женщинам. Все остальные должны покидать его к этому сроку. И покидают, но в последнюю минуту. Карикатура изображает, как на баке в купальных костюмах появляются женщины, а мужчины сломя голову убираются из бассейна.

Рябинин. Это оскорбление женщин.

Фурдецкий. Не вижу никакого оскорбления.

Рябинин. Сочините другую подпись, которая сделала бы содержание карикатуры абсолютно ясным.

Белов. Подпишем: «Восьмое марта в миниатюре».

Рябинин. Не годится. Политически неверно.

Чернов (после обстоятельного изучения карикатуры, мне, вполголоса). Юхан Юрьевич, на карикатуре десять задниц.

Фурдецкий (украдкой взглянув на карикатуру). По-моему, девять.

На карикатуре и в самом деле выскакивают из бассейна десять человек.

Я (тихо, за спиной Рябинина). Но они же не могут оставаться в бассейне.

Один из членов редколлегии. Товарищ Рябиник, в газете десяток...

Второй из членов редколлегии. Тесс!

Рябинин. Что в стенгазете?

Один из членов редколлегии. Хорошая, говорю, стенгазета: ее десятки прочтут.

Постепенно мы достигаем соглашения с Рябининым и меняем только одно слово. Он по сути хороший, сердечный человек, ко ему, как и всем нам, очень дорога честь корабля. Потому он и стоит все-гли силами на защите морали.

Очень трудно быть ответственным работником, особенно в тропиках.