1 ноября 1957

Сегодня в 16.00 «Кооперация» наконец отплыла.

Проверка документов прошла очень быстро. На причале десятка два провожающих, у некоторых мокрые глаза. В какой-то каюте играет гармонь. Провожающие, которые поднимались на палубу и должны были покинуть корабль, уже его покинули. С трапа убран оградительный трос, но сам трап еще не поднят - по нему должен сойти на пристань Алексей Михайлович Фишкин, превосходный человек, работник Главсевморпути, которого все любят и который много сделал для подготовки этой экспедиции. Его седая бородка, умные добрые глаза за сверкающими стеклами очков, полная фигура и улыбка, освещающая лицо как бы изнутри, всем нам запомнятся.

Наконец сходит и Алексей Михайлович.

У носа пыхтит один буксир, у кормы - другой.

Очень медленно, кормой вперед, «Кооперация» отчаливает от пристани. Голосят звонкие гудки буксиров, сипит могучий бас «Кооперации». Ее белый корпус, загроможденная палуба и даже мачты на время скрываются в обволакивающем дыму буксиров. Погода пасмурная, мглистая, вытянутый канал калининградской гавани со своими плавучими кранами, судами и бакенами плохо различим и выглядит неприветливо.

Стоящие в гавани суда гудят нам на прощанье. Такого концерта я еще не слыхал. На верхнем мостике, где собралось несколько десятков человек, от густого грозного гудка «Кооперации» закладывает уши. И у труб кораблей, оставшихся в гавани, взлетают белые облачка пара. Сирены, которые, как и голоса людей, бывают разными - и звонкими, и глухими, образуют своеобразный хор. В нем чудится и рев моря, и его гул, то спокойный, то грозный, и черт знает что еще. В солнечную погоду все это наверняка производило бы куда более веселое впечатление.

Выходим в море. Смеркается. Мелькают огни маяков - загораются и гаснут, загораются и гаснут. Вода черно-серая и становится все черней. Ветер - шесть баллов.

После Балтийска наш лоцман перебрался на «Академика Крылова», который ждал в море разрешения на вход в Калининград. Катер лоцмана возник откуда-то из темноты - маленький, славный, верткий. Не знаю, какой у него был мотор, но он хрюкал совершенно по-поросячьи. Наверно, потому, что глушитель временами оказывался под водой. Затем катер лоцмана отплыл, и мы долго следили за веселым прыгающим отражением его мачтовых огней на черной воде.

Нас провожают три портовые чайки. Они почти не шевелят крыльями и все же уверенно держатся рядом с «Кооперацией». Мы видим их, когда на них падает свет наших огней, в котором они белеют словно первый снег.

«Кооперацию» слегка качает. Отдается команда закрыть иллюминаторы третьего класса. К тем, кто оказался в море впервые, начинает подбираться морская болезнь.